– Что ты со мной сделал, ублюдок?! – визгливый голос бывшей любовницы заставил убрать трубку от уха.
– Тварь! Ты слышишь меня?! Чем ты меня заразил, ублюдок?!
– Не ори, – тихо, но с нажимом сказал Миша.
– Не ори?!
Он снова отстранил трубку.
– Гандон, у меня оттуда течет, как из ведра!
– Заткнись, сука! – крикнул он так, что почти все, кто был в огромном кабинете, повернулись к нему. – Заткнись, – уже тише сказал Миша. – Давай встретимся в кафе у «Автозаводской», и ты мне расскажешь, что случилось.
– Я уже внизу, – всхлипнула Люда.
Неожиданно. Он не стал уточнять конкретное местонахождение, потому что понял, о чем она говорит. Люда сидела в вестибюле на первом этаже. Ох, как ему не нужен скандал. Но Мише хотелось выяснить, чем он мог ее заразить. Очень хотел, даже больше, чем трахаться.
Миша увидел ее, когда подошел к вертушкам. Люду худоба не изуродовала, как Марину, но за десять-двенадцать часов, что они не виделись, она прилично сбросила. Что-то ему подсказывало, что диетолог у Люды и Марины один и тот же.
– Ну и чем ты, ублюдок, меня заразил? – едва слышно спросила Люда. – Что ты сделал со мной?
Слезы наполнили глаза и крупными каплями покатились по щекам.
– Давай выйдем и поговорим.
Миша взял ее под локоть и собирался поднять, когда она вскочила и закричала, привлекая к себе внимание:
– Что это, сифилис?! – Она распахнула пальто. – Или СПИД?!
Под пальто у Люды ничего не было. Только язвы и гнойники на исхудавшем теле. Она напугала его, но отвращения Мишка не почувствовал. Черт! Его член рвался в бой. Миша ощутил возбуждение. Язвы расползались от лобка и уже подходили к шее. Когда Люда кричала, они лопались. Это отвратительное зрелище сопровождалось зудом и, черт бы ее побрал, вибрацией в паху. Он не сдержался, почесал свою промежность. Ему повезло, что на него внимание обращали только вскользь, как на жертву, и почесывания конца могли быть истолкованы как нервное, если, конечно, это вообще кто-нибудь заметил.
– Сука! Скольких ты еще заразил?! – орала девушка.
К Люде поспешили охранники, но притронуться к ней никто не решился. Когда ее оттеснили к выходу, Миша пошел к лифтам. Мысль о том, что болезнь Марины и Люды одна и та же, не покидала его.
Так все вставало на свои места. Он спал с обеими девушками, а сам не заболел. Он разносчик? Его мысли прервал женский крик с улицы. Люди из вестибюля хлынули к крыльцу. Миша просочился сквозь толпу к распростертому на тротуаре телу Люды. Язвы добрались до лица, и теперь она вся выглядела как большой гнойник в пальто. Член ударился о ширинку и потребовал к себе внимания; жжение усилилось. И Миша все понял. До этого он был прав только в одном – он разносчик. Долбаный штамм! А девушки ни в чем не виноваты. Он заразил их какой-то болезнью, и они умерли. Но где он подцепил это? Михаил знал, кто ему ответит.
Конев похлопал себя по карманам в поисках ключей. Они были в кармане. Миша зажал их в кулаке и побежал к стоянке.
Миша шагал по коридору с уверенностью коллектора. Он собирался спросить по счетам. Зуд в паху изредка напоминал о себе. В приемной за ресепшеном сидела совершенно другая девушка, но Миша этого не заметил. Не сказав ни слова, он прошел мимо и, толкнув дверь кабинета, ступил внутрь.
– Вам назначено? – спросил старик в очках.
– Где Петр Яковлевич?
– Он заболел.
– Черт! – выругался Миша.
– Вам назначено? – повторил свой вопрос старик.
– Что вы скажете о «Дон Гуане»? – спросил Конев.
– Что это?
– Лекарство, – терпеливо ответил Миша. – Таблетки от импотенции.
– Для лечения эректильной дисфункции?
– К черту! Да! С «Дон Гуаном» ублажишь любую даму.
– Впервые слышу, – пожал плечами старик.
– Впервые?! Впервые?! А вот это, – Миша стянул себя штаны и показал ему торчащий член, – ты видишь не впервые?!
Старик на секунду замер, потом откатился на кресле от стола и встал.
– Молодой человек, я прошу вас покинуть кабинет.
– Просит он, – проговорил Миша и натянул брюки. Конев быстро сообразил, что его порыв со снятыми штанами могут зачесть не в его пользу. Сопоставить два смертельных случая и выходку в кабинете не составит труда. А если его заберут даже по подозрению, то он не узнает, что происходит на самом деле. А хотелось бы. Больше, чем…
Девушка за ресепшеном была симпатичной, но до красоты Светочки не дотягивала. Ну, может, только до той, которую Миша застал пару дней назад.
