— Хорошо. Обещаю.
Ну, давай же, говори, не тяни кота за хвост, старый козел.
— Он так орал на нашего доктора Пурваса.
— Кто «он», доктор Дэниелсон?
— Три года назад он обращался в клинику под именем Джона Гранта из Харрисберга, штат Пенсильвания.
— Опишите его.
— Белый мужчина, тогда ему был тридцать один год. Рост сто восемьдесят три сантиметра, вес восемьдесят пять килограммов. Он начал проходить тестирование, успешно справился с программой Вехслера, но психологический анализ и собеседование дали совершенно противоположные результаты. В общем, результаты теста «Дом-дерево-человек» в точности совпадают с теми признаками, что вы мне дали. Тогда вы еще сказали, что это теория доктора Алана Блума, но на самом деле эти признаки вам дал Ганнибал Лектер, не так ли?
— Давайте дальше о Гранте, доктор.
— В общем, комиссия в любом случае отказала бы ему в операции. Но к тому моменту, когда мы должны были обсуждать его кандидатуру, вопрос отпал сам собой из-за его прошлого.
— То есть?
— Мы всегда связываемся с полицией того города, откуда родом наш пациент. Так вот оказалось, что в Хоррисберге его уже давно разыскивают за два нападения на гомосексуалистов. Последний просто чудом остался в живых. Он дал нам адрес, оказавшийся меблированными комнатами, в которых он время от времени останавливался. Полиция сняла там его отпечатки и нашла кредитку на бензин с номером водительских прав. И выяснилось, что его зовут вовсе не Джон Грант, он просто обманул нас. А через неделю он подловил у входа в клинику бедного доктора Пурвиса и чуть не разорвал его от злости.
— Так как его настоящее имя, доктор Дэниелсон?
— Я лучше продиктую по буквам, записывайте:
Д-Ж-Е-Й-М Г-А-М-Б.
Мрачный трехэтажный дом Фредерики Биммел был покрыт рубероидом. Давным-давно забившиеся жестяные желоба и водосточные трубы проржавели. В одном из желобов проросли занесенные ветром семена дикого клена. Окна с северной стороны были заколочены листами пластика.
В небольшой прихожей, очень теплой от включенного обогревателя, прямо на ковре сидела женщина средних лет, вяло играя с крошечным малышом.
— Моя жена, — бросил мистер Биммел, проходя мимо. — Мы поженились на Рождество.
— Здравствуйте, — кивнула Кларис.
Женщина посмотрела в ее сторону и растерянно улыбнулась.
В большом холле и других комнатах оказалось довольно холодно. Повсюду стояли упакованные коробки с одеждой, постельным бельем и посудой, валялись связки старых журналов, теннисные ракетки, мишени для игры в дротики, корзины с пластмассовыми тарелками и стаканами, сложенные и перевязанные веревкой чехлы для автомобиля — все насквозь провонявшее плесенью и мышами.
— Мы скоро переезжаем, — пояснил мистер Биммел.
Те коробки, которые стояли у окна, успели уже выгореть на солнце и раздуться от сырости и старости. В местах, где между стопками ящиков и коробок оставался проход, ковры облысели и протерлись до дыр. Вечный переезд.
Следуя за отцом Фредерики, Кларис поднялась по лестнице. На перилах играли солнечные блики. В помещении одежда мистера Биммела пахла гнилью. Кларис подняла голову и увидела, что солнечные блики падают сквозь дырявую крышу над лестничной площадкой. Маленькая комната Фредерики находилась на третьем этаже, под самой крышей.
— Я вам еще нужен?
— Позже я бы хотела немного побеседовать с вами, мистер Биммел. Скажите, а что случилось с матерью Фредерики?
В деле стояло только одно короткое слово «скончалась», но не было написано, когда.
— Что значит «что случилось»? Она умерла, когда Фредерике было двенадцать лет.
— Понятно.
— А вы подумали, что ее мать — это та, что там, внизу? Я же сказал вам, мы поженились только на это Рождество. Она никогда даже не видела Фредерику.
— Мистер Биммел, в комнате вашей дочери все осталось, как прежде?
— Да. Мы не заходим туда с того самого дня. Все вещи на месте, да и не многим они подойдут. Если хотите, можете включить обогреватель. Только не забудьте выключить, когда будете уходить.
Очевидно, он и сейчас не собирался заходить в комнату дочери, потому что тут же развернулся и пошел вниз.
Несколько секунд Кларис стояла у двери, держась рукой за холодную фарфоровую ручку. Прежде чем проникнуть во внутренний мир Фредерики, нужно было немного настроиться.
