— Пожалуйте, — сказал Клод. — Это и есть потрава.
— Не уверен, что мне это понравилось.
— Мне тоже. Но это делают все, даже тренеры на больших стадионах. Я называю это варварством.
Мы пошли прочь, а внизу, у подножья холма, толпа все густела, и позади нее появился длинный ряд стендов, на которых красным, золотым и синим были написаны имена. Возле каждого стенда уже находился букмекер; все они стояли на перевернутых ящиках — в одной руке пачка нумерованных карточек, в другой — кусок мела, а позади разместились клерки с тетрадками и карандашами. Вскоре мы заметили, как к школьной доске, приколоченной ко вкопанному в землю столбу, подходит мистер Фиси.
— Записывают участников первого забега, — заметил Клод. — Живо, пошли!
Мы быстренько спустились с холма и присоединились к толпе. Мистер Фиси, сверяясь со своей мягкой записной книжкой, записывал на доску бегунов; толпа приумолкла и напряженно наблюдала за ним.
1. Салли
2. Трехфунтовый
3. Леди Улитка
4. Черная Пантера
5. Виски
6. Ракета
— Порядок, — прошептал Клод. — Первый забег! Четвертые воротца. Теперь слушай, Гордон: быстро дай мне пятерку — показать заводиле. — Клод чуть задыхался от волнения, вокруг носа и глаз у него вновь появилась знакомая беловатость, а подавая ему пятифунтовую бумажку, я заметил, что у него дрожит рука. Человек, работающий на педальном устройстве, все еще стоял в своем синем свитере на платформе и покуривал. Клод приблизился к платформе и встал под ней, глядя снизу вверх.
— Видишь пятерку? — тихонько спросил он, держа ее сложенной несколько раз в ладони.
Парень, скосив глаза, глянул на бумажку.
— Если будешь крутить в этом забеге как следует, приятель… Никакого фальстарта или торможений и крутить быстрее. Идет?
Заводила не шевельнулся, но едва заметно приподнял брови. Клод отвернулся.
— Теперь вот что, Гордон: деньги доставай понемножку, маленькими суммами, как я тебе говорил. Иди вдоль всего ряда и ставь везде помаленьку, чтобы не сбить цену. А я поведу Джеки на старт очень медленно, уж постараюсь — лишь бы дать тебе побольше времени, понял?
— Понял.
— И не забудь встать наготове у финиша, чтобы поймать пса. Оттащи его от остальных подальше, когда начнется свара из-за зайца. Держи его покрепче и не выпускай, пока я не прибегу с поводком и ошейником. Этот Виски — цыганский пес, он любому, кто подвернется, может лапу оторвать и что угодно.
— Хорошо. Пора идти.
Я увидел, как Клод подвел Джеки к финишному столбику и получил желтую курточку, на которой стояла крупная четверка. И еще намордник. Остальные пять бегунов находились тут же, а рядом суетились, надевая нумерованные куртки и прилаживая псам намордники, владельцы. Распоряжался всем этим мистер Фиси, он вприпрыжку бегал меж ними, смахивающий со своими тесными бриджами на задорную птаху: один раз я заметил, как он со смехом сказал что-то Клоду, но тот не обратил никакого внимания. Скоро все поведут собак далеко вниз, по треку, на противоположный конец поля, к стартовым воротцам. Я напомнил себе, что имею самое меньшее десять минут, и начал пробиваться сквозь толпу, в шесть-семь рядов преграждавшую путь к стендам букмекеров.
— Деньги поровну на Виски! Поровну на Виски! Пять к двум на Салли! Поровну на Виски! Четыре к одному на Улитку! Шевелитесь! Поторапливайтесь, живее! На которого?
На всех досках вдоль всей линии Черная Пантера оценивалась двадцать пять к одному. Я протиснулся к ближайшему буки.
— Три фунта, Черная Пантера, — сказал я, протягивая деньги.
У стоящего на ящике человека было багровое лицо со следами какого-то белого порошка вокруг рта. Он схватил деньги и бросил их в свой мешок.
— Семьдесят пять фунтов к трем, Черная пантера, — повторил он. — Номер сорок два. — Он подал мне билет, а его помощник записал номер.
Я отступил, быстро пометил на обратной стороне билета 75:3 и положил его во внутренний карман куртки.
