– Да, – согласился Мышкин. – Все материалы дома, лежат на столе. Даже не заперты.
– Непростительное легкомыслие! – возмутился Демидов. – Обоих нас погубить хочешь!
Мышкин отметил: уже – мы . Вот кто, действительно, не теряет времени.
– Нет, – сказал он. – Сейчас не смогу. Сил никаких нет. Пойду выпью водки.
– Ты не понял главного: мы оба рискуем!
– Я понял, – совсем сник Мышкин. – Хорошо, я на метро…
– Какое, к дьяволу метро?! Ты же на Васильевском живешь? Или переехал?
– Я хотел сказать, на автобусе.
– Тем более нельзя! – предостерег Демидов. – Бери мою машину. И мигом!
– