– Это совпадает с тем, что нам известно.
– Тогда непонятно, почему он никому не рассказал о том, что ему довелось пережить. Разве мы не нуждаемся в сострадании?
– Если только воспоминания не настолько тяжелы, чтобы причинять боль.
– Возможно, обстоятельства трагедии были совсем не такими, как вам рассказывали.
Преподобный Бенедикт нахмурился сильнее:
– К чему вы клоните?
– Допустим, Лестер каким-то образом выбрался из подземелья. Или родители время от времени выпускали его в награду за хорошее поведение. Мог он устроить поджог?
– Устроить... Боже милосердный!
– Либо они пытались спасти его, либо он выбрался сам, но мальчик имел возможность запереть родителей. Вполне вероятно, что Лестер стоял недалеко от горящего дома и с наслаждением слушал их вопли. Думаете, он стал бы об этом кому-нибудь рассказывать? Но это не все, что меня тревожит.
– Господи, есть еще что-то?
– Я из Колорадо, – сообщил я.
Преподобный в недоумении поднял брови.
– Время от времени случается, что кто-то отправляется в горы и натыкается на гремучую змею, – сказал я. – Такое нечасто, но бывает. В горах у змей много убежищ, и по природе они не агрессивны, поэтому предпочитают держаться подальше от людей. Но в Индиане – совсем другое дело. Много народу. Повсюду фермы. Вы когда-нибудь видели в округе гремучую змею?
– Ни разу в жизни.
– А слыхали о людях, которые их встречали?
– Кажется, нет, – ответил старик. – Может, фермеры и встречали. Изредка.
– Потому что люди их постепенно вытеснили.
– Вероятно.
– Но почему тогда земля Дентов кишит гремучими змеями? В южных штатах – ладно, скажем, в Миссисипи или Луизиане, но не здесь же. Что они делают на ферме Оруэлла? Как туда попали?
– Представить себе не могу.
– Что ж, а я могу. Вам не пришло в голову, что Денты могли практиковать упражнения со змеями на своей ферме?
Преподобный побледнел.
– В религиозных ритуалах? Держа по змее в каждой руке? Чтобы они обвивались вокруг шеи, подтверждая, что на все воля Божья?
– Вот именно. Если змея не укусила, это знак того, что вмешался сам Господь. Значит, он благоволит Дентам больше, чем людям из города. Если у вас менталитет пещерного человека, если вы исповедуете принцип "мы против них", то, скорее всего, вы захотите иметь неопровержимое доказательство своей правоты.
– Это наихудший вариант презумпции.
– И я подозреваю, что он их и погубил.
– Не понимаю.
– Вы говорили, что, когда родился Лестер, существовало три семейства Дентов. А ко времени пожара осталось всего одно – Оруэлл, Юника и Лестер. Вы полагали, что остальные семейства могли уехать или умереть от болезней. А я думаю, что змеи явили Дентам не те знамения, которых они ожидали.
– Вы думаете, их погубили змеи? – тихо спросил священник.
– Денты никогда не обращались за помощью к врачам.
– Боже милосердный!..
– Если предположить, что змеи использовались в каких-то религиозных ритуалах, то это объясняет, откуда их там такое множество. Просто Денты их собирали, – сказал я. – Непонятно только, почему твари там остались. Почему не расползлись.
– Вероятно, они остаются на месте, которому принадлежат...
Сначала я не понял. Потом кивнул:
– Наверное. Это мрачное и гнилое место, преподобный. Думаю, вы правы. Если бы я был священником, то сказал бы, что змеям там самое место: они чувствуют себя как дома.
Перед моим лицом зажужжали пчелы. Я отогнал их прочь.
– Еще один вопрос, и я оставлю вас в покое, преподобный.
– Все, чем могу помочь.
– Вы упоминали, что после того, как Лестер покинул ваш дом, он появился в городе в ста милях к востоку отсюда, на границе с Огайо.
– Совершенно верно.
– Как, вы сказали, называется город?
Логанвилль оказался лучше, чем я предполагал: город с почтовой открытки с ухоженной главной улицей и красивым парком перед зданием суда.
Я узнал дорогу к унитарианской[4] церкви, со священником которой договорился по телефону о встрече.
Дородный седой мужчина перебирал листы церковных гимнов в вестибюле храма.
– Преподобный Хэнли?
Ранее по телефону я объяснил цель своего визита. Показав фотографию Лестера Дента, попросил рассказать о подростке, появившемся в городе девятнадцать лет назад.
– Понимаю, прошло много лет, но преподобный Бенедикт считает, что вы помните те события.
– Конечно, помню. Трудно забыть случившееся тем летом. Мальчик многое значил для Гарольда и Глэдис. Они так хотели стать его опекунами.
