“Извините, мистер”, - услышал я от одного из детей.
Я смотрю на парковку, где они стоят неопределённой кучкой, внимательно смотрящих, захочу ли я забрать мячик и убежать прочь, или, возможно, не начну ли даже стрелять в них. Так что я просто улыбнулся им ободряющей улыбкой и сказал: “Без проблем. Я схожу за ним”.
Я иду через улицу и вхожу во двор, куда это замечательный, прекрасный король всех мячей, закатился. Я чуть-чуть петляю влево, когда приближаюсь к Хонде, стараясь не смотреть на машину с той лихорадочной жадностью, с которой я смотрел на неё. Три шага во двор, пять, шесть-и вот оно.
Ещё несколько долгих и восхитительных секунд я стоял там и просто смотрел на неё, позволяя адреналину наполнять меня. Вот он, сигнальный свисающий левый габаритный задний фонарь, тот же самый, какой я видел, тот же, мигавший мне, уносящийся прочь на въезд на автомагистраль Пальметто. Не было больше никаких сомнений. Это та самая Хонда, которую я искал. Глубоко внутри Тёмной Башни Декстера грохотало удовлетворённое шипение, и я почувствовал неясное щекотание по основанию моего позвоночника, медленно поднимающееся по моей спине к моей шее, и после осело на моём лице как маска.
Мы нашли нашего Свидетеля.
И теперь он стал нашей добычей.
Изнутри гниющего, покрытого лозой дома я слышу голоса, перерастающие в очень неприятный спор, и затем хлопает входная дверь. Я отрываю свой взгляд от великолепной свисающей фары, и повернулся посмотреть, как раз вовремя увидел мужскую спину, он разворачивается и спешно возвращается в дом закончить спор. Я чувствую трепет опасения; он, должно быть, заметил меня-но входная дверь хлопнула за ним; удача не покинула меня, и его голос повышается внутри, её ответы, я нашёл его, и он не знает об этом, и сейчас поистине наступает конец для моего Свидетеля. Поэтому я быстрым шагом пересёк остальной путь по траве к Хонде, нежно похлопал её, и взял мяч.
Футболисты до сих пор стоят своей ненадёжной группой, и я показал им мяч и улыбнулся. Они смотрели на него, как будто он был импровизированным взрывным устройством; они не двигались. Они с повышенной осторожностью наблюдали за моим обратным броском мяча. А затем он подпрыгивает дважды, один из мальчиков ловит его, и все они убегают в дальний конец парковки, и они продолжили играть с того момента, на котором они остановились. Я с нежностью смотрю на грязный маленький коттедж и удивляюсь своей удаче. Заросший двор, улица без фонарей-обстановка идеальная, как будто мы сами приложили руку к её созданию, идеальное место для вечерней темносердечной утехи. Спрятанное, окутанное тенями-самый привередливый монстр не сможет попросить места получше.
Дрожь ожидания трепетала флагштоки Замка Декстера. Мы искали, мы нашли его, и внезапно у нас появляется большое дело, и у нас так мало времени. Всё должно быть именно так, как надо, как было всегда, всегда должно быть, таким образом, мы может проскользнуть сюда сегодняшним вечером-сегодня ночью!-обратно через уютную тьму прорезать наш путь к счастливому освобождению и к обещанной безопасности, как только мы обрежем этот маленький и уродливый волдырь, потиравший пятку нашего комфорта. И сейчас раздражающая нежеланная угроза была у нас перед глазами, всё равно, что примотанная лентой к столу, и скоро ещё раз всё будет светящееся счастье. Раз, два, три - в руки нож возьми, и жизнь Декстера вернётся на круги своя, к счастливой поддельной нормальности и людям. Но во-первых-составить безопасный план, но сделать это быстро, и после очень резкие слова от Нашего Спонсора.
Глубокий вздох сбивает нарастающий прилив нужды, и пусть тёмное равновесие вернётся назад; это нужно сделать, и это нужно сделать правильно. Медленно, осторожно, повседневно, мы отворачиваем лицо от дома и Хонды во дворе, и мы трусцой возвращаемся домой. Уже, но мы вернёмся назад, очень скоро, как только наступить тьма.
И тьма наступит, с большой буквы «Т».
Потный, но очень довольный Декстер, подпрыгивающий на своей улице, перешёл на шаг, и неторопливо пошёл в дом. И это довольство переросло до уровня, на котором можно писать стихи о счастье, когда я зашёл во входную дверь, и увидел моих детей, сидящих на диване, блаженно убивавших монстров на своём Вии, Астор посмотрела на меня-была очередь Коди-и сказала: “Мама хочет видеть тебя. Она на кухне”.
Я смотрел на неё какое-то время, она выпалила набор чисел кому то по телефону, а после отвернулась и забрала мои разбитые надежды о настоящей еде вниз по коридору в ванную.