Итак, Буйвол Билл разделался с ней первой, а потом привязал к телу груз и утопил в реке подальше от дома. Он упрятал ее намного лучше всех остальных — к ней единственной был привязан груз — потому, что хотел, чтобы тех, остальных, обнаружили раньше. Хотел, чтобы еще до того, как отыщется труп Фредерики, полиция уверилась в беспорядочности выбора жертв на территории всей страны. Ему было очень важно отвлечь внимание от Белведера. Почему? Потому что именно здесь или где-то поблизости он и живет.
Он начал с Фредерики, потому что ему не давала покоя ее кожа. Наши желания и мечты никогда не начинаются с чего-то абстрактного и воображаемого. Страсть есть самый конкретный человеческий грех — мы всегда начинаем желать чего-то реального, чего-то, что видим каждый день. Он тоже видел Фредерику постоянно. Он видел ее постоянно.
Каким же образом он мог видеть ее постоянно? Ладно, посмотрим…
Кларис открыла дверь. Вот она, эта тихая комната, холодная и слегка пахнущая плесенью. Прошлогодний календарь на стене показывает вечный апрель. Фредерика мертва уже десять месяцев.
В миске в углу комнаты — черствая, потемневшая от времени еда для кошки.
Кларис остановилась в центре комнаты и огляделась. Учитывая достаточно ограниченный выбор возможностей, Фредерика создала себе довольно милое и уютное жилище. Окна украшают шторы из цветастого ситца. Судя по закругленным краям, она сшила их из старых кроватных накидок.
На стене — приколотая булавкой лента с золотистой надписью «БХС-бэнд». Рядом — плакаты Мадонны и «Блонди». На полке над письменным столом Кларис заметила рулон ярких самоклеющихся обоев, которыми Фредерика оклеила стены. Не очень-то сложная работа, но выполнена аккуратно, намного аккуратнее, чем получилось у самой Кларис, когда ей впервые в жизни пришлось оклеивать комнату.
По сравнению со всем остальным домом, комната девушки выглядела довольно мило, хотя и немного кричаще. На фоне мрачного уныния нижних этажей Кларис уловила в ней едва заметное эхо отчаяния.
Фотографий самой Фредерики видно не было.
Старлинг нашла один снимок в лежащем на полке ежегоднике. Хор, клуб «Домашний экономист», курсы шитья, оркестр — обычные школьные кружки.
Под некоторыми фотографиями одноклассников — подписи. «Лучшей подружке», «Классной девчонке», «Моему помощнику по химии», и, наконец, «Помнишь, как вместе торговали булочками?!»
Могла ли Фредерика приводить сюда друзей? Был ли у нее какой-нибудь близкий человек, которого она осмеливалась водить по этой лестнице, под каплями дождя из дыр в прохудившейся крыше? Возле двери — зонтик.
Общая фотография оркестра «БХС-бэнд». Фредерика в переднем ряду. Крупная и полная, но форма ей идет больше, чем многим другим. Крупная девушка с великолепной кожей. Взятые вместе ее неправильные черты превращаются в приятное лицо, но с обычной точки зрения привлекательной ее назвать нельзя.
Кимберли Эмберг тоже нельзя назвать красавицей, как, впрочем, и двух других девушек. Нет, мальчишки-одноклассники явно не находили их привлекательными.
Кэтрин Мартин же, наоборот, покажется красивой любому — эффектная молодая женщина, которой к тридцати годам наверняка придется бороться с полнотой.
Все так, но нельзя забывать, что он никогда не смотрел на женщин глазами мужчины. На общепринятую привлекательность ему наплевать. Ему важно только, чтобы они были крупными и имели гладкую кожу.
Кларис ясно представила себе руки Фредерики, листающие ежегодник, представила все ее крупное тело, фигуру, лицо, большие круглые груди, толстый живот, мясистые ноги. Что же в ее внешности могло привлекать убийцу?
Кларис оглядела себя в большое зеркало на стене. Хорошо, что она выглядит совсем не так, как Фредерика. Хотя, с другой стороны, именно из-за этой разницы она и не может до конца поставить себя на ее место. Что же еще можно понять об этой девушке?
Как хотела выглядеть Фредерика? К чему стремилась, как этого добивалась? Что пыталась делать со своей внешностью?
Вот несколько рецептов и графиков различных диет: фруктовая, рисовая и еще одна, совершенно идиотская, где нельзя пить во время и сразу после еды.
Группы диетического питания для желающих похудеть — может, Буйвол-Билл искал своих жертв в этих группах? Трудно проверить. Судя по делу, только две девушки состояли в списках членов таких групп. Агент из отделения ФБР в Канзас-Сити, в шутку называемого «Бюро толстяков», и несколько полных полицейских уже ходили по различным клубам, группам и центрам похудения тех городов и поселков, где жили жертвы Буйвола-Билла. Состояла ли членом одной из таких групп Кэтрин Мартин? Это пока неизвестно. Что же касается Фредерики, то для нее такое членство наверняка было невозможно из-за чисто финансовых проблем.