– Для Гарольда?
– Преподобного Бенедикта. Больше всего они жалели о том, что не имеют детей. Кстати, как Гарольд себя чувствует? Я не видел его по крайней мере год.
– Достаточно хорошо, чтобы ползать на коленях ухаживая за розами.
Преподобный Хэнли усмехнулся:
– И конечно, бормотать при этом молитвы.
Он взглянул на фотографию Лестера Дента и помрачнел.
– Трудно сказать наверняка... Убавить ему годков и убрать шрам, и он может оказаться тем самым подростком. Выражение глаз, несомненно, то же самое. Вы говорили, этот человек поможет найти ваших жену и сына?
– Как раз он их и похитил.
Священнику потребовалось время, чтобы осознать мои слова.
– Очень хотел бы вам помочь. Но я не успел узнать его достаточно хорошо. Вам стоит поговорить с Агнессой Гарнер. Из всех членов конгрегации она проявила к нему больше всего заботы. И именно она больше всех от него пострадала.
Поднявшись по ступеням веранды дома, указанного мне преподобным Хэнли, я увидел женщину в инвалидном кресле.
По изможденному лицу Агнессы Гарнер можно было подумать, что ей почти семьдесят, но Хэнли рассказал мне, что женщине исполнилось тридцать восемь, когда девятнадцать лет назад в ее жизни появился Лестер Дент.
– Мисс Гарнер?
– Миссис.
– Извините. Преподобный Хэнли не говорил, что вы замужем.
– Я вдова.
– И об этом он не сказал...
– Незачем было.
Ее манера речи заставила меня смутиться.
– Спасибо, что согласились увидеться со мной.
Седые волосы. Платье в синий цветочек. На коленях – мобильный телефон.
– Вы хотите узнать о Лестере Денте?
– Я буду благодарен за любую информацию, которую вы мне предоставите.
– Преподобный Хэнли позвонил и рассказал о вашей жене и сыне. У вас есть их фото?
Помедлив, я достал бумажник.
– Всегда при себе.
Она долго смотрела на снимок.
Отец Кейт сделал его, когда мы ездили к родителям жены в Дуранго. За нашими спинами высились великолепные скалы Меса-Верде. Мы целый день лазали по ним. На фотокарточке я, Кейт и Джейсон стоим перед полуразвалившимся старинным зданием. Мы в джинсах, ярких рубашках... и улыбаемся в объектив. На заднем плане на фоне старой каменной стены видна размытая тень, похожая на фигуру человека, хотя поблизости нет никого. Джейсон впоследствии уверял, что это призрак одного из первопроходцев, живших здесь сотни лет назад.
Призраки. Не хотелось думать, что я смотрю на призраков.
– Замечательная семья.
– Спасибо, – только и смог сказать я.
– Как много в нашем мире страданий...
– Да.
От нахлынувших чувств у меня сдавило горло.
– Миссис Гарнер, вы узнаете этого человека?
Я протянул ей фото.
Ей было больно смотреть на него. Она кивнула и отвернулась.
– Это Лестер. Я долгие годы старалась забыть о нем. И сейчас хочу этого.
Я решил, что женщина пытается спровадить меня.
– Вы действительно считаете, что мой рассказ вам поможет? – спросила она.
– У меня нет выбора.
– Накажите его!
– Простите?
– Считается, что мы должны прощать людей, причинивших нам боль, но я хочу, чтобы вы покарали его.
– Поверьте, миссис Гарнер, если мне представится такая возможность, я это сделаю.
Она стиснула руками подлокотники кресла.
– Было время, когда я могла ходить. И всегда первой являлась на воскресную службу...
Такой поворот в разговоре озадачил меня.
– Когда-то у меня имелось навязчивое стремление приходить в церковь раньше всех. Теперь я спрашиваю себя, не покарал ли меня Господь за грех гордыни.
– Что бы с вами ни случилось, вины Божьей в том не было. Виноват был Лестер Дент.
– Он сидел на верхней ступеньке церковной паперти, прислонившись спиной к двери, – рассказывала миссис Гарнер. – Голова опущена, но, даже не видя лица, я могла точно сказать, что не знаю его. Одежда изорвана, поэтому я сразу подумала, что с ним случилось несчастье. Потом мне пришло в голову, что юноша вполне может находиться под действием наркотиков. Но не успела я решить, что делать – бросаться ему на помощь или убегать прочь, – юноша поднял голову и посмотрел на меня. Взгляд был ясным, и я поняла, что наркотики здесь ни при чем. Его глаза переполняла боль. Я спросила, не ранен ли он. "Нет, мэм, – ответил юноша, – но я ужасно устал и голоден".
