— Так что конкретно ты хочешь, чтобы мы здесь сделали?
Когда Джин задает этот вопрос, на его лице появляется странное выражение усталости и раздражения. Он рад оказаться в деле впервые за долгое время, но его раздражает, что «место преступления» не отдано ему полностью. Он не может им владеть.
— Я хочу что-нибудь, что помогло бы мне поймать этого мерзавца как можно быстрее. Техники из полицейского управления вполне компетентны. Они займутся тяжелой работой. Я хочу, чтобы ты посмотрел все по поверхности и проверил, нет ли там чего-то, что могло бы нам помочь.
— Ты хочешь, чтобы мы забрали ноготь? — спрашивает Келли.
Я задумываюсь.
— Так мы сможем получить результаты анализа на ДНК быстрее?
— Да.
— Тогда забирайте. Но ты должна остаться здесь, пока не приедут техники-криминалисты, и сделать запись о находке в журнал. Нарушение цепи улик может помешать вынесению приговора.
Джин смотрит на Келли:
— Что предпочитаешь, камеру или ультрафиолет?
— Я возьму камеру.
Келли будет фотографировать место преступления, особенно то, до чего они дотрагивались. Джин будет пользоваться ручным ультрафиолетовым излучателем. Это уменьшенная разновидность того аппарата, которым Келли пользовалась в квартире Энни. Он поможет найти следы крови, спермы, волос и других жидкостей.
— Пошли.
Они входят, я иду за ними. Теперь пришла моя очередь, теперь игнорируют меня. Они словно двигаются в танце и тем напоминают мне наш с Джеймсом тандем.
Келли нюхает воздух.
— Как ты думаешь, лапонька, она умерла дня три назад?
— Приблизительно.
Келли делает несколько снимков тела и пакетов с органами.
Джин приближается к пакетам и водит излучателем вокруг них.
— Никаких намеков на отпечатки. — Он смотрит на меня. — Хотя это еще не окончательное заключение.
Они поворачиваются к телу. Келли делает еще несколько снимков. Джин наклоняется, чтобы рассмотреть левую руку Шарлотты.
— Видишь, где нет ногтя? — обращается он к Келли.
В ответ она несколько раз щелкает камерой.
— Ноготь на полу, между кроватью и стеной, — подсказываю я.
Келли садится на корточки и делает несколько снимков ногтя.
— Похоже, на нем есть кровь и кожа, Джин. — Щелкает еще несколько раз.
Он наклоняется и проводит щупом под кроватью.
— Тут много всякой всячины, — говорит он. — Я бы не хотел ничего трогать, кроме ногтя.
Он передает Келли щуп, лезет в карман и выуживает оттуда пинцет и маленький пакетик для вещественных доказательств. Я наблюдаю, как он вытягивается, стараясь занимать как можно меньше места. Через мгновение он выпрямляется, держа в руке пакет:
— Здесь вполне может быть ДНК.
— Сколько ждать? — спрашиваю я.
Джин пожимает плечами:
— Сутки.
Я начинаю возражать, но он отмахивается от меня:
— Это и так курьерская скорость, Смоуки. Сутки, и точка.
Я вздыхаю:
— Ладно.
Он берет щуп у Келли и водит им над Шарлоттой: голова, шея, открытая брюшная полость, ноги. Встает.
— Я навскидку не вижу следов спермы на ее теле. Разумеется, кругом кровь.
Келли делает несколько фотографий.
— Полагаю, вашей ниточкой может стать ДНК на ногте, — говорит Джин мне. — И поскольку создается впечатление, что она сопротивлялась, я попрошу техников-криминалистов из полицейского управления с особой тщательностью искать следы, особенно на лифчике и трусиках.
— Это все?
— На данный момент все, лапонька, — отвечает Келли. — Но у ногтя есть потенциал, как ты думаешь?
— Да. Конечно. — Я смотрю на часы. Почти одиннадцать часов. — Мне надо идти, чтобы встретиться со специалистом по безопасности у себя дома, Келли. Ты оставайся здесь и жди экспертов. Джин, пожалуйста, сразу же займись ДНК.
— Обязательно.
Он смотрит на Шарлотту.
Она продолжает кричать, хотя и беззвучно.
— Как она? — спрашиваю я и слышу, до чего усталый у меня голос.
— Хорошо. Днем проснулась, мы немного посмотрели телевизор. Она помогала мне готовить ужин. Все нормально. Сейчас она спит.
— Элайна… — Я колеблюсь.
— Она может остаться здесь сегодня, Смоуки. Я сама хотела тебе предложить. К тому же ты, очевидно, очень устала, да и зачем ее будить.
Она меня понимает. Я чувствую себя виноватой. Но не настолько, чтобы отказаться от ее предложения.
