Отрежь его!
Отрежь на хер свою кочерыжку!
Миша пытался мыслить здраво. Все ли так плохо? Все, потому что его мысли то и дело сбивались на секс. Воспоминания о сексе с уже больной Мариной, об изнасиловании Люды; сожаления о том, что не было возможности трахнуть Людку, лежащую без сознания на тротуаре; фантазии о сексе с медсестрой – сначала со Светочкой, а потом с безымянной, что чуть-чуть страшнее. Черт! Он даже смог нафантазировать, что насилует бабу Надю – консьержку со второго подъезда дома-кукурузы на Вешняковской улице.
Дон Гуан! С членом жизнь напополам.
Это не так! Член своей вибрацией и зудом, похотью и неразборчивостью захватил весь его разум, иногда только позволяя взглянуть на события здраво. Скоро и эта милость закончится. И он, не осознавая, что делает, побежит по городу, размахивая хером.
Отрежь его!
Миша посмотрел вниз. Он так и не оделся после принятия душа. Прибор распух и покраснел, головка блестела. Решено. Он прошел на кухню, взял нож для хлеба, взвесил на руке – не годится. Поставил на место, взял для мяса. То, что надо. Михаил был полон решимости. Сейчас ему казалось, что он сможет расплющить его даже молотком для отбивных.
Так ему казалось.
Он сел на клеенку, расстеленную на полу. Схватил пульсирующий член левой рукой, а правой зажал нож. И не смог больше ничего сделать. Ничего. Зуд то пропадал, то появлялся, но желание с кем-нибудь заняться сексом только нарастало. Миша направил нож на собственную плоть и дернулся. Отпустил член и взглянул на левую руку. Большой и указательный пальцы были в крови. Сама же рана находилась между ними. Порезался. Миша отбросил нож и заплакал. Ему нельзя выходить из квартиры.
Лучше я умру от голода, чем дам хотя бы еще раз насытиться этому чудовищу!
Конев прошел в спальню. Начал открывать тумбочки, комод, шкаф. Он выбрасывал содержимое на пол, пустые ящики – в сторону. Наручники были под трусами в комоде. С удлиненной цепочкой в розовом искусственном мехе. Они купили их с Людкой, когда пытались вызвать эрекцию собственными силами. Теперь с их помощью он будет сдерживать ее.
Михаил отодвинул кровать и подошел к батарее. Постоял какое-то время без движения. На удивление, мысли о сексе не появились. Он думал, что это навсегда, что он умрет от голода в собственном дерьме. Нет, это обман. Раздались два щелчка, и Миша опустился на пол. Его трясло от напряжения. Он снова заплакал. От обиды. Он не дал себе ни единого шанса. Отрезать член болезненно, но не смертельно. Миша понял, что все-таки пошел на поводу у собственного полового органа. Член не дал себя отрезать.
Миша потерял счет времени. Открыв глаза, зажмурился от яркого света. Он не мог сообразить, где находится. Но воспоминания минувших дней тяжелым грузом легли на его плечи. Миша осмотрелся. Розовые наручники, батарея. Он попытался встать, но не смог. Все тело онемело.
Первую язвочку он увидел у пупка. Размерами с пятирублевую монету и уже покрытую коричневатой корочкой. Миша не знал, сколько времени уже прошло и через сколько он будет покрыт весь этой коркой. Конев перевел взгляд на половой орган, который стоял как часовой. Ему показалось, что член увеличился в размерах. Такое было только после секса. Будто эта гребаная сарделька действительно насыщалась женщинами.
– Кого ты здесь трахнул без меня, а? – хриплым голосом спросил Михаил. – Кого ты еще убил, ублюдок?!
Конев нервно хохотнул и откинул голову назад, к стене.
На самом деле вариантов немного, подумал Миша.
Опустив взгляд на пенис, Конев не поверил своим глазам. Головка, разбухшая до размеров мандарина, медленно поворачивалась к нему. Мочеиспускательное отверстие задрожало, начало открываться. Миша дернулся, пытаясь сорвать наручники с трубы. Из открывшегося отверстия на него смотрел налитый кровью зрачок. Мишу будто парализовало – он, не шелохнувшись, смотрел на вдруг появившийся внутри члена глаз. Отверстие закрылось, а потом снова открылось. Член моргал и смотрел единственным глазом на человека.
Когда пенис моргнул снова, вместо зрачка внутри оказались зубы. Острые, словно иглы.
Я не порезался, зачем-то подумал Миша. Это меня покусал собственный член.
Член бросился вперед и укусил Мишу в живот. Конев ничего не чувствовал. Ничего.
– По крайней мере, я не умру от голода, – улыбнулся своим мыслям Михаил. – Меня сожрет член.
Кровь брызнула ему на лицо, и он очнулся.
Крови было слишком много. Миша пришел в себя. Вытер правой рукой лицо. Попытался встать и понял, что наручников на руках нет. Он сидел на окровавленной клеенке. Нож лежал рядом с его обрубком. Он все-таки отрезал себе член, а остальное привиделось?
Миша завалился на спину. Боль разлилась по всему телу. Телефонный звонок заставил его дернуться и вспомнить, что ему не помешала бы помощь. Он развернулся на скользкой пленке. Телефон трезвонил в метре от него. Конев схватил его. Едва не выронил и, нажав «принять вызов», приложил к уху.
– Михаил?
Сил оторвать трубку от головы и посмотреть на дисплей не было вообще. Но и так прекрасно знал, кто звонит. Осталось разобраться, где бред.
– Да, – хрипло ответил он.
– Ты куда-то пропал, – томно произнесла Марина. – А мне показалось, что мы так хорошо побеседовали в прошлый раз.
Миша не знал, что ей ответить. Мне не о чем больше с тобой говорить? Или ты умерла? А разговариваешь сейчас со мной лишь потому, что у меня бред от потери крови?
Конев услышал гудки, говорящие о том, что на вторую линию кто-то пытается дозвониться.
– Я перезвоню, – сказал он и отключил Марину.
Нажимая «принять вызов», Миша знал, кого услышит. Они там договорились.
– И что?! Когда тебе хорошо, про Людку можно забыть?!
Люда была готова расплакаться с минуты на минуту. Одно неверное (а может, и верное) слово – и поток слез не остановить.
– Ты где? – как обычно, спросил Конев.
– Дома, – всхлипнула Людмила.
– Сейчас приеду, – сказал он и сбросил вызов.
Они живы? Или я умер? Или…
Новый звонок оторвал его от размышлений.
– Да.
– Ну, ты, братуха, даешь! – Дима был в восторге. – Что ты с ними делал? Маринка даже твой адрес потребовала. Я отнекиваюсь пока.
– Дим, они не умерли?
– Кто?
– Людка и Марина.
Пауза настораживала. За время, что Дима молчал, вполне можно было вызвать полицию или санитаров.
– А что, должны были?
– Нет, это я так, волнуюсь за них.
– А, ну ясно. Ну, ты давай, выздоравливай. Да задай им жару.
Миша приподнял голову и посмотрел на окровавленный живот и ноги. Выздороветь, может, и получится, но вот задать жару вряд ли.
Дима отключился, оставив Мишу с болью и мыслями наедине. Самое интересное, что ему было наплевать на девушек. На всех вообще и на Марину и Люду в частности. Он отрезал себе член, и это не давало ему покоя. Миша подумал вызвать «Скорую». Может быть, еще не поздно и они могут пришить? Он поднял телефон и попытался набрать номер. Но в глазах двоилось, и руки тряслись. Конев опустил руку. Он чувствовал, что силы покидают его. Будто их вытягивал кто.
«Нужен лед, – вялая мысль проплыла в его мозгу. – Нужно положить его в холод».
Откуда-то Миша знал, что если ты хочешь пришить отрезанное, то это нужно положить в лед.
По клеенке кто-то пробежал. Нет, скорее, прополз. Миша посмотрел туда, где лежал его половой орган. Его там не было. Кровавый след уходил в коридор. Конев еле поднялся на колени, взял нож и встал. Поскользнулся (боль пронзила низ живота), но удержался на ногах. Миша сжал крепче нож и пошел по следу.
– А я как знал, что он того. – Старик закивал головой, соглашаясь с самим собой. – Совсем люди чиканулись на половых сношениях. Чего учудил? Хорошо хоть себе…
– Это что за явление Христа народу? – Иван Анатольевич был не в духе.
– Сосед, мог видеть, кто входил, кто выходил, – ответил участковый.
– Морозов! – крикнул Иван Анатольевич. – Опроси.
Худощавый лысый мужчина со сломанным носом подошел к старику, бормотавшему что-то о нравах, и отвел его на кухню.
– Жалобы на него были? – спросил Иван и взял со стула сумку для ноутбука.
– Да нет. Тихий, – пожал плечами участковый.
– Котят с деревьев снимал, бабушек через дорогу, – проговорил Иван Анатольевич, разглядывая содержимое сумки.
– Что? – не понял участковый.
– Я говорю: положительный был. – Иван достал какие-то чертежи и положил их на стол.
– Скорее, неприметный.
– Ну да.
Иван достал коробочку в полиэтилене. Большие красные буквы ДОН ГУАН.
– Вообще, товарищ майор, я думаю, что зря вы здесь, – сказал участковый.
– Интересно узнать, почему? – спросил Иван, не отрываясь от коробочки.
– Девка бросила, вот и свихнулся незаметный.
