салон, полумрак сгустился. Было такое чувство, что они въехали в кулуары преисподней. Пуму заколотил озноб, но вот сверкнуло солнце.
– Прибыли, – Макс заглушил мотор, машина покачнулась, и встала.
Они находились в самом дальнем конце свалки, куда никакая случайная душа попасть или забрести не могла. Роща мертвых берез тянула уродливые сучья к солнечному небу. Бандита вышли из машины, хлопнув дверками одновременно. Пума завертела головой, затравленно озираясь. Бежать тут некуда. Макс расстегнул ширинку и, не стесняясь пленницы, помочился на чахлый кустик. Все обыденно и просто, сейчас ее убьют, иначе зачем привезли. Колтун тем временем открыл багажник и вытащил зеленую 20-литровую канистру. Макс открыл заднюю дверку.
– Вылезай, дорогуша! Твоя станция.
Пума отпрянула вглубь машины, отказываясь подчиняться. Но тут распахнулась противоположная дверка. Колтун схватил девушку за копну черных волос. Она вскрикнула и махнула раскрытой бритвой над головой. Колтун охнул и выпустил жертву из рук. Пума вскочила, побежала, тут же подвернула ногу и растянулась на снегу, подвели высокие каблучки. На запястье наступил мужской ботинок. Макс наклонился, поднял выпавшую бритву, сложил и убрал в карман. Ненадежное оружие, и того не стало.
– Вставай, далеко не убежишь.
Пума поднялась, автоматически отряхнула шубку, поправила сбившиеся в беспорядке волосы, даже перед убийцами она должна выглядеть. Может, это единственный шанс. Она видела свое отражение в темных очках Макса, туда и смотрелась.
– Иди за мной, – Макс направился к высохшей березе.
Пума осторожно пошла следом, боясь оступиться. Колтун прикладывал к лицу комья снега, пытаясь остановить кровотечение, и чертыхался. Через минуту Пума была пристегнута к дереву. Заломленные назад руки обхватывали ствол, запястья скованны наручниками.
– Макс! Что же это, а?! Вот сука, – Колтун повернул обезображенное лицо, рассеченное от брови до верхней губы. Кровь смещалась со слизью, глаз вытекал. Макс вставил в рот сигарету, равнодушно щелкнул зажигалкой, прикурил.
– Не будешь подставляться.
– Надо в больницу, Макс! – просительно сказал Колтун.
– Поздно, дорогуша. Быть тебе одноглазым, медицина бессильна. Перед красотой. Да, Пума? – Макс повернулся к девушке, прикованной к дереву, ласково улыбнулся. – Что же ты, красавица, из мужика циклопа сделала? Он тебе не простит.
Холодный ветерок, приправленный гнилым запахом свалки, заставил Пуму захлюпать носом, но она вовсе не плакала. Расстегнутая шубка не грела. Макс толстым пальцем приподнял ее фарфоровый подбородок, идеальной формы губы, нос, глаза. Он выпустил ей в лицо клуб дыма.
– Догадываешься, зачем сюда приехали?
– Догадываюсь.
– И зачем? – Макс цинично усмехнулся, развел полы шубки и запустил руку под платье. Она дрогнула от грубого прикосновения.
– Не в любви же признаваться, – Пума старалась не выказывать животного ужаса, что ею владел, в среде хищников самообладание ценится. – Спрашивай, Макс.
– И не боишься?
– Страшнее смерти зверя нет. Боюсь, но убивать не советую, много потеряешь.
Ее твердость позабавила Макса, он повернулся, приглашая приятеля.
– Колтун. Хочешь побеседовать? За жизнь, за любовь.
Тому удалось, видимо, остановить кровотечение, носовым платком Колтун осторожно вытирал лицо, прислушиваясь к разговору. Макс вынул бритву, протянул подошедшему бандиту. Тот убрал платок, раскрыл лезвие и подступил к жертве вплотную, свирепо вращая единственным глазом. Увидев перед собой вытекшую фиолетово-красную впадину, Пума обреченно забилась. Что она наделал? Прощения тут не жди. Колтун ухватил ее за волосы, заломил голову вбок, обнажив беззащитную шею, приставил бритву и легонько провел по коже. Из тонкого пореза выскочили бордовые бисеринки, но ей казалось, что кровь льется ручьем.
