– Я подумал, – сказал Римо, – что будет лучше не привозить вам огненную воду бледнолицых. Ведь вам предстоит нелегкая борьба за возвращение ваших исконных земель и священного наследия предков. Вам предстоит борьба с великим вождем бледнолицых, который находится в Вашингтоне.
– К черту Вашингтон!
– К черту президента!
– Долой Объединенный Комитет начальников штабов!
– Распустить Палату Представителей!
– Моя душа родом из Вундед-Элк, – раздался голос, который мог принадлежать только одному человеку – Линн Косгроув.
– Заткнись, дубина, – заорал Пети. – Ты не лучше бледнолицых. Поехала с ним за едой и забыла про спиртное!
Джерри Люпэн шагнул к Линн Косгроув и стукнул ее ружейным прикладом.
– Что ты собираешься делать, чтобы исправить свою ошибку? – потребовал Пети.
– Я дам вам деньжат, ребята, – сказал Римо, – и вы купите пару коробок пива.
– Пиво – всего лишь предлог для того, чтобы лишить нас огненной воды, принадлежащей нам по закону.
Бумм! Бумм! Бумм! Чиун все еще работал.
И вдруг наступила тишина. Наверно, он открыл одну крышку. Ван Рикеру, вероятно, потребуется помощь, чтобы демонтировать устройство. Пора было разгонять веселую компанию.
– Ну пока, ребята! – крикнул Римо. – Вам пора в церковь. Вы на верном пути.
– Это слова рассиста! – завопил Пети. – Мое сердце трепещет, как раненый голубь.
– Пошутили и хватит, – сказал Римо. – Расходитесь.
– Ты один? – спросил Пети.
– Один.
– Вперед! – прорычал Пети.
Услышав команду, сорок партийцев ринулись в атаку. Правда, половина бросилась не в ту сторону, а оставшиеся кинулись друг на друга, и завязалась драка. Лишь человек десять двинулись в сторону Римо. Первым к нему приблизился Пети, которого Римо тотчас же успокоил и, подняв над головой, швырнул в оставшихся.
– Ваш лидер заболел, – сказал Римо. – Ему нужно много-много лекарства.
Отнесите его домой и полечите. Или я откручу вам головы. Ну же!
Напуганные дерзостью Римо, индейцы отступили, чтобы выработать новую стратегию.
Новая стратегия начала вырисовываться в связи с известием о прибытии Перкина Марлоу. Перкин Марлоу, звезда Голливуда, по его собственным словам, на одну двести пятьдесят шестую индеец, во что мало кто верил, был на пути в Вундед-Элк. Уж он-то наведет порядок! Раз Марлоу играл мексиканского бандита, перехитрившего целую армию, сказал Пети, то как же он должен вступиться за нас, индейцев!
Когда члены партии ушли, Римо вернулся к памятнику, чтобы помочь Ван Рикеру, но тут его остановил новый голос. Это Джерри Кэндлер, представитель газеты «Глоуб», ухитрился проскользнуть сквозь оцепление. Сейчас он стоял в свете прожекторов в десяти футах от Римо.
– Какое зверство! – закричал он, указывая на Пери, которого волочили под руки. – Какое насилие!
Жилы напряглись у него на шее, и от этого у него был вид цыпленка с человеческой головой. Он был очень маленьким, и в ослепительном свете прожекторов казался мертвенно-бледным.
– Заткнись! – сказал Римо.
– Аттика! Чили! Сан-Франциско! А теперь еще и Вундед-Элк! – кричал Кэндлер. – Я напишу об этой жестокости.
Он пристально поглядел на Римо, сглотнул слюну и произнес:
– Боже мой! Ты убил их!
– Кого?
Кэндлер смотрел куда-то мимо него, в темноту. Римо проследил за его взглядом и увидел, что крышки отодвинуты, и Чиун вытаскивает из люков два трупа. Ван Рикер полез в первый люк. От пятнадцати минут, которые дал им Ван Рикер, оставалось совсем немного.
– У вас что-то с глазами, – сказал Римо Кэндлеру.
Кэндлер усмехнулся.
– С моими глазами все в порядке. Когда я вижу зверства, геноцид и убийства, я могу отличить их от чего-то другого.
Римо покачал головой.
– Нет. У вас непорядок со зрением. Совершенно точно.
Поверив в его искренность, Кэндлер прикоснулся рукой к глазам.
– Что с моими глазами? – спросил он.
– Они открыты.
Римо шагнул вперед и легонько стукнул Джерри Кэндлера по спине. Его веки опустились, словно налитые свинцом. Он сел на землю, а Римо поспешил на помощь к Чиуну и Ван Рикеру.
Он слышал, как из люка доносится пыхтение и покряхтывание Ван Рикера.
– Ну как? – спросил Римо.
– Нация убийц, – сказал Чиун. – В люках было два мертвеца.
– Да, это ужасно, – заметил Римо. – Со стороны Америки совершенно бессердечно показывать тебе такое жуткое зрелище.
– Совершенно бессердечно, – согласился Чиун.
