– Для вас это большое утешение, – согласился Каргин. – А что приготовлено для меня?
Он снова взглянул на часы и отметил, что Кренна минут через двадцать будет в колодце мусоросборника. Может быть, чуть запоздает – все-таки с ним двое раненых. Раненых, однако вполне боеспособных…
Коммодор, отложив сигару, переглянулся с Халлораном. Казалось, они молчаливо советуются о чем-то – возможно, об условиях нового контракта или о том, надо ли вообще предлагать его Каргину. Затем послышался скрипучий голос старика:
– Скажи ему, Шон. Я полагаю, время. Мэлори кивнул.
– Время, так время…– огладив голый череп, он Взял сигару, затянулся, выпустил струйку дыма и поглядел на Каргина – пристально, многозначительно. Потом сказал:
– Ты, мой мальчик, теряешь хозяина, но ты смиришься с этой потерей. Смиришься, так как получишь нечто гораздо большее. Мистера Халлорана нет – нет для деловых кругов и мировой общественности, для завистников и конкурентов, для журналистов, торговых партнеров и возможных мстителей, и нет для тебя. Но, в отличие от перечисленных выше, ты кое-что приобретешь…-коммодор торжественно расправил плечи и, взмахнув сигарой, проложил серый дымный след, нацеленный на Халлорана. – Вот оно, твое приобретение, сынок! Старый добрый Патрик… Твой Дед!
Зубы Каргина лязгнули, и где-то под сердцем зародилась и стала расти и шириться холодная пустота. Дед!.. Надо же – дед! Только деда-людоеда ему не хватало… Он покачнулся, оперся кулаком о стол, чувствуя мерзкую слабость в коленях; на миг лицо Халлорана с колючими, как острия штыков, зрачками завертелось перед ним и ринулось навстречу, будто футбольный мяч к незащищенным воротам. Он прерывисто вздохнул и вытер пот со лба.
– Кажется, мальчик удивлен, – раздался скрипучий голос.
– Ничего, отойдет, – это был Мэлори, лысый хмырь. – Ваша порода крепкая,
Патрик. Тем более, если смешать подходящий коктейль. Русская водка, ирландское виски… не разбавляя тоником…
– Нечем было разбавлять, – снова голос Халлорана. – Ни водки не было, ни виски… Ты, Шон, не представляешь, что пили тогда в Москве. Спирт, неразведенный спирт! Однако закуска была неплохая.
– Хр-р…– выдавил Каргин, – хр-р…– он прочистил горло и поднял глаза на
Мэлори:
– Чтоб мне к Хель провалиться! Это что у нас, шутки? Какого дьявола?
Откуда?..
– Отсюда, – сообщил коммодор, игриво похлопав себя пониже живота. – Ты покопайся в своей родословной, мой мальчик. Может, сообразишь!
Долго соображать не пришлось.
– Бабка Тоня… Переводчица…
– Я звал ее Тони, – каркнул Халлоран. Лицо его на мгновение смягчилось. —
Она работала в нашем посольстве и, думаю, в ГПУ… У нее были волосы как золотая паутинка… У твоей матери похожие?
Каргин не ответил. Самообладание постепенно возвращалось к нему, а в месте с ним и мысль, что ничего, по сути дела, не меняется. Сидевший в кресле старый хищник мог заказать его с такой же легкостью, как Паркера, Араду и всех остальных своих родичей, рыжеволосых и сероглазых, не взирая на возраст и пол. Но пол, возраст и кровная связь все же имели для него значение – такое же, как для турецкого султана, определяющего преемника среди сыновей, племянников и внуков. Эта аналогия почти развеселила Каргина. Он подумал, что все свершилось в лучших восточных традициях: турнир завершен, преемник избран, и конкуренты ликвидированы.
– Если с лирикой все, то можем переходить к делам? – коммодор шагнул к столу, сдвинул синий конверт и под ним обнаружился еще один, желтый. – Я Думаю…
– Минутку, – прервал его Каргин. – С лирикой все, но есть кое-какие вопросы.
Это прекрасно, сэр – вдруг обрести старого доброго деда. Но если так, я получил и других родственников, причем безвременно усопших… Целый взвод!
– Ну, взвод – это сильно, сказано. Двух, мой дорогой, всего лишь двух.
Если я правильно понял, тебя интересуют кое-какие семейные дела?.. – дождавшись, когда старик кивнет, Мэлори продолжил:
– Ну, рано или поздно, тебя придется посвятить… почему же не сейчас? – стряхнув пепел с сигары, он поднял глаза к потолку; его лицо стало задумчивым, будто коммодор подыскивал нужные слова. – Так вот, главное дело в том, что мой покровитель и твой дед весьма озабочен проблемой преемственности. Он еще бодр, но понимает, что корпорацию, основанную предками, надо передать в твердые руки. Твердость – это важнейшее условие, сынок; всему остальному можно научиться, но Гарвард и Йель не прибавят ума и силы, и, если хочешь, необходимой жесткости. Надо, чтобы люди, конкуренты и партнеры, ощущали твою силу, в этом залог успешного бизнеса, В этом и в умении ждать и беспощадно торговаться, понимаешь? Взять за горло в нужный час и выдавить побольше крови…
Каргин кивнул. Ничего нового сказано не было.
