— Вы, наверное, думаете, что я хочу продать вам «Откровение огня». Нет, я этого не хочу. Да и не могу. Рукопись должна быть издана под мою ответственность — так потребовала Аполлония Максимовна.
— Это уже третья вещь. Выходит, вы пообещали не две, а три вещи.
— Вы считаете лучше меня! — признала она с нервным смешком.
Значит, старушку зовут Аполлония. Необычное имя для «простой женщины».
— Каким образом Аполлония Максимовна стала хозяйкой «Откровение огня»? — поинтересовался я.
Надя посмотрела на меня ошарашенно.
— Откуда вы знаете ее имя?
— От вас. Вы только что его назвали.
— Ах да! — вспомнила библиотекарша, и ее лицо стало печальным. — Извините, я в растрепанных чувствах, — сказала она.
Мой вопрос остался без ответа, и я повторил его.
— Хозяином «Откровения огня» вообще-то был Степан Линников, муж Аполлонии Максимовны, а к нему рукопись попала из Благовещенского монастыря — того самого, о котором вы нашли заметку в «Историческом вестнике». Линниковы жили прежде в селе Благовещенский Посад Тамбовской области, где находится этот монастырь.
— Значит, путь книги был такой: Благовещенский монастырь — Линниковы — АКИП. А дальше? Как «Откровение огня» снова попало к Аполлонии Максимовне?
— Я расспрашивала ее об этом, но ничего не добилась. Конечно же, кто-то подменил рукопись в АКИПе и тайком ее оттуда вынес. Совершенно исключено, что это была сама Аполлония. Мы имеем дело с очень темной историей, и она, по всей вероятности, такой и останется.
— У Аполлонии Максимовны есть родственники?
— Мне известно только о ее племяннике.
— А он не сможет хоть как-то прояснить эту «очень темную историю»?
Взгляд у Нади заострился.
— Он ничего не знает об этом!
— Вы его уже разыскали? — уточнил я.
— Мне пришлось его разыскать — в связи с похоронами Аполлонии Максимовны. Они назначены на завтра.
И тут она спросила без всякого перехода:
— Скажите, это возможно — издать «Откровение», например, у вас, в Голландии? Иначе говоря, если я окажусь в Голландии и приду в издательство соответствующего профиля, там заинтересуются кенергийской рукописью?
— Вполне возможно, если вы сможете легитимироваться.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, если вы сможете доказать свое право распоряжаться рукописью. Мы называем это копирайт. Иначе ни одно серьезное издательство не возьмется за дело.
— А что, есть еще несерьезные издательства? — спросила Надя с вымученной улыбкой.
— Все есть в поднебесной, — уклонился я от дальнейших объяснений. Я потребовал, чтобы она сначала подробно рассказала мне о событиях вокруг «Откровения огня», иначе я даже и думать не буду, как ей помочь. И Надя выложила все — даже то, о чем я и не просил: о своих отношениях с Парамахиным.
НАДЯВолнуясь, она постучала в его дверь. «Да!» — отозвался он из кабинета. Она вошла. Он сидел за рабочим столом спиной к двери и писал. Повернулся, скользнул по ней взглядом, протянул: «А, Надя!» — и опять отвернулся.
— Андрей Алексеевич, — начала она и запнулась.
— Что-то срочное? — поторопил он ее, продолжая писать.
Она подошла к столу и произнесла с мрачной торжественностью:
— Похоже, что украдена одна из наших рукописей. Путем подмены.
Парамахин поднял голову от бумаг. Его всегда скользящий взгляд остановился на ней. Теперь она имела для него значение! Сердце у Нади скакануло и громко забилось. Она машинально двинулась в сторону при мысли, что Парамахин услышал ее сердцебиение. «Если и правда произошла подмена, да еще недавно, его снимут», — пронеслось у библиотекарши в голове, и ее овеяло сырым холодком: отдел без этого человека сразу превращался в затхлый подвал.
— Я тебя спрашиваю — какая рукопись? Отвечай же, черт возьми! — донесся до нее его голос.
— К нам ходит один голландец, его фамилия Ренес, — торопливо заговорила Надя, встряхнувшись от его окрика. — Сегодня он заказал рукопись под названием «Откровение огня», XVIII век. Оказалось, что на месте этой книги, с ее шифром, у нас хранится какой-то сборник без начала и без конца. Другое письмо и никакой связи с «огнем». Вот он.
Надя передала своему начальнику рукопись. Он заглянул в нее и отложил.
— Это что же, твоя собственная экспертиза?