“Это замечательно”, - сказал я, и это на самом деле было так. Я нашёл своего Свидетеля, занимался час здоровыми упражнениями, и сейчас Рита находилась на кухне-это могло быть жаркое, или снова жареная свинина. Может ли жизнь стать лучше?
Но, конечно, счастье мимолетно в лучшем случае, и, как правило, это намёк на то, что ты не до конца осознал то, что на самом деле происходит. В этом случае вы упустили момент, я вошел в кухню, поскольку Рита не готовила вообще ничего. Они сгорбилась над большой кучей документов и счётов, которые занимали большую часть кухонного стола, и что-то небрежно писала в блокноте. Она посмотрела на меня, как только вошёл, разочарованно остановившись в дверном проёме. “Ты весь в поту”, - сказала она.
“Я бегал”, - сказал я ей. В её взгляде все ещё был некий оттенок, с которым она посмотрела она меня, я не осознавал, но он выглядела немного облегчённой, что было довольно таки странно.
“О, - сказала она. “На самом деле бегал”.
Я обтёр рукой своё лицо и показал ей потную руку. “Ага”, - сказал я. “А ты о чём подумала?”
Она покачала головой и указала рукой на кучу на столе. “Я и не думала - я должна работать”, - сказала она. “Я почти покончила с этим на работе - и теперь я должна …” Она сжала губы и хмурым взглядом посмотрела на меня. “Боже мой, ты весь в поту - Пока не садись никуда - Чёрт”, - сказала она, и её телефон стал пищать на столе около неё. Она схватила его и сказала мне: “Может быть, ты хочешь пиццу? Да, это я”, - сказала она, отворачиваясь от меня и разговаривая по телефону. Когда мой рот набивался едой домашнего приготовления, пицца была горькой пилюлей. Но после принятия душа это стало казаться небольшим раздражением. После всего, у меня были Дела, которыми я займусь сегодня ночью, Делами, по сравнению с которыми жареная свинина Риты могла показаться тривиальным удовольствием. Я стоял под очень горячей водой, и смывал пот после бега, и затем я включил холодную воду. Я позволил холодной воде стекать по задней стороне шеи минуту, и почувствовал возвращение холодного ликования. Сегодня ночью я собирался провести время в необычном сочетании необходимости и истинного удовольствия, и если это произойдёт я целую неделю соглашусь есть раздавленных на дороге животных.
И поэтому я с радостью вытерся, оделся и заказал пиццу. Ожидая её прибытия, я пошёл в свой кабинет и стал готовиться к моему вечернему занятию. Всё, что мне требовалось, подходящая небольшая лёгкая нейлоновая сумка через плечо, и я упаковал её и затем распаковал, чтобы уж наверняка, время пиццы настало полчаса спустя. Рита была целиком поглощена в работу, и кухонный стол был занят её бумагами. Итак, на радость детям, я подал пиццу на журнальный столик перед ТВ. Коди и Астор понравилась пицца, конечно же, и Лили-Энн, казалось, поймала их настроение. Она весело подпрыгивала вверх и вниз в своём детском стульчике, и кидала своё пюре из моркови в стены с большим мастерством и силой.
Я жевал кусок пиццы, и к счастью для меня я едва ощущал её вкус, потому что уже витал в темных уголках моей души, в небольшом доме на тёмной улице, водя кончиком ножа туда сюда, медленно и с повышенной осторожностью до блаженной кульминации, пока мой свидетель бьётся в оковах, и я смотрю, как надежда умирает в его глазах, и его попытки освободиться становятся всё медленнее и слабее и наконец, любимый конец-
Я видел и почти испытал это, фактически слышал треск клейкой ленты. И внезапно голод уходит, кусок почти доеден, и у меня картон во рту, и счастливое чавканье детей было неестественно раздражающим грохотом, и я не мог больше ждать возвращения в реальность, ожидающую меня в маленьком домике. Я встал и бросил остаток пиццы обратно в коробку. “Мне нужно выйти”, - сказали мы, и холодный натянутый звук нашего голоса резко отдёрнул голову Коди лицом к нам, и заморозил Астор на получавке.
“Куда ты собрался?” - тихо сказала Астор, и её глаза были широко раскрыты и напряженны, потому что она не знала «куда» но она знала «зачем» из ледяного тона моего голоса.
Мы показали ей свои зубы, и она моргнула. “Скажите своей матери, что у меня есть кое-какая работа, которую нужно сделать”, - сказали мы. Она и её брат вытаращились на нас, широко раскрытыми глазами с их собственной тоской, и Лили-Энн коротко и резко выдала “Дя”, и это как хлыщом ударило по углам моего тёмного плаща один момент. Но музыка возвышалась в дали и призывала своего дирижёра, и у нас не было выбора, кроме как поднять нашу дирижёрскую палочку и сию минуту взойти на подиум.