Вот персы и арабы… У арабов – танки. Продай персам орудия и жди, пока арабы не лишатся танков. Тогда продай им вертолеты и снова жди, пока персам не понадобятся “стингеры”. Продай их. По самой высокой цене. Когда задет престиж, денег не считают.
– Ни Боб, ни Хью такими качествами не обладали, – произнес коммодор, задумчиво разглядывая тлеющий кончик сигары. – С большим самомнением, но слишком слабые и опасные, каждый в своем роде, ибо они претендовали на первую роль… И потому – мир их праху! Ты – иное дело. Ты – солдат, привыкший к жестокости, знающий цену крови. Ты доказал свое право на трон! – он вскинул взгляд на Каргина. – Мы долго тебя искали, сынок, и не жалеем о. потраченных усилиях. Ты, похоже, пришелся ко двору. Ты – Халлоран, и ты справишься! Ты будешь стоять во главе могущественной империи, сынок! Не сейчас, со временем… Но и сегодня ты кое-что получишь, – коммодор потянулся к синему конверту.
– Сегодня – Европа, завтра – мир, – пробормотал Каргин. – Ну, ладно, Паркер с Арадой не годились в фюреры, и им снесли башку… А Тэрумото тут при чем? Тоже провинился?
Мэлори покачал головой.
– Нет. Способный парень, перспективный, преданный… Я сожалею, что его убили. Лет через двадцать мог бы претендовать на мое место, и тандем бы у вас получился неплохой… Ну, factum est factum, как говорили в Риме! Что сделано, то сделано.
– В Москве говорили точней, – произнес Халлоран, пошевелившись в кресле. – Точнее и жестче. Сейчас я припомню…– он прикрыл глаза и с заметным акцентом произнес по-русски:
– Льес рубьят, шепки летьят…– потом, кивнув с довольным видом, распорядился:
– Пора заканчивать, Шон. Я устал, и у тебя дела – там, в кратере… Пусть твои люди зальют напалмом лес и выжгут, если необходимо. Ни-кто не должен ос-тать-ся в жи-вых… Ни-кто! – каждый слог сопровождался ударом сухой ладони по подлокотнику.
"Не напасешься напалма, дедуля”, – злорадно подумал Каргин, взглянул на часы и прислушался. Но на эспланаде царила тишина, и часовой по-прежнему торчал у лестницы.
– Все будет сделано, Патрик, – Мэлори придвинул к себе конверты, взял желтый, набитый не очень туго, и продемонстрировал Каргину. – Что ж, приступим к делам… Здесь – завещание твоего деда, подписанное и заверенное пару месяцев назад, сразу же после того, как мы тебя отыскали. Согласно этому документу, его наследницей становится мисс Мэри-Энн, но при том непременном условии, – коммодор повысил голос, – что ей подберут достойного супруга. Здесь же – доверенность супругу на управление контрольным пакетом акций, сроком на девяносто девять лет. Доверенность будет подписана счастливой новобрачной, когда отзвонит свадебный колокол… Ты ведь не против венчания в церкви, мой мальчик? Если желаешь, по православному обряду…
– По католическому, – прервал Патрик. – Это надежней.
– Ладно, по католическому, – согласился Мэлори, – хотя я разницы не вижу. Ну как, подходит? – он помахал желтым конвертом будто морковкой, подвешенной у носа Каргина.
– Есть одно препятствие, – откликнулся тот. – Я, видите ли, мусульманин.
Правда, необрезанный… Может, обвенчаемся в мечети?
– Мусульманин? И когда ты успел? – брови Мэлори приподнялись. – Ну, ладно, ладно, я понимаю… мисс Мэри-Энн не лучшая кандидатура в супруги… прямо скажем, не подарок, – он отложил желтый конверт и придвинул к себе синий. – На этот случай есть у нас запасной вариант, более сложный в юридическом плане, зато без семейства Паркеров. Твой дед тебя усыновит. Все документы – здесь, – коммодор похлопал по конверту. – Все, включая новое завещание и просьбу о натурализации в США. Кстати, натурализация – это отдельный и самый простой вопрос: ты получишь гражданство как супруг миссис Алекс Керк-Халлоран, в девичестве – Кэтрин Финли. Очаровательная девушка, сынок, и очень неглупая. Ты с ней, кажется, свел знакомство? Или я не прав?
Каргин машинальным жестом погладил рубец на скуле. Слова Мэлори пробивались к нему сквозь ватный туман, повисший над воображаемой ареной цирка; он все еще был в клоунском колпаке, и хитрец-шталмейстер искушал его и подталкивал, словно Иванушку-дурачка, к камню на распутье трех дорог. Налево пойдешь – рыжую ведьму найдешь, направо – страстную калифорнийскую царевну, и в обоих случаях – клад Кощея Бессмертного. А что потеряешь? Самую малость: имя свое и место в мире, которого так и не нашел… Зато теперь найдешь; кощеев наследник сам становится Кощеем.
