Но перед тем, как заснуть окончательно, Сюзанна сказала:
— Как же хочется, чтобы мамочка была с нами, когда мы проснемся!
— Ты скоро ее увидишь, дочка. Обещаю. А сейчас — спать!
Вскоре Карим услышал, как стала тихонько похрапывать и Фатма.
«Сжигать мосты», — подумал он. Эти слова донеслись эхом из прошлого. Армия, идущая в наступление, сжигала за собой мосты, чтобы не было соблазна отступить, бежать с поля боя. Но Карим все-таки чувствовал, что отступает. Бежит. Бежит от врага, которого сам толком не знает, сжигает мосты, чтобы этот враг его не нагнал.
Что это за враг, он стал осознавать только несколько лет назад: он понял, что дело в самой американской культуре, даже в тех ее аспектах, которые он в юности восхвалял и превозносил. Вот в чем, как понимал он теперь, все коварство: нужно достичь зрелости, чтобы научиться различать, когда свобода превращается во вседозволенность и безответственность, а зрелость — последнее, что ценится в Америке.
Трудно было собрать все в одно целое. Но некоторые образы все-таки особенно кололи глаза. Например, девочки-поп-певицы, Сюзанна их уже боготворит, а там — девчонки-подростки, которые словно соревнуются, которая из них больше смахивает на проститутку. А спортсмены, из которых Али делает идолов: наглые, безмозглые юнцы с крашеными волосами, проколотыми ушами и все в татуировках. Да в такой обстановке Али вполне поверит, что жизнь, которую выбрал его брат, вполне нормальная, даже похвальная.
С Джорди уже ничего не поделаешь, и Карим даже себя винил в этом. Но Али и Сюзанна должны этого избежать.
Самое главное, они никогда не станут полноценными членами даже этого общества, не признающего корней. Он почувствовал это на себе после одиннадцатого сентября. Прежде в банке, где он прослужил десять с лишним лет, к нему неизменно относились с уважением. Он неофициально считался «арабским отделом» и вел дела со всеми крупными компаниями на Ближнем Востоке. Но после того, как рухнули башни Всемирного торгового центра, он обнаружил, что и он сам, и его клиенты стали объектами тщательной проверки — спецслужбы выясняли, не причастны ли они к террористическим организациям.
И для детей наступило тяжелое время — они терпели нападки одноклассников, видели, что показывают по телевизору.
Нет! Америка их никогда не примет. Уж лучше он, пока не поздно, переселит их на новое место. А что касается Дины — что ж, рано или поздно все как-то устроится. Он приложит к этому все усилия.
Проснулся он, когда в иллюминатор попал первый луч восходящего солнца.
В лифте Эм надела темные очки — на случай, если внизу, в холле, караулит какой-нибудь любитель автографов. К Дине в Верхний Вест-Сайд она поехала на такси.
Она позвонила по мобильному домой. Коротко рассказала, что стряслось с Диной, а когда вернется, не сказала.
Ее сын Майкл устроил вечеринку — пригласил нескольких одноклассников, так что беспокоиться было не о чем.
Но после того, как она поговорила с сыном, до нее вдруг окончательно дошел ужас случившегося. Ведь Дина, может статься, увидит Али и Сюзанну только через много лет.
Она попыталась представить, что бы с ней было, если бы отец Майкла увез ребенка, но не могла. Габриэль Леблан при всех его недостатках был человеком неплохим, хотя и довольно безответственным. Изредка звонил, переводил деньги, посылал открытки — вот и все. Да и куда бы он мог увезти Майкла? Да она бы их везде нашла. Да, зайдеко — стиль, в котором он играл за несколько долларов и бесплатное пиво в захолустных танцзалах южной Луизианы, — сейчас снова вошел в моду настолько, что Габриэль мог получить контракт и в Монреале, и в Париже — городах, которых он, когда они с Эм познакомились, даже не знал. Но он бы никогда не стал там жить. Нет, дальше Луизианы он никогда не забирался.
Такси остановилось у особняка Ахмадов. Машина Сары уже стояла на обочине.
Дина с Сарой обосновались на кухне. Сара быстро прочитала письмо и сказала только:
— Каков подлец! — а потом заварила им с Диной крепкого чая, перечитала письмо и повторила: — Законченный подлец!
— Я и сама так подумала, — сказала, попытавшись улыбнуться, Дина. — Но вы же понимаете, доктор, как важно проконсультироваться со специалистом.
Сара расхохоталась: то, что Дина даже в такой тяжелый момент пыталась шутить, было хорошим знаком.
Больше они ничего обсудить не успели, потому что раздался звонок в дверь и в дом ворвалась решительная, как кавалерийский полк, Эм. И снова — объятия.
