Наступило неловкое молчание. Я понимающе кивнул, поощряя ее к продолжению рассказа.
– Из-за моего страстного желания помочь ему все и случилось. Как-то ночью, после очередного кошмара, когда я приобняла его, он коснулся моей... – Она бессознательно бросила взгляд на свою грудь. – Прикосновение казалось случайным, но я наконец-то поняла, что подобные случайности повторяются чаще, чем надлежит. Я сказала ему, что хочу, чтобы мы были близкими людьми, но есть разные виды близости. Юноша ответил, что не понимает, о чем я говорю, но если мне хочется, чтобы он держался на расстоянии, то так и будет. Следующей ночью...
Агнесса Гарнер смолкла на полуслове, словно задохнувшись. Глаза ее налились слезами, она готова была расплакаться.
– Можно мне еще раз взглянуть на фотографию ваших жены и сына?
Удивившись, я опять достал бумажник.
– Какая прекрасная семья... Как их зовут?
– Кейт и Джейсон.
– У вас счастливый брак?
Теперь горло сжалось у меня.
– Очень.
– Ваш сын хороший мальчик?
Голос у меня сел:
– Лучший в мире.
Глаза миссис Гарнер заблестели от слез.
– Каким образом это поможет вам найти их?
– Полагаю, если я смогу понять его, осознать мотивы его поступков, то сумею выследить...
– Выследить на пути, который начался девятнадцать лет назад?
– Я не знаю, что еще можно сделать.
– Он изнасиловал меня.
На веранде воцарилась мертвая тишина. Слышны были только сдавленные рыдания старой женщины.
Я потрясенно смотрел на нее.
– Простите. Мне не следовало просить вас рассказывать об этом...
– Не рассказывать? – Слезы ручьями бежали по ее лицу. – Да простит меня Бог, я держала все в себе долгие годы. Это такая мука!.. Мой муж был директором школы, в которой я работала. Ближе к ночи позвонил дворник и сообщил о прорыве водопровода. Муж умчатся в школу, чтобы выяснить, насколько серьезна авария. Я готовилась ко сну. Юноша... Ублюдок и сукин сын...
Эти слова, услышанные из уст миссис Гарнер, поразили меня сильнее, чем самые грязные ругательства.
– Он вошел в мою спальню, когда я раздевалась, бросил меня на пол и... Я даже не ожидала, что мальчик настолько силен. Внешне он был хрупким, но справился со мной легко, словно в него вселился дьявол. И постоянно называл меня Юникой, хотя прекрасно знал мое имя – Агнесса. Я старалась вырваться. Царапалась, лягалась. Потом увидела занесенный для удара кулак. Он ударил раз, второй, третий. Я чуть не захлебнулась кровью, лежа в полуобмороке, пока он...
Ее голос сорвался. Она достала платок и поднесла к лицу.
– Потом... – слезы капали с ее подбородка, – потом меня стошнило... Когда я собралась с силами и встала, то увидела выдвинутые ящики и поняла, что он забрал все ценное, что поместилось в карманы. Но об этом я думала меньше всего. Шатаясь, я подошла к телефону, чтобы вызвать полицию и скорую помощь, и сразу поняла, что не могу этого сделать. Я думала о прихожанах, о городе, о школе, в которой мы с мужем работали, и представляла, как все будут смотреть на меня. О, конечно, они проявили бы сострадание! Но это не помешало бы им рассказывать всякому встречному о несчастье, случившемся с Агнессой Гарнер. Сострадание не помешало бы им тыкать пальцами и глазеть, распространять слухи среди учеников, которые глазели бы с еще большим интересом. Ее изнасиловали. Ее изнасиловали!..
Я отвернулся, но женщина еще не закончила.
– Я стояла перед телефоном, качаясь, и говорила себе, что должна вызвать помощь, что сейчас потеряю сознание. Но вместо этого заставила себя пойти в ванную. Собравшись с силами, я залезла в ванну и смыла с тела все, что осталось после... – Она снова вытерла слезы. – Потом оделась и лишь после этого вызвала полицию. Доктор осмотрел только мои разбитые губы и лицо, покрытое синяками. Я сказала всем, что вошла в спальню и увидела, как он крадет деньги и ценности. Не то чтобы у меня было много драгоценностей. Всего он унес около трехсот долларов, но это можно было возместить. Однако простое ожерелье, подаренное мне бабушкой, ничем заменить нельзя.
Голос миссис Гарнер окреп.
– Муж вернулся домой сразу после того, как появились полицейские. Юношу искали, но так и не нашли. Возможно, он спрятался в лесу. Может быть, скрылся, используя попутные машины... На следующий день из Броктона приехал преподобный Бенедикт. Я узнала, что юношу звали Лестер Дент. Узнала про пожар, в котором погибли его родители. Но я никогда не рассказывала преподобному Бенедикту и преподобному Хэнли о том, что произошло в моей спальне. И мужу тоже не рассказывала. Не сказала никому. Когда поползли слухи, люди начали показывать на нас пальцами, но это можно было стерпеть. Мы привели в свой дом подростка. Он отплатил, избив меня и украв наши деньги. Я была такой жертвой, с которой горожане могли общаться.