До тех пор, пока я буду ставить наличные понемногу, все должно обойтись. Во всяком случае я и раньше, по совету Клода, ставил на нашего пса по нескольку фунтов каждый раз, как тот собирался бежать, — чтобы не возбудить подозрений в этот важнейший день. Поэтому, направляясь вдоль стендов и оставляя у каждого букмекера по три фунта, я чувствовал себя довольно уверенно. Я не торопился, но и не терял времени даром и после каждой ставки, перед тем как сунуть карточку в карман, помечал на обратной стороне сумму. Всего букмекеров было семнадцать. Я получил семнадцать билетов и выложил пятьдесят один фунт, ни на грош не нарушив соотношения ставок. Остается еще сорок девять фунтов. Я быстро глянул на подножье холма: один из владельцев уже подошел со своей собакой к воротцам, остальные отставали лишь на двадцать-тридцать ярдов. Все — кроме Клода: он и Джеки добрались до середины пути. Видно было, как он, не торопясь, вышагивает в своем старом, цвета хаки, пальто, а Джеки довольно сильно тянет за поводок вперед; я заметил, как один раз он совсем остановился и притворился, будто поднимает что-то с земли. Тронувшись дальше, он вдобавок ко всему начал прихрамывать и еще более замедлил ход. Я поспешил к противоположному концу цепочки букмекеров, чтобы начать все сначала.
— Три фунта, Черная пантера.
Букмекер, тот самый, с багровым лицом и чем-то белым вокруг рта, коротко глянул на меня, припоминая прошлую ставку, и одним быстрым, почти артистическим движением лизнув пальцы, подчистую стер с доски цифру двадцать пять. От влажных пальцев напротив слов «Черная пантера» осталось маленькое темное пятно.
— Ладно, у тебя еще одна ставка — семьдесят пять к трем, но на этом точка, — заметил он и громко выкрикнул: — Пятнадцать к одному на Черную пантеру! Пятнадцать на Пантеру!
По всей цепочке стендов цифры двадцать пять были стерты, и теперь Пантера шла пятнадцать к одному. Я быстро сделал остальные ставки, но, обойдя всех букмекеров, понял, что им этого достаточно и больше ставок на пса не предвидится. Они приняли всего по шесть фунтов на брата, но рисковали потерять по сто пятьдесят, а для букмекеров их невысокой категории, работающих на мелких сельских бегах, такая потеря на одном забеге была бы весьма внушительной. Я радовался, что выполнил все задуманное, — билетов у меня вполне хватало. Я вытащил их из карманов и пересчитал: они напоминали лежащую на ладони тонкую колоду карт, всего тридцать три билета. И сколько же мы должны выиграть? Минутку… где-то больше двух тысяч фунтов. Клод сказал, что победит на тридцать корпусов. Но где же Клод?
Далеко внизу я различил воротца и рядом — пальто хаки и большого черного пса. Остальные собаки уже приготовились к забегу, и владельцы покидали место старта. Вот Клод нагнулся, уговаривая Джеки занять место в четвертых воротцах, затем закрыл дверцу и, повернувшись, бросился в своем длинном, хлопающем на ветру пальто вниз, к толпе у подножья холма. На бегу он то и дело оглядывался через плечо.
Возле старта, помахивая зажатым в поднятой руке платком, встал напарник заводилы. На другом конце трека, неподалеку от меня, парень в синем свитере оседлал перевернутый велосипед на платформе, уловил сигнал, махнул в ответ и принялся крутить руками педали. Далекая, крошечная белая точка — чучело зайца, на самом деле представляющее собой футбольный мяч, обтянутый куском кроличьей шкурки, быстро набирая скорость, побежала от воротцев. Задвижки поднялись, и собаки вылетели на дорожки. Мчались они все вместе, одной темной массой, словно один пес, а вовсе не шесть, и тут же я заметил, как вперед вырывается Джеки — я узнал его по окрасу. Черных псов в забеге больше не было, это наверняка был он. Не шевелись и не дрогни! — приказал я себе — ни мускулом и ни кончиком пальца. Наблюдай за его бегом. Давай, жми, Джексон, парнишка!.. Нет, не кричи — это может сглазить. Через двадцать секунд все кончится, не крути головой, а наблюдай за ним краешком глаза: смотри, как шпарит этот Джексон! Ну и скорость он задал. Он уже победил! Проиграть теперь просто невозможно…
Когда я подбежал к нему, пес сражался с кроличьей шкурой, пытаясь ухватить ее зубами, но мешал намордник, а остальные собаки примчались следом и внезапно навалились на него все разом, пытаясь достать приманку: тут я вцепился в его ошейник и выволок на открытое место, как приказывал Клод. Потом опустился на травку коленями и удерживал пса на месте, крепко обхватив обеими руками. Прочим владельцам пришлось порядком потрудиться, вытаскивая из свары своих подопечных.
Клод очутился рядом со мной: тяжело дыша и от волнения не бросив ни слова, он снял с Джеки намордник и надел ошейник с поводком… Тут же появился и мистер Фиси — он встал подбоченясь, с плотно сжатым ртом-пуговкой, не сводя с Клода глаз-фотоаппаратиков.
— Так вот что ты удумал… — произнес мистер Фиси.
