Он стоял посередине тротуара и плакал. Слезы текли по щекам, щекам начальника крупного отдела ФБР, ставшего вдруг слабым и беспомощным.
Джефф выглянул из окна автомобиля и, увидев плачущего Кроуфорда, задним ходом отъехал в какой-то переулок. Вышел на тротуар, прикурил и нервно затянулся сигаретой. Не стоит показываться на глаза шефу, пока тот не успокоится и не вытрет слезы.
Утром четвертого дня мистер Гамб был готов приступить к работе.
Вернувшись из магазина со всеми необходимыми покупками, он едва сдержался, чтобы тут же не броситься по ступенькам в подвал. Но нет, нужно держать себя в руках. Он спустился в студию и распаковал сумки. Набор новых игл, несколько полосок тонкой эластичной кожи для подкладки под планку, пачка крупной соли. Он не забыл ничего.
В мастерской, на чистом полотенце, рядом с продолговатыми аквариумами, мистер Гамб разложил четыре ножа: изогнутый для прямых надрезов, маленький с острым концом, позволяющий аккуратно резать кожу на изгибах, скальпель для самой тонкой работы и штык времен Первой Мировой войны. Закругленный конец штыка прекрасно отделял кожу от тела без риска порвать ее.
На всякий случай рядом с ножами мистер Гамб положил и пилу для вскрытия, которой почти никогда не пользовался и жалел, что в свое время потратил на нее деньги.
Он смазал форму для париков, посыпал сверху грубой солью и поставил ее в неглубокий тазик. Между делом игриво щелкнул искусственную голову по носу и послал ей воздушный поцелуй.
Действовать не спеша и размеренно было очень трудно — ему хотелось летать по комнате, подобно балерине. Мистер Гамб весело смеялся и нежно сдувал садящихся на лицо бабочек.
Наконец, пришло время включать насосы для циркуляции в аквариумах со свежим раствором. Боже, что за красавец-кокон выглядывает из под слоя чернозема на дне клетки? Гамб потрогал его пальцем. И в самом деле, просто изумителен.
Так, теперь пистолет.
Вопрос о том, каким способом убить эту последнюю жертву, мучил Гамба вот уже несколько дней. Повешение отпадало: на груди и спине могла запросто появиться сыпь. К тому же он боялся, что на голове за ушами произойдут разрывы ткани.
С каждой новой жертвой мистер Гамб набирался все больше опыта, хотя очень часто новые познания были связаны с ошибками и огорчениями. Нужно было действовать так, чтобы избежать ночных кошмаров, которые преследовали его раньше. Тут есть одно главное правило: насколько бы ни была его жертва ослаблена голодом или страхом, едва завидев все его инструменты и приспособления, она всегда отчаянно сражается за свою жизнь.
Раньше, перед убийством он любил надеть инфракрасные очки и поохотиться за девушкой по абсолютно темному подвалу, с улыбкой наблюдая, как она наощупь ходит по комнатам, пытаясь спрятаться в дальних углах. Приятно было поохотиться за ними с пистолетом. Ему нравилось пользоваться пистолетом. Жертвы всегда очень быстро теряли ориентацию и равновесие, натыкались на мебель и стены. Он просто стоял и ждал, когда они в конце концов уберут руки от лица, и тут же стрелял прямо в голову. Или сначала в ногу пониже колена, чтобы они еще немного поползали.
Но во всей этой игре было много детского. Терялась уйма времени. К тому же после таких забав тела становились абсолютно непригодными для работы. Так что, пресытившись, он окончательно оставил эти игры.
Трем своим жертвам он предлагал подняться наверх и принять душ, а потом сталкивал с лестницы с петлей на шее. Просто и никаких проблем. Но с четвертой случилось непредвиденное, и ему пришлось стрелять в ванной, а потом целый час отмывать пол и стены. Он хорошо запомнил эту девушку, мокрую, с покрытым гусиной кожей телом. Как она задрожала, едва он направил на нее пистолет и взвел курок! Ему нравилось стрелять из пистолета. Легкий щелчок, короткое хи-хи, громкий хлопок — и дело в шляпе.
Мистер Гамб очень любил свой пистолет и знал, за что. Это была великолепная игрушка — «Кольт-Питон» из нержавеющей стали двадцать второго калибра.
Любовно зарядив пистолет, он положил его на стол в мастерской.
Мистеру Гамбу очень хотелось предложить девушке шампунь и приказать вымыть голову, чтобы увидеть, как выглядят ее волосы чистыми. Можно было бы посмотреть и поучиться, как женщины ухаживают за своей прической. Но этот объект был слишком высок и, по всей вероятности, обладал приличной силой. Не стоит рисковать, чтобы потом из-за множества пулевых ранений потерять такой редкий экземпляр.
