Лицемеры - Андрей Но

— Да ну его… — Дик передернул плечами. Чип за полминуты резюмировал всю его боль, которую он испытывал три десятка лет. Из чужих уст это звучало еще невыносимее, но все же… — провести остаток жизни за решеткой из-за него как-то совсем уж глупо…

— А кто сказал, что убьешь его именно ты? — удивился Чип. — Проблемы со сном рано или поздно уложат если не в кровать, то в могилу, совершенно любого. За домашними заданиями по ночам сидеть мы его, конечно, уже не заставим. Но у него есть умные часы…

— Он их выбросит, если те свихнутся, — отбросил идею Дик.

— Нет, признаков безумия они подавать не начнут. Я сгенерирую вредоносное ПО, что станет синхронизировать его умные часы со всей техникой неподалеку, в которой только наличествуют динамик и звуковая катушка. Они станут срабатывать во всю мощь всякий раз, при условиях, которые мы настроим. Например, всякий раз, когда его часы будут фиксировать по пульсу и частоте дыхательных движений наступление фазы быстрого сна… В конце концов, либо он будет вынужден поселиться в пещере, чтобы поспать, либо… По меньшей мере, в течение одного месяца, в его истощенном организме запустится раковый процесс…

— Да ты просто дьявол, — присвистнул Дик. Мысль о том, что Питер будет плакать, умоляя Бога и всех вокруг дать ему хоть немного поспать, вызывала в нем широкую улыбку.

— Тогда за дело, — толстяк наклонил себе экран ноутбука поудобнее.

— Подожди…

Чип вопросительно завис. В голове Дика вдруг всплыло непрошенное воспоминание. Питер и он, шестилетний Дикки, сидят бок о бок на полу перед широким экраном телевизора, а в их ладонях джойстики, и они играют в гоночки. Питер постоянно выигрывает заезд, даже когда поддается, отчего маленький Дик каждый раз рыдает навзрыд, веселя своего — как ему тогда казалось — отца и свою мать, заглядывающую на шум в зал. Леона тогда еще на свете не было.

— Знаю, глупо ждать от такого человека слов, что выставят его уязвимым, неправым… — Дик замялся. — Ведь он никогда еще не признавал свою ошибку, даже если это казалось очевидным…

— Но?..

— Но мне бы хотелось убедиться, что он хоть немного раскаивается.

Толстяк расплылся в щербатой ухмылке.

— Ты же понимаешь, насколько это глупо. Ты сам только что сказал, что Питер никогда не произнесет слов, что выставили бы его перед тобой в виноватом свете. Даже перед другими. Мы можем подслушивать его разговоры с твоей матерью или с братом, но и там он сохранит непоколебимое лицо, ведь так?

— Скорее всего…

— А может, он вовсе и не силится его сохранять? Может, он действительно считает себя правым всегда? Этого мы никогда не узнаем. Если только…

— …не залезем ему в голову? — глаза Дика полыхнули фанатичными огоньками.

Толстяк медленно поправил на шее галстук.

— Нет ничего невозможного. Ради благого дела, можно и такое провернуть.

— Ты не шутишь? — прошептал Дик. — Ты можешь прочесть мысли?

— Считать и конвертировать, — на полном серьезе поправил его Чип. — Но мне понадобится время, чтобы спроектировать все необходимые приспособления. И да, нам нужна по меньшей мере одна стодолларовая купюра…

— Для чего? — сглотнул Дик. В его сбережениях осталось лишь сто двадцать долларов и горсть никчемных центов. А аванс Боб обещал выдать не ранее, чем через две недели. И то, только при условии благоприятных впечатлений, которые Дик у него должен будет за это время вызвать.

— А вот рассказать тебе, значит, совершить государственную измену, — толстяк смешливо хрюкнул. — В купюрах свыше ста долларов и эквивалентных им по обменному курсу, есть вещество… Хитроумный полимер, что облучается волнами мозговой активности определенного промежутка, например, при виде чего-то страстно, прямо-таки неприлично желаемого… Облучение возбуждает это вещество до более высокого энергетического уровня, и в таком состоянии оно становится заметным на радарах… Миллиарды геопозиций по всему цивилизованному… прости, платежеспособному миру ежеминутно фиксируются спутниками и радиовышками, анализируются, и на основе данных диагностируют настроение массового потребителя…

— Твою мать, — пролепетал Дик.

— Но его настроение малоизменчиво. Наркотики, кроссовки, высокоуглеводная еда, автомобили, выступающие части тела, но на первом месте, конечно же, вид чужих денег. По сути, это уже принято считать за спам, который разгребают в поисках переменчивости более тонких флюидов…

— А зачем это ЦРУ?

— Ну что за предрассудки, — воскликнул Чип. — Я же говорил, его деятельность куда шире, чем полагает простой люд. Разведывательное управление — это цепной пес экономики. Его цель — не поймать тебя с поличным, а товарооборот. И все влияние, которое только ты и твои маленькие секретики способны на товарооборот оказать, будет оказано немедленно, как только его спрогнозированная выгода станет хоть немного превышать отметку их усилий над твоим досье…

Дик выудил из запасных брюк кошелек и поднял на свет единственную стодолларовую купюру.

— Справедливости ради стоит подметить, что с тех пор как все повально перенесли свой досуг и остальные переживания на экраны смартфонов, геоданные утратили былую значимость. Теперь при квантовом скачке полимера происходят скрытые снимки экрана…

— Где расположен этот полимер?

— Службам до тебя нет дела, — заверил толстяк, мельком оценив содержимое кошелька Дика. — Не переживай. Но если тебе так важно знать, то полимер входит в состав бумаги. Мне ее придется окислять в газировке Санспри, а осадок восстанавливать щелочью. Сода пищевая у тебя есть?