Баррера внимательно изучил полки с алкоголем, остановился на шотландском виски «Ноканду».[88] Разумеется, не такой замечательный, как у Массе дю Рео, но и он сгодится.
— Лед?
— Нет. — Испанец пошарил в карманах в поисках пачки «Мальборо». Сунув сигарету в рот, он понял, что у него нет зажигалки, и знаком подозвал красавца-бармена. Тот указал ему на стеклянный бокал, наполненный коробками спичек с логотипом отеля «Кроун Плаза».
— Gracias,[89] — пробормотал Баррера.
— Испанец? — Бармен склонился над ним.
— Si.
— Откуда?
— Из Мадрида.
— А… — В голосе слышалось разочарование. — Барселону знаете?
— Немного. Не слишком.
— Я бы хотел поехать туда работать.
— Знаете язык?
— Un poquito.[90] Учу.
— Muy bien. Отлично. — Латте,[91] глоток виски.
— А что вы здесь делаете?
Баррера и сам хотел бы знать.
— Работаю.
— Тяжелый день.
— Печальный вечер. — Мигель Баррера поискал свое отражение в зеркале за прилавком. Его закрывали бутылки. Он затянулся, выдохнул дым.
— Тяжело быть вдали от дома и пахать в выходные.
— Простите, что?
— Я говорю, работать в выходные, когда ты вдали от дома, тяжело.
— Si.
— Вы в какой области работаете?
— В торговле. — Ставшая привычной, старая осторожность внедренного, рефлексия на пустом месте и профессиональные страхи, не оставляющие его в покое, хотя он всегда утверждал обратное.
— А что продаете?
Красавчик продолжал допрос, но Баррера больше не обращал на него внимания. В хорошо просматриваемом с его места холле отеля он только что разглядел знакомый профиль, недавно виденный на снимках дурного качества, которые час назад ему показывал Массе дю Рео. Голову Игнасио Аранеды, адвоката Альваро Грео-Переса. Случайность — великая вещь. Только ей надо помочь.
Аранеда получил магнитную карточку и направился к лифтам.
Баррера торопливо расплатился, засунул в карман сигареты и спички и поднялся. Перед стойкой администратора он на мгновение задержался, чтобы определить номер ячейки, откуда консьерж вынул волшебный ключик колумбийца, и тоже вошел в лифт.
Игнасио Аранеда ощущал легкое опьянение — многовато «Clos-Vougeot»[92] — ему с трудом удалось сунуть ключ в электронную замочную скважину своего номера. Он уронил карточку; наклонившись ее поднять, стукнулся головой о стену, некоторое время потратил на то, чтобы прийти в себя. Это получилось только с четвертой попытки. Услышав характерный щелчок, он раздраженно пнул дверь ногой, чуть было не угодил в нее лбом и бросился в туалет, чтобы отлить. Выйдя оттуда через некоторое время облегчившимся, с расстегнутой ширинкой, он сделал несколько шагов в темноте в поисках выключателя и, выругавшись, зажег свет.
В салоне, сидя в глубоком английском кресле, его поджидал Тод.
— Добрый вечер, сеньор Аранеда, — произнес он по-испански. Взяв со столика бутылку минеральной воды «Эвиан», он сделал несколько глотков. Затем взглянул на соотечественника, застывшего в нелепой позе:
— Вы задержались, поэтому я воспользовался мини-баром.
— Я был, — закашлялся Аранеда, — я был с мэтром Риньи. Документы…
Тод улыбнулся:
— Хорошо поужинали?
Аранеда попытался восстановить душевное равновесие:
— Очень легко. — Повернувшись спиной к собеседнику, он проковылял к ванной комнате. — У нас было мало времени.
Тод услышал, как он включил воду. Через приоткрытую дверь в зеркале ему было видно мокрое лицо склонившегося над раковиной адвоката. Он повысил голос:
— Когда собираетесь уехать?
— Через три-четыре дня. — Аранеда, промокая лицо полотенцем, вновь появился в комнате и тяжело рухнул в кресло напротив Тода. Глаза у него покраснели, он с трудом артикулировал. — Тело Хавьера я увезу с собой.
— Дон Альваро будет доволен.
— Я звонил ему сегодня вечером.
— Как он?
— Мне показалось, что он, — адвокат споткнулся на слове, — раздосадован.
Тод знал, с какой яростью Альваро Грео-Перес может реагировать на досадные обстоятельства.
— Еще какие-то дурные известия?
— Никаких известий.
— Никаких?
— No. Он разговаривал со многими людьми. Безрезультатно.