— Спасибо. Я и в самом деле с ног валюсь. Но обещаю, это не войдет в привычку. И я позвоню ей утром.
— Выспись хорошенько, Смоуки.
По дороге я размышляю, смогла бы оставить Алексу с Элайной в таких же обстоятельствах или нет. Я стараюсь выбросить эту мысль из головы. «Засунуть бы ее в чулан, запереть дверь и продать дом вместе с чуланом», — мечтаю я и тем не менее все возвращаюсь и возвращаюсь к ней.
Я приезжаю домой в начале двенадцатого. Господи, не день, а настоящий марафон.
Томми уже на посту. Его пунктуальность меня не удивляет. Она не благоприобретенная черта, она составная часть его личности.
Томми вылезает из машины и подходит ко мне. Жестом просит опустить стекло, что я и делаю.
— Заезжай в гараж, — говорит он. — В гараже молчи, пока я не проверю все на наличие «жучков».
— Поняла.
Я нажимаю на кнопку, открывающую дверь гаража, и загоняю машину. Через мгновение Томми заходит вслед за мной, неся в руке рюкзак. Я выключаю мотор и выбираюсь из машины.
Молча наблюдаю, как он с помощью электронного устройства ищет «жучки». Причем устройство у него дорогое, оно способно работать на всех частотах. Он не спешит, работает методично и сосредоточенно. На все уходит почти десять минут.
Пока Томми работает, я разглядываю его. Я не видела Томми много лет. Как всегда, выглядит он удивительно. Томми из Латинской Америки, и красив он именно по-латиноамерикански. Черные вьющиеся волосы. Глубокие темные глаза. У него есть маленький дефект — небольшой шрам на левом виске, но он делает Томми более привлекательным. Он не грубый и не хорошенький, он где-то посередине, и это ему идет. По характеру он похож на Келли, но не обладает ее темпераментом, он комфортнее чувствует себя в тишине и неподвижности. Когда он сидит и слушает вас, он никогда не ерзает, не ломает пальцы и не притоптывает ногой. Это не значит, что он напряжен. Наоборот, он вполне расслаблен. Он просто не ощущает потребности в движении. Все движение — в его глазах. Он всегда заинтересован и внимателен. Я полагаю, что здесь сказывается его долгая работа в качестве агента секретной службы. Неподвижность и внимательность — основные признаки его профессии.
Томми мало о себе рассказывает. Я знаю, что он никогда не был женат. Я не знаю, много ли у него подружек или мало. Я понятия не имею, почему он ушел из секретной службы. Я пыталась что-то узнать о нем, но ничего не вышло, и я сочла неудобным проявлять настойчивость. Я знаю то, что мне знать необходимо. Он хорош в своем деле; у него есть сестра, которую он любит, и мать, которую он содержит. Это главное, в этом он весь. Но ничего не могу с собой поделать, мне интересно было бы узнать о нем то, что не на виду.
Он прерывает мои раздумья:
— «Жучков» нет. Да и зачем их сюда ставить? Гараж не то место, где ты проводишь много времени.
— Это верно.
— Ты в этой машине ездишь?
— Да.
Он подходит к моей машине и ложится на спину. Я смотрю, как он залезает под машину.
— Нашел. Очень модерновый. — Он выползает из-под машины. — С таким «жучком» и хорошим техническим обеспечением они могут следить за тобой с помощью лэптопа. Полагаю, ты пока не хочешь его трогать.
— Я не хочу, чтобы они знали, что я знаю о его существовании. Когда ты будешь за мной ездить, ты, возможно, сможешь заметить одного из них.
— Верно. Ты говорила, они побывали в твоем доме?
— Да. Я поменяла замки.
— Но они могли установить «жучки» раньше. Ты хочешь, чтобы я их поискал? Это может занять несколько часов.
— Если они есть, я хочу знать, где они установлены. Но пусть они остаются на старых местах.
Он поднимает рюкзак:
— Тогда веди меня в дом.
Сначала Томми проверяет мой сотовый телефон. Затем принимается за комнаты. Я звоню членам своей команды.
— Ты проверил списки подписчиков, Джеймс?
— Пока нет. Пока мы связываемся с владельцами разных компаний.
— Продолжай в том же духе.
Он молча вешает трубку. Козел.
Келли находится в лаборатории вместе с Джином, который, верный своему слову, ускоренно проводит анализы на ДНК.
— Он делает все возможное, Смоуки. Некоторых вытащил из постели. Наш Джин — товарищ решительный.
— Его можно понять.
— Верно. Мне безразлично, как она зарабатывала деньги, лапонька. Она была молода. Вполне могла потом измениться, найти себе другую профессию. Он лишил ее всех возможностей.