Нет, лучше принести из ванной лебедку и предложить ей принять ванну, а когда она обмотается веревкой, поднять до середины колодца и несколько раз выстрелить в самый низ позвоночника. Жертва потеряет сознание, а остальное довершит хлороформ.
Правильно, именно так. А сейчас нужно подняться в спальню и раздеться. А потом разбудить Красотку, вместе с ней просмотреть фильм — и приступать к работе. В теплом подвале он обязательно должен быть голым, голым и покрытым кровью, как в самый первый миг своего рождения.
Поднимаясь по лестнице, он испытывал приятное головокружение. Быстро сбросить одежду и облачиться в халат. Так, теперь кассета.
— Красотка! Кто мне, Красотка! У нас сегодня трудный день. Иди ко мне, крошка.
Нужно запереть ее наверху в спальне, пока в подвале не умолкнут крики. Она очень не любит шума и криков и всегда сильно расстраивается. Чтобы она не скучала, Гамб принес ей из магазина баночку вкусных консервов.
— Красотка!
Пудель не появлялся. Мистер Гамб вышел в холл.
— Красотка!
Заглянул на кухню и спустился в подвал.
— Красотка!
— Она здесь, у меня, сукин ты сын! — вдруг донесся из колодца голос Кэтрин Мартин.
От страха за Красотку Гамб оцепенел и, сжав кулаками виски, уперся лбом в дверной косяк, стараясь взять себя в руки. К горлу подступил тошнотворный комок, и из самой глубины души вырвался дикий стон. В ответ, словно из под земли, раздался тихий лай пуделя.
Мистер Гамб кинулся в мастерскую и, схватив пистолет, подбежал к колодцу.
Шпагат, на котором висело ведро, был оборван. Он никак не мог понять, как она умудрилась это сделать. В прошлый раз он решил, что она оборвала шпагат в безумной попытке выбраться наверх. Они все делали такие попытки, они все делали самые невероятные, глупейшие вещи.
Он склонился над открытым люком и, пытаясь говорить спокойно, крикнул:
— Красотка! С тобой все в порядке? Ответь мне.
Кэтрин незаметно ущипнула пуделя за бок Собачонка взвизгнула.
— Ну, как тебе это нравится? — крикнула Кэтрин.
Говорить с жертвой в таком духе казалось Гамбу совершенно противоестественным, но он преодолел отвращение.
— Я сейчас спущу ведро и ты посадишь в него пуделя.
— Ты сейчас спустишь мне сюда телефон, или я сверну твоему пуделю шею. Я не желаю ничего плохого ни тебе, ни этому созданию, но мне очень нужен телефон.
Мистер Гамб поднял пистолет. В тусклом свете лампочки Кэтрин увидела направленный на нее ствол. Она сжалась в комок, выставив собаку перед собой, словно пытаясь защититься ею от пули. Гамб взвел курок.
— Ну, стреляй, сволочь, убей меня быстрее, а то, клянусь Богом, я сверну башку твоему поганому псу.
Кэтрин зажала пуделя подмышкой, а другой рукой схватила его за мордочку.
— А ну-ка быстро отойди, сукин сын!
Красотка заскулила. Пистолет исчез.
Кэтрин смахнула с вспотевшего лба мокрые волосы.
— Я не хотела оскорбить вас, — крикнула она более спокойно. — Просто я хочу, чтобы вы опустили сюда телефон. Мне нужен телефон. Вы можете идти на все четыре стороны, вы мне не нужны, я вас никогда не видела. Не беспокойтесь, я позабочусь о Красотке.
— Нет.
— Я позабочусь, чтобы она ни в чем не нуждалась. Подумайте о ее судьбе, а не только о себе. Если вы выстрелите, она в любом случае оглохнет. Все, что мне нужно, — это всего лишь телефон. Найдите длинный провод, соедините несколько кусков и опустите мне аппарат. Хотите, я отправлю вам вашу собачку самолетом, куда скажете. У нас дома есть собака. Моя мама любит животных. А вы можете убегать, куда хотите, мне нет до вас никакого дела.
— Ты больше не получишь воды, ни капли.
— Значит, она тоже не получит. А из своей бутылки я не дам ей ни глотка. Мне очень жаль, но, по-моему, она сломала лапку. — Это было неправда. Упав на Кэтрин, вместе с ведром, пудель сам расцарапал ей когтями щеку. Поэтому она и не хотела выпускать собаку из рук. Гамб мог сразу заметить, что она не хромает. — Ей очень больно. Лапка вывернулась, и она все время лижет ее. Даже мне больно смотреть, как она мучается. Ее надо срочно показать ветеринару.
Яростный, полный отчаяния вопль Гамба заставил собаку снова подать голос.
— Ты думаешь, что больно ей? — крикнул он. — Ты еще не знаешь, что такое настоящая боль. Если с ней хоть что-то случится, я оболью тебя кипятком.
