— Мяу! — это Барсик устал ждать и выпростался в коридор, подметая пыль лохматым хвостом.
— Так, не кормим, — заметила Наташа и переступила порог. — Ну, всё, пришла моя очередь следить за порядком!
Никто не забыт и ничто не забыто (Весёлая статистика).
Все, кто нарушили закон и были отловлены, предстали перед судом и получили по заслугам. «Награды» выданы в годах.
Кашалот — 25 (сами понимаете + дважды организовывал побег и дважды попался);
Чеснок — 15 (за секретаршу);
Бобр — 15 (за всё досталось);
Хряк — 15 (нашли «очкарика»);
Додик — 10 (наворотил хорошо);
Утюг — 7 (сопротивление аресту, запутывание следствия, нечестные сделки);
Сумчатый — 7 (король Ночного Донецка — меньше дать не солидно);
Уж — 7 (киллер ещё тот);
Крекер — 5 (киднеппинг затянул);
Тракторист Гойденко — 3 (условно) + по 6 месяцев исправительных работ за каждый утопленный трактор;
Свиреев «Шубин» — 3(условно, с депортацией в Верхние Лягуши);
Кубарев — 2 (условно);
Батон — 1,5 (за активную помощь следствию срок принято считать условным, и Батон вернулся домой к своей жене);
Ведёркин — 1 (условно);
Сабина Леопольдовна — 0,5 (условно);
Коля «Интермеццо» — в Сибири на всю оставшуюся жизнь;
Росси — затерялся в неизвестных застенках;
Мильтон — затерялся по соседству с Росси;
Мезенцев — там же где-то, вместе с ними;
Зайцева на суде оправдали, потому что всё, что он совершил — он совершил, находясь под гипнозом, не отдавая себе отчёта;
Поливаев и Сорокин — по 15 суток за хулиганство;
Брузиков — ночь в обезьяннике + 250 грн. штрафа;
Кораблинский — лёгкий испуг.
Глава последняя. Заключение
…Мачете свистело в воздухе и смачно врубалось в мясистые яркие листья. Хряп! Хряп! Листья отлетали в стороны и падали на влажную чёрную землю. Три человека продирались сквозь плотные тропические заросли, затерянные где-то в дикой глубине острова Мадагаскар. Первым шёл Митч — Джеймс Митчелл — высокий, плечистый и чрезвычайно загорелый человек в грязноватом жёлтом комбинезоне и щербатом пробковом шлеме. Это он интенсивно прокладывал путь с помощью мачете. За ним следовал Уоллес — кургузый толстячок в красной футболке и в кепке с надписью «Диснейленд». Последним же плёлся похожий на шнурок неудачник Паркер в мятой панамке в заклеенных посередине синей изолентой круглых очках. Паркер беспрестанно чихал и махал руками, как мельница — гонял назойливых кусачих москитов, которые в этой отдалённой части джунглей были особенно велики. Брюки и рубашка невезучего субъекта были покрыты коричнево-зелёной липкой грязью: он успел побывать в болоте. За его костлявой спиной тяжело свисал огромный рюкзак — Паркер тащил все вещи.
— Далеко ещё? — отдуваясь, прохныкал он и вытер со лба пот клетчатым и весьма несвежим платком.
— Нет, — ответил Митч, энергично орудуя мачете. — Племя должно быть именно здесь.
Нет, эти люди не являлись ни археологами, ни антропологами, ни палеонтологами. Они даже не были учёными. Все трое были браконьерами и контрабандистами. Митч и Уоллес — прожжённые, Паркер — новичок. По каким-то своим тайным каналам из десятых-одннадцатых рук, «капитан команды» Митч узнал о том, что на острове Мадагаскар, посреди джунглей, обитает, чуть ли не до каменного века отсталое племя то ли, индейцев, то ли пигмеев. И из тех же рук Митч узнал, что эти пигмеи (или индейцы?) владеют просто сказочными сокровищами, доставшимися им от некоего легендарного народа вроде атлантов/гиперборейцев/арийцев. Митч быстренько раздобыл яхту — нанял по дешёвке латанное-перелатанное корытце со смешным и нелепым для судна названием «Пьяная вишня». Яхту, как могли, подлатали, а потом — Митч подумал и решил переименовать её. Яхта получила настоящее морское название — «Русалка» — и развесёлая троица авантюрных аферистов пустилась в опасный путь…
Очередной удар мачете уничтожил разлапистую ветку, и взорам троих «героев» открылась деревня. Нет, деревней в понимании цивилизованных американцев сие селение можно было назвать с большой натяжкой: беспорядочное множество кособоких домишек, похожих на неопрятные кучи хвороста, и несколько дымящих кострищ. Полуголые и чёрные, как уголь, дикари хаотично суетились среди своих убогих жилищ — что-то приносили, уносили, латали…
— Они не выглядят Рокфеллерами, — многозначительно заметил Уоллес и прихлопнул на круглой щеке москита. — Даже не Билл Гейтс.
