плеча до кисти и голени.
— Кажется, он опять подкинул нам конструктор, — хохмит Саймон, стоящий в хороших десяти шагах от находки.
— Не смешно! Прояви хоть немного уважения, — говорю я тихо, но твердо.
— Простите, босс, — осекается он.
Я присаживаюсь рядом с коробками и набираю рядом с одной из них пригоршню земли. Разжимаю ладонь и смотрю на бурые крупинки. Ни одна не шелохнется.
— Что, Фрэнни, опять молишься, чтоб дождь не смыл улики? — шутит Эли.
— Тут уже было порядочно дождей. — Я ссыпаю землю с ладони и поднимаюсь на ноги. — Он будет и дальше убивать.
— С чего ты взял? Земля сказала? — Ее левая бровь вопросительно изгибается.
— С того, что мы ничего не можем сделать, и он творит всё это безнаказанно! Сколько она здесь пролежала?
Сдергивает с руки перчатку. Ногти коротко подстрижены и покрыты бесцветным лаком. Кончики пальцев желтоватые как у всех курильщиков. Эли вынимает из кармана комбинезона сигарету и со вкусом закуривает. Эта женщина все делает со вкусом. Я иногда очень скучаю по ее горящим глазам, и по тому, как она берет инициативу в свои руки. Да даже по тому, как смачно Эли ест стейк с кровью.
— Полгода, может, больше. Сложно сказать. Тут столько факторов, которые влияют на нормальный ход разложения. Тело было обескровлено, заморожено и обернуто пленкой. Внутренние органы удалены, плюс она лежала в тени. Точнее скажу, когда ее доставят в мое королевство.
— Когда заглянуть к тебе за отчетом?
— Фрэнни, через недельку. У меня же не только она, но и другие трупы.
— Эли, мне нужно в понедельник.
— Нужно? — Она понижает голос. — Ты думаешь, что если у нас был небольшой роман, то я сделаю для тебя все в ущерб остальной работе?
— Эли, я знаю, что обидел тебя, но это не ради меня! Это ради нее и всех остальных. А главное, ради его будущих жертв. Мы должны его остановить.
— Ладно, Фрэнни, я постараюсь что-нибудь придумать. Привет жене, — говорит она, и я понимаю, что разговор окончен.
Я возвращаюсь к парочке, которой не посчастливилось наткнуться на жертву. Впрочем, если б они не забрались так далеко, мы бы ее нескоро еще нашли.
— Детектив Малленс. — Я показываю им удостоверение. — Расскажите, как вы нашли тело?
— М-м-мы п-п-приехали от-т-тдохнуть от г-г-г-городской суеты. — Парень так сильно заикается, что мне сложно его понимать.
— Мы захотели побыть вдвоем, — продолжает девушка за него и зябко поводит плечиками. — Мы знаем, что в этой части заповедника безлюдно. Когда мы уже поставили палатку, мне показалось, что здесь странно пахнет, но я подумала, что какое-то животное сдохло неподалеку. Мы решили, что утром перенесем ее в другое место. Мужу приспичило по большой нужде…и ему для этого нужны были густые кусты. Тогда он пошел туда и нашел… — Она замолкает.
— Зачем вы полезли внутрь?
— Л-л-любопытство. — поясняет он смущенно.
— Понятно, — говорю я, понимая, что толку от них будет мало. Все произошло давно и, как всегда, без свидетелей. — Сейчас можете ехать домой, а на следующей неделе я вызову вас на допрос. Если вспомните что-то, позвоните. — Протягиваю им визитку.
Бедолаги начинают собирать туристические пожитки, а мы с Сайманом идём в сторону пешей тропы. Бросаю взгляд на часы — четыре утра.
— Подкинуть вас домой, босс? — спрашивает Сай, бесстыдно зевая во весь рот.
— Едем в управление.
Я быстро глотаю черный обжигающий кофе и рассматриваю фотографии девушек на пробковой доске. Все как на подбор: молодые, красивые, темноволосые. У него хороший вкус. Хотя мне больше нравятся блондинки. Скоро я приколю сюда еще одну фотографию. Установить ее личность будет несложно. Он не пытается скрыть, кем они были. Отпечатки пальцев и зубы на месте, а в кульке с вещами найдутся документы, испорченные отбеливателем, но легко поддающиеся восстановлению.
У меня четыре сестры, так что я рос в семье, переполненной женщинами. Пока мне не исполнилось два, соседи думали, что Айлин Малленс произвела на свет очередную девчонку. Каждый раз, когда мы находим очередную жертву, я представляю на ее месте одну из сестер. Я думаю о подрастающих племянницах, и о том, что одна из них может попасться в его лапы, если я ничего не сделаю.
Хуже всего стоять у двери жертвы и ждать, когда тебе откроют. Дверь распахивается, и ты видишь встревоженные глаза её папы, мамы или еще кого-то, кто столько времени беспокоился о своей девочке. Ты вынужден промямлить, что их любимой дочки, внучки и жены больше нет. И даже попрощаться с ней нельзя, потому что он забирает у них не только жизни, но и человеческий вид.
— Простите меня, девчонки! — шепчу я.
Я сажусь за стол, и сам не замечаю, как проваливаюсь в сон. Первое, что я вижу, разлепив веки — это кекс с голубой глазурью и воткнутой в нее свечкой. Он словно насмехается надо мной.
Я хватаю кекс и вылетаю из кабинета.
— Кто оставил это на моем столе?! — рычу я так громко, что стёкла дребезжат.
За столами повисает гробовая тишина. Все уставились на меня в ужасе.
— У нас нет поводов для праздника! Там на доске скоро появится еще одна фотография, а мы даже ни на шаг не приблизились! В морге новые три коробки, а вы решили, что самое время устроить пьянку!
— Босс, это я, — говорит чуть живой от страха Саймон. — Просто у вас же сегодня день рождения, и я хотел хоть как-то подбодрить.
Я подхожу к Саймону, демонстративно задуваю свечку прямо перед его носом и сжимаю кекс в руке, пока тесто и крем не начинает вылезать между пальцев. Тогда я смачно вытираю руку о его голубую рубашку, наблюдая, как на ней расплывается жирное пятно.
— Простите, босс! —
