class="p1">– Покурить на балкон, – не стала юлить Самоварова.
– Курить вредно, – с укором поглядел на нее мальчишка.
– Тебя забыла спросить!
Выпустив в не ведающий забот танцующий май изрядную порцию дыма, она дозвонилась до доктора.
– Валер… у меня сложилась непростая ситуация, – несмотря на полный эмоциональный раздрай, Варвара Сергеевна, зная, что доктор очень занят на работе, старалась быть предельно краткой. – У нас в доме гость. Ребенок. Ты вроде в магазин сегодня планировал зайти. В фермерский, рядом с работой, – скороговоркой выпалила она.
– Как интересно… Что за ребенок? – удивился Валерий Павлович.
– Придешь – расскажу.
– А магазин здесь при чем?
– Надо купить продукты. Я хотела сама зайти, но… сейчас выходить не с руки.
– Ладно… – протянул озадаченный доктор. – Кинь сообщение, что купить.
Нажав отбой, она уже понимала, что ни в какие органы звонить не будет.
Мерзавка рассчитала верно – совесть не позволяла Варваре Сергеевне хладнокровно и законно избавиться от ребенка.
И обе, только они обе, знали причину, мешавшую Самоваровой принять единственно верное решение.
Можно было посоветоваться с доктором, но для того, чтобы он помог в непростой ситуации хотя бы советом, пришлось бы открыть ему всю правду о Регине.
А Самоваровой этого хотелось меньше всего на свете.
* * *
Не прочитав и две страницы одного из самых ее любимых рассказов Чехова – «Крыжовник», Жора назвал его «отстойным».
Выхватив из его рук книгу, Самоварова спорить не стала – невзирая на сильно опережающее физику умственное развитие мальчика, великий писатель был ему явно не по возрасту.
Скучный мультик, идущий по одному из центральных каналов, Жора наотрез отказался смотреть, зато проявил некоторый интерес к относительно недавней экранизации «Идиота» Достоевского.
– Хотел бы жить в то время? – уже понимая, что с маленьким гостем можно и нужно говорить не так, как с его ровесницей Линой, спросила Самоварова.
Прежде чем ответить, он, хмуря черные бровки, задумался.
– Да… Я бы хотел такую няню, как Арина Родионовна.
– Она была няней Пушкина. А роман, по которому снят фильм, написал Достоевский и…
– Знаю! – перебил ее мальчик. – Это же было написано на экране! Но мама мне рассказывала про няню Пушкина, а до Достовалова мы еще не дошли.
– Достоевского, – не сдержала улыбки Варвара Сергеевна. – И зачем тебе такая няня?
– Она могла бы сидеть со мной и рассказывать сказки, когда мама занята. А мама сказок не знает.
– Ну… она же сказки тебе читает? И научила читать тебя.
– Да, – вновь задумался Жора, – но лучше, когда кто-то знает сказки сам.
– В чем разница? – скорее для поддержания разговора спросила Самоварова.
Как бы много Регина ни вкладывала в развитие ребенка, придумывать сказки, она, конечно, не могла – суровая проза жизни, в которой она росла, начисто исключала интерес к чудесному.
– Человек, который сам знает сказки, имеет не только этот, – Жора обвел ручонкой комнату, – но и параллельный, чем-то похожий на виртуальный, мир. Значит, живет за двоих, – уверенно подытожил свою мысль Жора.
– Интересно, – помедлив, сказала Варвара Сергеевна. – Никогда об этом не думала.
– Тебе некогда было думать, – ответил мальчик. – Ты же бандитов ловила и в тюрьму сажала.
– Это… мама так про меня говорила? – нахмурившись, спросила Самоварова.
– Ага, мама.
* * *
Доктор пришел домой неожиданно рано и принес две сумки продуктов по тому хаотичному списку, который Варвара Сергеевна отправила ему в сообщении.
Пребывая в непреходящей суетливой растерянности, она зачем-то заказала купить девять йогуртов с разными наполнителями, два вида колбасы, булочки и куриное филе. Из всего этого списка мальчик, как выяснилось, ел только куриное филе, а йогурты с химическими наполнителями «мама сказала, есть нельзя».
Жора встретил доктора настороженно, был немногословен, только назвал свое имя, едва разжав рот.
На все резонные вопросы доктора, заданные в редких коротких паузах, когда рядом не было мальчика, Самоварова отмахивалась и отвечала: «Потом».
Когда сели ужинать, Валерию Павловичу удалось разговорить мальчишку.
Несмотря на то что беседовали на общие темы, Варвара Сергеевна наблюдала, как лицо доктора, наспех прикрытое фирменной, слегка снисходительной улыбкой, то и дело пронзало изумление.
Так, вероятно, глядели придуманные коллеги профессора Преображенского на придуманного же Шарикова. Так и виделось, что Валера сейчас достанет из кармана пенсне и, придерживая его подрагивающим от волнения и небывалого любопытства пальцем, спросит у своего необычного собеседника: «Так-с… молодой человек… а что вы думаете об этом?»
Когда Жора вышел в туалет, Варвара Сергеевна без обиняков попросила мужа провести мальчику психологическое тестирование.
Ей хотелось быть уверенной в том, что, в отличие от матери, он социально не опасен.
– Варя, я не детский психолог! Я лечу взрослых, клинически нездоровых людей. И кто это, черт побери, такой? Может быть, ты для начала объяснишь, чье это чудо и откуда оно взялось?
Самоварова решила сказать правду – но только ту, что лежала на поверхности.
– Помнишь, почти шесть лет назад, в год пожара в нашей квартире мы справляли Новый год у меня? С Анькой и Олегом? Они еще тогда объявили, что поженятся и что Анька беременна, – быстро шептала она, понимая, сколь глупо выглядит ее поведение в глазах доктора, который, судя по его почти немигающему взгляду, уже не понимал ровным счетом ничего.
– Да… И что?
– Помнишь, к нам ненадолго заглянула моя бывшая сослуживица, Регина?
– Варя, а почему ты шепчешь? – нарочито громко спросил доктор. – Мы у себя дома.
– Так надо, – напрасно силясь что-то изобразить лицом, вцепилась она в рукав его рубашки. – Не хочу, чтобы он слышал… Я позже объясню.
– И… что с этой Региной? Это ее ребенок? – понизив голос, спросил доктор.
– Да! – выдохнула Самоварова. – Она попала в сложное положение и попросила меня приглядеть за ним.
Валера буравил ее напряженным, выражавшим крайнюю степень недоумения взглядом.
– Она сирота! И друзей у нее нет! – быстрым шепотом сыпала слова Самоварова. – Ей больше не к кому обратиться!
За стенкой, разделявшей кухню с туалетом, послышался шум сливавшейся из бачка воды.
– А где она была все эти годы? Почему я больше никогда ее не видел и даже о ней не слышал? – снова громко, будто издеваясь, задавал доктор вполне резонные вопросы.
– Так вышло. Поговорим, когда он уснет. А пока, прошу, протестируй его в какой-нибудь игровой форме! – умоляющим голосом произнесла Варвара Сергеевна как раз за пару секунд до того, как дверь туалета открылась.
– Так! – решительно сказал Валера, когда Жора, все еще робея под его взглядом, вошел обратно на кухню. – А как твоя мама относится к тому, что ты сейчас здесь?
Жора приподнял плечики, сжался и быстро уселся на