— Но, Густафсон не мог врать! — огрызнулся Митч, всматриваясь сквозь ветки прищуренными глазами.
— Признай, Джим, надул тебя твой Густафсон! — фыркнул Уоллес и надвинул кепку на самый нос, закрываясь от солнца её зелёным козырьком.
— Заткнись, Сэм! — взорвался Митч и угрожающе взмахнул мачете.
Паркер не знал никакого Густафсона, и поэтому скромненько молчал в сторонке. Он уже давно понял, что даже если его нечестные товарищи и найдут в этой глуши какой-нибудь клад — то ему, очкарику, не достанется ни цента. А может быть, ещё и побьют…
Дикари разложили огромный костёр и поджаривали на нём какого-то оленя. Один дикарь — весь в клочковатых волосах и разноцветных обмотках — тряс над костром и оленем длинным посохом и временами выкрикивал отрывистые фразы, похожие на вопли павиана, или гамадрила. Потом он начал безумно подскакивать на одном месте и колотить своим посохом о землю. Проделывая всё это, дикарь — наверное, дикий шаман — не забывал жадно коситься на аппетитно подрумянившуюся тушу оленя.
— Ну, Джим, что с ними делать? — осведомился Уоллес, опасливо поглядывая на внушительную толпу гориллообразных дикарей, ожидающих своей порции оленьего мяса. Да, у них громадные кулаки: двинет разок — и ты труп…
— Пальнём пару раз в воздух — они попрячутся! — процедил сквозь зубы Митч и выволок из кобуры пистолет. — Тогда посмотрим, что у них есть, и чего у них нет.
Митч, не спеша, вышел из зарослей, забычковал сигарету, вскинул пистолет и три раза выпалил в синие небеса. БАХ! БАХ! БАХ! Громкие сухие хлопки взбудоражили собравшихся на обед дикарей. Громилы, что минуту назад казались несокрушимо смертоносными, задрожали мелкой дрожью, сбились в паникующую кучу и попятились, а потом — и вовсе, разбежались, сверкая чёрными заскорузлыми пятками. Шамана — словно бы ветром сдуло, так быстро он исчез и даже посох свой не захватил.
— Дело сделано! — довольно сообщил Митч и широкими шагами победителя направился вглубь опустевшей деревни.
Похоже, Уоллес оказался досадно прав: Густафсон надул Митча. Пожитки дикарей были до такой степени скудны, что их и пожитками-то не назовёшь — какой-то убогий хлам. Митч, переходя от лачужки к лачужке, проклинал всё существующее, Уоллес докучливо зудел ему под руку, кичась своей прозорливостью, а Паркер молча, тащил рюкзак. Брошенная в огне костра оленина начинала подгорать и удушливо завоняла палёным.
— Пойдём отсюда! — злобно бросил Митч, сплюнув под ноги. — Чёртова дыра, чёртов Густафсон, чёрт понёс меня сюда! Какими чертями я теперь расплачусь за чёртову яхту??!
Митч круто развернулся и зашагал назад, к зарослям, из которых только что выпростался. Уоллес потопал за ним.
— Черти бы побрали этих дикарей! — кипятился долговязый «командир экспедиции» Митч.
— Ну, может быть, это какое-нибудь другое племя… — примирительно пробормотал кургузый контрабандист Уоллес, желая успокоить разъярённого Митча. — Чёрт знает, сколько тут их, троглодитов этих…
— Заткнись, Сэм! — рыкнул Митч, и тут же заметил, что их третий товарищ Паркер куда-то исчез. — Чёрт, куда подевался этот очкарик? — фыркнул он и огляделся в поисках Паркера.
— Неужели, спёр шмотки? — предположил Уоллес и поскрёб под кепкой лысую макушку.
— Чтооо??!! — лицо Митча мгновенно превратилось в львиный оскал, а правая рука устремилась в кобуру за пистолетом.
Он бы выхватил оружие и начал бы, от злости, стрелять куда попало, но Паркер внезапно вынырнул откуда-то из-за раскидистых кустов. На его длинном конопатом лице висела счастливая улыбочка придурка, а в руках торчала некая штуковина размером с рацию.
— Вы только гляньте! — выдохнул он с таким восторгом, с каким мог бы выдохнуть телёнок на лугу.
— Чёрт! — в сотый раз повторил Митч и протянул длинную руку, чтобы схватить находку Паркера, но не успел: откуда ни возьмись, возник шаман.
Внешне дикарь напоминал циркового павиана, которого для смеха обрядили в пёстрое тряпьё. Он сделал два маленьких шага, а потом — совершил большой прыжок и издал обезьяний визг. В руке Митча мигом возник пистолет, и шаман очутился на мушке. Уоллес пожал плечами, а Паркер попятился, выронив находку. Если чумазый и заросший шаман вздумает ещё раз прыгнуть — Митч влепит ему пулю в лоб. Знал ли шаман, что такое пуля? Наверное, нет. Однако он не стал больше прыгать, а подполз поближе на четвереньках и о чём-то жалобно заговорил.