Кое-кому последние двадцать четыре часа должны были показаться испытанием.
— А что у вас?
— Nada.
— Ничего?
— Я прибрался в отеле у Хавьера. Нашел его puta, допросил ее. Она ничего не знает. Она и правда просто шлюха. Каннаваро мертв. Это он поджег.
— Dios mio![93] Почему?
— Паника, глупость.
— Да нет, по какой причине вы его убили?
— Паника, глупость.
— А другой?
— Он ничего не знает и еще может пригодиться. А там посмотрим.
— Кто, по вашему мнению, убил Хавьера и Руано?
— Исполнение профессиональное, а следовательно, дорогое. Это ограничивает выбор.
— Откуда вы знаете?
— Трое мертвых, единственный подстерегающий их убийца. Нери описал мне ранения. Чистая работа. Держите. — Тод протянул Аранеде небольшой бумажный пакет. — FedEx.[94] Для дона Альваро.
— Что это?
— Обнаруженные на месте убийства девятимиллиметровые гильзы. Если повезет, на них найдутся отпечатки. Известные. Дон Альваро знает, к кому обратиться.
— Что вы теперь собираетесь делать?
— Вернусь в этот город, Муассак, с el Frances.[95]
— Стрелок уже должен быть далеко, no?
— Кто-нибудь его, вероятно, все-таки видел: до или после. Проведу там день-два.
— Как он может выглядеть?
— Не имею ни малейшего представления. Но он был на мотоцикле; возможно, не из местных. Среди зимы не столь частое явление. Это зацепка.
— А если вы не найдете?
Тод пожал плечами:
— Вернусь. У вас есть что-нибудь для меня?
— Si. — Аранеда поднялся и направился к своему кофру. Вернулся он с пластиковым конвертом с застежкой. В нем находились два паспорта, соответствующие водительские права и кредитные карты. Наличные. — Двадцать пять тысяч евро. Здесь есть все.
Тод выбрался из кресла. Очередная улыбка адвокату.
— Знаю.
Мигель Баррера кинулся в конец коридора и спрятался за угол стены как раз вовремя, чтобы увидеть, как из апартаментов адвоката выходит какой-то человек. Среднего роста, атлетического сложения, черные волосы ежиком. Пронизывающий, даже с расстояния в пятнадцать метров, в этом плохо освещенном месте, взгляд. Глаза очень светлые, с бледно-серой радужкой — Баррера сразу подумал: ариец, немец и паспорт немецкий, — миндалевидные, с характерным эпикантусом, на монголоидном лице. Как это законник мог не заметить таких глаз?
Долгие месяцы он мечтал найти этого типа, бредил отмщением, арестом или хотя бы просто столкновением, а теперь, когда Немезида[96] сопутствовала ему, заколебался. В растерянности он принял решение проследить за убийцей. Посмотреть, куда он направляется, а потом позвонить. Может быть.
Sicario вошел в лифт.
Перепрыгивая через четыре ступеньки, Баррера сбежал по пожарной лестнице и через несколько секунд увидел, как, спустившись на первый этаж, человек покинул отель и сразу свернул налево.
Испанец поступил так же, слегка отстал, но не терял его из виду. Объект наблюдения углубился в улочку, названную в честь святой Урсулы. Баррера последовал за ним, отметив про себя, что здесь немноголюдно. Он выжидал. Рука в кармане поигрывала мобильным телефоном.
Тод обогнул угол какого-то здания. Преследование продолжалось. Чуть дальше он вновь свернул, прошел вперед около пятиста метров до следующей эспланады, вдоль Гаронны, и исчез среди окружающих площадь деревьев.
Место было мало освещенным, поблизости ни одной живой души.
Баррера осторожно приблизился, поискал табличку с названием улицы и прочел: «Дорада». Вскоре он разглядел выдающиеся в реку мостки, два пришвартованных суденышка — одно из них казалось обитаемым, внутри горел свет — и несколько автомобилей, припаркованных на набережной. Он остановился в тени листвы, как раз в том месте, где испарился Тод, и стал наблюдать. Его пальцы безостановочно нервно перебирали кнопки мобильника.
Все автомобили, кроме одного, были пусты. Сквозь затемненные стекла красного «универсала» он различал мужской силуэт за рулем. Наемник дона Альваро? Он заново окинул взглядом берег. Человек в машине был единственным живым существом на ближайших ста метрах в окружности. Дверца открылась, он вышел. Это был не убийца. Слишком высокий, слишком худой, плохо постриженный. Просто какой-то бедолага, захотевший размять затекшие ноги.