– Вначале я отрежу тебе ушки, – зашептал бандит в самое ухо. – Потом носик. Страшнее смерти зверя нет! Вот он я, смотри. Сейчас познакомишься, – он подставил лезвие к ее носу.
Из глаз Пумы хлынули слезы. Эти слезы были настоящие.
– Минуту, Колтун! Зададим пару вопросов. Шанс дадим, на откровенность. Не захочет, она твоя, – Макс стоял сзади. – Да отойди ты! – Колтун неохотно повиновался. – Итак, дорогуша. Ты обещаешь говорить правду, и только правду?
Пума поспешно кивнула, сквозь слезы заглядывая в непроницаемые очки Макса.
– Просто отвечай на вопросы. Откуда ты знаешь Ежова. Сергея Петровича?
– Сержа? Мы случайно познакомились, в гостинице.
– Откуда у него чемодан с героином?
– Он в машине оказался.
– В какой машине? – Макс не давал время на размышления. Пока ему важны не столько ответы, он и сам их знал, сколько искренность, как она отвечает.
– Черная «Волга», машина мэра. Ее угнали, мы нашли.
– Кто угнал?
– Хряк, Валет…
– Это понятно. На кого они работают?
– Полковник сказал, что на Драму.
– Полковник?
– Полковник Краснов. Он во всем винит Драму.
– А Драма на кого работает?
– Не знаю, Макс. Краснов сказал, на какого-то Хозяина. Якобы Хозяин хочет свалить мэра, он его не устраивает, поэтому и Сержа впутали, а я прицепом. Мне все это не надо, я же девушка!
– Чей героин?
– Я так поняла, что Графа. Краснов партию перехватил, хочет на Драму свалить. Мне кажется… – Пума осеклась.
– Что тебе кажется? Говори.
– Драма ни при чем. Он наркотиками не занимается.
– А кто занимается?
– Мне кажется, это Краснов. Он просил план нарисовать.
– Какой план?
– План квартиры, где Драма деньги хранит, ключ от сейфа прячет. Краснов заставил Сержа впутать, заявление на Драму написать. Макс, я тебе как на духу, что думаю, а знать? Я не знаю.
– Это понятно. А зачем ему Драму подставлять?
– Они же братья. Ежов и Драма, а отец кто? Мэр. Вот и получается, что Краснов хочет свалить мэра. Может, он и есть Хозяин? Полковник Краснов. И все сходится!
Пума победно смотрела на мужчин, кажется, она совсем забыла о своем незавидном положении, и стоять прикованной наручниками к березе для нее самое обычное дело. Была на свалке, человека без глаза оставила, пустяки. И кто поймет женщин? Макс нехорошо усмехнулся.
– Скажи лучше, как мои приметы в газету попали?
– Откуда мне знать, – Пума потупила голову, замешательство не укрылось.
– А если подумать? Ответишь честно, будешь жить, а если нет? Тебе решать. Ты подругой Багиры была. Тебя это тоже касается. Ты дала мои приметы? Все равно узнаю, дорогуша.
– Багира у меня квартиру снимала, но подругами мы не были. Знаю, она хотела у тебя сына забрать, и рассчитывала на какого-то Фауста. Наверно, любовником ее был, иначе зачем помогать? Макс, ты очень сильный человек, все знают, – Пума говорила очень искренне. – Приметы следствию я не давала, я не самоубийца. Тут что-то личное! Не знаю, Макс, – она смотрела в темные очки преданными глазами.
Макс задумчиво отошел.
– Колтун!
Тот сразу кинулся к дереву, подступил к Пуме и приставил бритву под грудь.
– Макс! – заверещала она. – Не надо, Макс!
– Дорогуша, оставь ее! Неси канистру.
Колтун заворчал и тайком от