— Деточка моя, я понимаю, ты не можешь не психовать, но мы этого так не оставим. У нас все получится. Обязательно получится.
— Прочитай вот это, — сказала Сара и протянула Эм письмо.
Эм пробежала его глазами и отложила в сторону. Подруги переглянулись.
— Ну что ж, — сказала Эм, — начать надо с адвоката. Мой адвокат Мэнни в таких вещах ни черта не понимает, но я попросила его найти кого-нибудь подходящего. Надеюсь, он позвонит сегодня же вечером.
— Адвокат действительно понадобится, — согласилась Сара. — Это — первый шаг. Но мы должны продумать и другие варианты.
— Какие? — спросила Дина.
— Мы рассмотрим любые предложения, — сказала Эм.
— Ну, например, госдепартамент, — сказала Сара. — У Карима на родине серьезные связи, так ведь?
Дина задумалась. Вспомнила членов королевской фамилии и важных сановников, которые присутствовали на их свадьбе в Аммане.
— Да, у его семьи есть связи. А там семья — это все. Главное — иметь нужные знакомства…
— Вот именно, — сказала Сара. — Так, может, мы до него и доберемся? Ведь есть еще твой отец, Дина. По-моему, важным людям совершенно ни к чему международный скандал.
Когда в Ливане, на родине Дининого отца, начались беспорядки, ему была поручена почетная роль посредника. Но это было много лет назад.
— Нет, — покачала головой Дина, — не хочу впутывать в это отца. Он и так многое пережил и еще не вполне оправился.
— Ну ладно, — сказала Эм. — А твоя мама?
— Я ей еще не звонила. У нее и так забот хватает.
— Все равно они рано или поздно узнают.
— Уж лучше поздно. А вдруг мы к тому времени успеем все решить?
— Постучи лучше по дереву, — сказала Сара, что все трое и сделали.
— Джорди знает? — спросила Эм.
— Пока нет.
— Нет смысла ему говорить — пока мы не узнали подробностей, — кивнула Эм. — Этот подлец, — она имела в виду Карима, — обещал позвонить. Может, позвонит?
Сара кивнула. Подруги знали о конфликте Джорди с отцом, и сейчас не время было вмешивать мальчика в это дело.
— Ты звонила в полицию? — спросила Сара. — Что тебе сказали?
— Сказали: «Желаем удачи!» — ответила Дина с горечью. И пересказала свою беседу с женщиной-полицейским.
К десяти часам они обсудили все возможные варианты. Дина в конце концов расплакалась.
Сара тут же обняла ее и зашептала ей на ухо:
— Ничего, Дина, ничего, все устроится. Мы что-нибудь придумаем. — Она словно разговаривала с одним из своих пациентов, успокаивала, сама не будучи уверенной в исходе.
В сумке Эм что-то замурлыкало. Она вытащила мобильный, несколько раз сказала в трубку «угу» и жестом попросила подать ей бумагу и ручку.
— А он достаточно опытен? — спросила она, записывая что-то. — Настоящий специалист? Ну хорошо. Спасибо, Мэнни. Вечно буду вам благодарна. — Закончив разговор, она объявила подругам: — Что ж, похоже, адвокат у нас есть.
Звонок раздался ровно в семь утра — Карим будто дожидался, когда будет прилично позвонить.
— Дина! — сказал он спокойно, даже чуточку устало.
— Карим!!! — Это было даже не приветствие, а крик души. — Господи, что же ты наделал? — зарыдала она в телефон. — Как ты мог, Карим? Как ты мог так со мной поступить?
— Дело не в тебе, Дина, — ответил он со вздохом, — и не во мне. Я сделал это ради детей. Сколько раз я пытался тебе объяснить…
— Объяснить? — закричала она. — Как можно объяснить то, что у матери забирают детей?
— Дина, прошу тебя… Я не могу обсуждать это сейчас. Я просто хотел тебе сообщить, что с детьми все в порядке и…
— Дай мне поговорить с ними, — взмолилась она. — Я хочу…
— Не сейчас, Дина. Они устали, и Фатма уложила их спать. Я скоро снова позвоню, обещаю. И ты с ними поговоришь.
Почувствовав, что он собирается закончить разговор, она стала умолять его:
— Карим, не вешай трубку! Пожалуйста, не вешай трубку! Не станешь же ты притворяться, что это обычный визит к родителям. Я с ума схожу от беспокойства.
— Понимаю, — сказал он, — поэтому и позвонил. Уверяю тебя, с Али и Сюзанной все в порядке.
— Ты не можешь так со мной поступить! — всхлипнула Дина. — Я не позволю, Карим, не позволю…
— Дина, прошу тебя… Дело сделано, — сказал он. — До свидания.