– Не могу выразить, как мне жаль, – произнес я.
– Юника. – В ее голосе сквозила боль. – Ради всего святого, почему он называл меня Юникой?
Я молчал.
– Вы видели подземелье, в котором его держали родители. Что еще вам известно? Вы не знаете, почему он называл меня Юникой?
В ее голосе было столько мольбы, что я не выдержал:
– Знаю.
– Скажите, почему?
– Вы действительно хотите услышать ответ?
– Так же, как и вы хотели выслушать меня.
Я поколебался, но потом сказал:
– Юникой звали его мать.
Миссис Гарнер застонала.
– Значит, он насиловал...
– Свою мать.
– Насиловал свою мать... Господи, помоги мне.
Голос ее сорвался.
– Покарайте его. Помните ваше обещание. Когда найдете, покарайте его!
– Даю вам слово.
Прощаясь с миссис Гарнер, я старался не выдать своего разочарования. "Когда найдете его", – сказала она. А я больше не верил, что найду.
Так и не узнав о том, куда Лестер Дент направился после той ночи, я не имел представления, что делать дальше. Что хуже всего, даже не видел смысла в дальнейших усилиях. Лестер оказался гораздо худшим злодеем, чем полагали в ФБР. Я не мог рассчитывать на то, что он пощадил Кейт и Джейсона.
Мысленно оплакивая их, я уселся за руль автомобиля. Ненависть боролась с отчаянием. "Покарайте его", – умоляла миссис Гарнер. Покарать, думал я, гоня машину мимо ухоженных газонов и аккуратно подстриженных кустов.
Доехав до перекрестка, я свернул направо. Потом повернул налево. Просто так. Без всякой цели.
Так я петлял по уютному городку, пока не заметил, что проезжаю мимо одних и тех же домов и магазинчиков в пятый или шестой раз. Наконец усталость взяла верх, и я остановился на окраине города возле мотеля "Оазис путешественника".
Было около пяти часов вечера: занося багаж в номер, я чувствовал себя так, словно уже перевалило за полночь. Слишком утомленный, чтобы обращать внимание на спартанскую обстановку комнаты, я вернулся к машине и забрал принтер и ноутбук. Какого черта я их с собой таскаю? Только место занимают. Я ими так и не пользовался.
А может, пора возвращаться домой?
В Денвере сейчас на два часа меньше. Я взялся за телефон.
– Детективное агентство Пейна, – произнес знакомый голос.
– Сами отвечаете на звонки?
Пейн отозвался не сразу.
– Энн пошла на прием к врачу.
Энн была его женой и по совместительству секретаршей.
– Как дела, Брэд?
Я представил себе дородного сыщика, стоящего возле аквариума.
– Мой голос настолько узнаваем?
– Я думал о вас. В последний раз вы мне звонили из Южной Дакоты. Сказали, что скоро приедете, но так и не появились. Я уже начал беспокоиться. Что вы делаете в... – тут я услышал, как пальцы Пейна застучали по клавиатуре компьютера, – в "Оазисе путешественника", Логанвилль, штат Огайо?
– Ого. Используете новую компьютерную программу?
– Она меня с ума сведет, – проворчал Пейн. – Так что вы там делаете?
– Прихожу в отчаяние.
– Жаль это слышать. Я пришел к выводу, что пока вы будете находиться в движении, то не наделаете глупостей. Значит, ничего не узнали?
Я устало опустился на кровать:
– Напротив. Я узнал слишком много. Но это никуда меня не привело.
– Если не считать "Оазиса путешественника", Логанвилль, штат Огайо.
Пейн рассчитывал, что фраза прозвучит как шутка, но у него не получилось.
– Я надеялся найти какую-то систему в его поступках.
– Иногда система лежит на поверхности. Но мы ее не видим.
– Что ж, моя задумка не сработала...
Что-то в голосе Пейна насторожило меня.
– Энн пошла на прием к врачу, говорите вы? С ней все нормально?
– Увидим.
– Вот как...
Он помолчал.
– Опухоль груди. Возможно, доброкачественная. Сегодня сделают биопсию.
Я тяжело вздохнул.
– Буду молиться за нее.
– Спасибо.
– До того как все это началось, я бы так не сказал...
– Что будете молиться за кого-то?
– За последние несколько дней я разговаривал с парой священников и очень набожной достойной леди. Думаю, они оказали на меня влияние. Беда в том, что я узнал, как родители могут превратить ребенка в чудовище. Я имею в виду Лестера Дента.