– Девушка, а где Света?
Миша не знал, что напугало ее больше. Вопрос или его вид. Он даже посмотрел ниже пояса, опасаясь, что мог со злости и не вложить свое «хозяйство» назад. Нет, все нормально.
– Она умерла, – наклонившись к Мише, прошептала девушка.
– Когда? – пересохшими губами спросил Конев.
– Вчера.
Миша не знал, что сказать. Он держался за ресепшен, понимая, что если отпустит руку, то упадет.
– Что-то по-женской? – спросил Миша скорее для того, чтобы заполнить паузу.
– Не знаю. – Девушка пригнулась и прошептала: – Девочки говорят, что она похудела, будто из нее высосали все соки. А кожа была покрыта болячками.
– Будто ее проволокли по дороге привязанной к машине, – добавил Миша.
– Точно.
У них налаживалась связь. Конев даже подумал заняться с ней сексом. Но потом, сейчас нельзя. Член обожгло.
– Послушайте, а можем ли мы как-нибудь узнать адрес Петра Яковлевича?
– Я сейчас посмотрю.
Он слышал шуршание пальцев по клавиатуре. Через несколько секунд из-за ресепшена вынырнула рука с клочком бумаги. Миша слегка коснулся руки девушки, член набух и начал пульсировать. Конев дернулся.
– Он так переживал, когда со Светочкой случилось…
Миша ее не услышал. Он уносил от девушки свой хер. А тот тем временем требовал секса.
Петр Яковлевич жил на Вешняковской улице, в одном из домов, прозванных в народе «кукурузой» из-за округлой и удлиненной формы. Миша начал волноваться, едва увидел машины «Скорой помощи» и полиции.
Толпа зевак шепталась о каком-то сумасшедшем. Войдя в толпу сердобольных соседей и просто прохожих, Конев попробовал выяснить, что произошло.
– Что, убили кого-то? – закинул удочку Михаил.
– Не, не убили ублюдка. Хотя заслужил, извращенец. А еще врач.
Петр Яковлевич?
Миша не видел, кто с ним говорит, поэтому задал наводящий вопрос:
– Почему извращенец?
– Бегал по двору и тряс своим хером, – голос был другим, и теперь говорил мужчина с брюшком, нависающим над ремнем.
– Сегодня утром этот тип пытался изнасиловать бабу Надю – консьержку из второго подъезда, – вставил первый голос. Миша так и не понял, кто с ним говорит.
– Вот за это ему хер и отрезали, – добавил мужчина с брюшком.
– Да кому он нужен?! – выпалил обладатель первого голоса.
К ним повернулся парень лет двадцати со шрамом над верхней губой.
– Сам он себе член отрезал, сам.
Миша переваривал полученную информацию и медленно начал продвигаться к краю, чтоб лучше разглядеть пострадавшего. Через минуту из подъезда выкатили носилки с привязанным к ним человеком. Кровяная клякса расползлась по стерильной простыне в области паха. Миша вышел вперед, и к нему шагнул мужчина в форме. Человек на носилках будто почувствовал что-то – зашевелился, пытаясь освободиться. Миша глянул через плечо полицейского. Петр Яковлевич поднял голову и повернулся в сторону Михаила. Жилы на шее вздулись, словно канаты.
– Дон Гуан! – крикнул он. – С членом жизнь напополам!
Он засмеялся. От его смеха мурашки по коже побежали. Когда носилки развернули к машине «Скорой помощи» и начали заталкивать внутрь, истеричный хохот прекратился. Петр Яковлевич вывернул голову; Миша был уверен, что он смотрит на него.
– Отрежь его! – кричал ему несчастный. – Слышишь?! Отрежь на хрен свою кочерыжку.
Михаил прикрыл стоящий член руками, несмотря на то что под толстовкой и курткой вряд ли бы кто его заметил.
Пытался изнасиловать…
Бегал по двору и тряс своим хером…
Дон Гуан – с членом жизнь напополам!
Миша вспомнил, как все его нутро перевернулось, когда он дотронулся до руки медсестры в клинике. Смог бы он ее изнасиловать? Люда неплохой пример. Жжение в паху усилилось. Миша схватился за член и пошел в ванную. Холодный душ отвлек его от мыслей о сексе. Зуд, казалось, проходил по всему телу, добирался до мозга, и там, внутри головы, тоже начинало чесаться. Если таблетки не убили все его извилины, то на данный момент чесалась каждая из них. И это всего от пяти пилюль.
Миша взял сумку и выудил пачку «Дон Гуан» из бокового кармана. Она была пуста. Он посмотрел на коробку – 20 шт. Когда? Он за несколько дней проглотил двадцать таблеток? Член снова встал и начал подрагивать, будто выпрашивая «корма». А корм для него секс. Чем больше, тем лучше.