Из люка показалась голова Ван Рикера.
– Готово, – сказал он.
– Обезврежена? – спросил Римо.
– Да. Безобидна, как грудной младенец. – Он поднял над головой какой-то ящичек, похожий на коробку передач. – Если эту штуку вынуть, то она безопасна.
Ван Рикер осторожно поставил ящичек на мрамор и вылез из люка. Отряхивая засохшую грязь с костюма, он сказал Чиуну:
– Не знаю, как тебе удалось их распечатать.
– Ты наблюдал за мной. Теперь ты можешь делать это сам.
Ван Рикер слабо улыбнулся.
– Наверно, науке неизвестны все тайны.
– То, что ты называешь наукой, не знает ничего, – поправил его Чиун.
– Спускайтесь. Давайте положим мертвецов обратно, – предложил Римо.
Он шагнул к монументу, и Ван Рикер быстро схватил ящичек, вынутый из «Кассандры».
– Не трогайте его, – сказал он. – Высокий уровень радиоактивности. Несколько минут – и вы покойники, – он швырнул ящичек под куст рядом с памятником и спустился с каменной глыбы.
Взглянув на два трупа, лежащие на земле, он сказал:
– Я думал, что никогда больше их не увижу.
– Твоя работа? – спросил Римо.
Ван Рикер кивнул.
– Неприятно, но необходимо.
Чиун кивнул в знак согласия. Затем он и Римо сбросили мертвецов обратно в люки и закрыли их двойной бронзовой крышкой, похожей на штангу.
– Послушай, Ван Рикер. Тебе не понадобится снова открывать крышки?
– Нет, не понадобится.
– Прекрасно, – сказал Римо. – Чиун! Можешь хорошенько закрыть их.
Он отошел назад и встал рядом с Ван Рикером. Оба наблюдали, как Чиун суетился вокруг бронзовых дисков.
Его руки летали вокруг дисков подобно желтым искрам. Сначала один диск, потом другой. На все ушло секунд тридцать.
Наконец он выпрямился.
– Готово. Они запечатаны.
– Когда все уладится, – негромко сказал Ван Рикер, – мы снова откроем их и приведем ракету в рабочее состояние. Но тогда уж мы захватим инструменты из Вашингтона.
– Если ты когда-нибудь захочешь снова открыть их, – поправил его Чиун, – тебе придется захватить с собой взрывчатку. Я же сказал: они запечатаны.
Их разговор был прерван чьим-то стоном. Джерри Кэндлер перевернулся, открыл глаза и поглядел в их сторону. Он встряхнул головой, словно не веря своим глазам, и увидел Римо, Чиуна и Ван Рикера около монумента.
– Террористы! – закричал он. – Фашисты! Коричневые! Сторонники геноцида!
– Кто это? – громко спросил Чиун. – И почему он кричит на меня?
– Я частица разгорающегося самосознания Америки! – в истерике орал Кэндлер.
– Сделай его частицей угасающего сознания Америки, – предложил Чиун Римо.
– Я уже делал это.
– Надо было хорошенько постараться.
И Чиун обратился к поднимающемуся с земли Кэндлеру:
– Уходи отсюда, пока я не запечатал твой рот.
Кэндлер медленно попятился назад:
– Что вы сделали с телами убитых?
– Какими телами? – спросил Римо.
Кэндлер все пятился и пятился. Крики его становились все громче по мере удаления от памятника.
– Слушайте! – кричал он. – Я их видел! Я видел трупы! Я знаю, вы убили двух ни в чем не повинных индейцев. Все скоро узнают об этом.
– Чудесно, – сказал Римо. – Приятно получить хоть какое-то вознаграждение за свои старания, Кэндлер исчез.
Джонатан Бушек был в плохом настроении. Кажется, у него начинали высыпать прыщи. Он ощущал, как на его лице под слоем грима начинается легкий зуд. Потом эти паршивцы увеличатся в размерах, созреют, образуя вулканические возвышенности, с гнойниками вместо вершин.
И все из-за этого сволочного правительства!
Бушек присутствовал при осаде Вундед-Элк уже четыре дня и ему приходилось быть в гриме двадцать четыре часа в сутки. Особенно важно было не спать по ночам, так как стоит правительству почувствовать, что пресса дремлет, оно пришлет войска и задушит революционное индейское движение.
Ночь за ночью Бушек ожидал этого нападения. В голове у него вертелся сценарий возможных событий. Правительство пошлет танки и вооруженную пехоту. Кого оно думает одурачить тем, что прислало сюда только один джип с находящимися в нем лейтенантом и капралом? Всем репортерам было известно, что правительство собрало огромное количество людей и бронетехники всего в нескольких милях отсюда. Все считали, что правительство выберет вооруженное столкновение. Если оно разрешит индейскому восстанию набирать силу, то скоро вся Америка выйдет на улицы, маршируя по аккуратно подстриженным газонам, каждая семья сядет в одну из своих трех машин и поедет выражать протест правительству, которое их так притесняет.