— Это установил голландец. Я просмотрела вместе с ним этот сборник. Может быть, при подробном анализе текста что-то и обнаружится про огонь, но письмо-то — не скоропись, как указано в карточке, а беглый полуустав. И количество листов не совпадает.
— Что еще указано в карточке рукописи? — спросил Парамахин.
— Только технические данные. Я уже проверила: опись «Откровения огня» у нас не составлялась. — Надя указала глазами на журнал, который все еще держала под мышкой, и добавила: — Подробности об этой книге обнаружились в другом месте.
С этими словами библиотекарша открыла «Исторический вестник» на заложенной странице и обратила внимание Парамахина на «Замечательную находку». Тот прочел заметку и откинулся на спинку стула, заложив руки за затылок. Первый раз Надя могла открыто наблюдать за человеком, с которым мысленно всегда была вместе. Она ловила всякое движение на его лице: вот сдвинулись брови, вот дрогнули веки, вот сжались и разжались губы. Ее обдала теплая, душная волна. В своих фантазиях она пережила с ним столько интимных моментов, но не один из них не вызвал в ее теле такого сильного резонанса, как этот. Парамахин просто ушел в свои мысли, она всего лишь стояла с ним рядом, но они были соединены, как никогда.
— Как ты наткнулась на эту заметку? — спросил Парамахин, не меняя позы.
— Это не я на нее наткнулась, а все тот же голландец, — отвечала Надя. — Он, между прочим, требует разговора с вами, прямо сейчас.
— Требует! — произнес ее начальник с сарказмом. — Скажи ему, что я сейчас занят. Кстати, а с какой темой он работает?
— Насколько я помню, бытовые повести.
— Насколько я помню, бытовые повести, — со сжатыми губами и, как ей показалось, зловеще повторил за ней он.
Надю бросило в краску. Она опустила голову, мучась, что невозможно спрятать щеки.
— И ты пошла выдавать ему богословское произведение!
— Из названия это неясно, Андрей Алексеевич, — оправдывалась Надя. — И в карточке каталога характер книги не указан.
— Когда ты смотрела карточку — до выдачи или после? — спросил он ее беспощадно.
— После, — призналась она.
— А по нашим правилам, в неясных случаях надо справляться до. — Выдержав паузу. Парамахин смягчился. — Ну ладно, не будем больше о правилах. Теперь другое. Ты завтра работаешь в отделе? Отлично. Сразу после начала рабочего дня я зайду к вам и попрошу Любовь Васильевну дать мне тебя в помощь часа на два. Ты тогда пойдешь в хранение и выпишешь из регистрационных книг, кто и когда заказывал «Откровение огня» со дня его поступления. Пока о случившемся — никому ни слова. И Любовь Васильевна не должна ничего знать.
Парамахин отвернулся от Нади и еще раз пробежал глазами «Замечательную находку», после чего записал себе выходные данные. Возвращая библиотекарше журнал, он распорядился:
— Передай голландцу, что мы займемся выяснением установленных им несоответствий. Скажи, что на это потребуется значительное время. Сообрази сама, что ему еще надо сказать, чтоб он сидел смирно и нам не докучал.
Надя отправилась обратно в зал. На лестнице она столкнулась со своей непосредственной начальницей Любовью Васильевной.
— Ты чего такая красная? — спросила та с обычной бесцеремонностью.
— Красная? — застигнутая врасплох, Надя не знала, что сказать.
— Ну да, красная. Или не чувствуешь?
— Не чувствую, — отнекивалась Надя. — Вам кажется.
— Ну уж конечно! — насмешливо воскликнула начальница.
Надя спустилась на следующую ступеньку и пробормотала:
— Я пошла. Мне в зал надо.
Спускаясь дальше, она услышала за спиной:
— Эх, девка, не в зал тебе надо, а замуж.
Такие подтрунивания шумная, напористая Любовь Васильевна считала в порядке вещей. Надя резко повернулась к ней и отчеканила:
— Я прошу вас больше не говорить, что мне надо. Я это сама знаю.
— Ты чего брыкаешься? Я же с тобой по-матерински, — не теряла добродушия начальница.
— У меня уже есть мать, Любовь Васильевна, — отрезала Надя и направилась в зал. «Ну теперь начнет грызть. Исподтишка», — подумала она с досадой, которую скоро вытеснили мысли об Андрее. Она уже давно называла Парамахина про себя Андреем.
На следующий день, прямо перед обедом, Надя опять была у Парамахина. Он раскрыл блокнотик, который она положила перед ним на его стол, и вопросительно посмотрел на нее.
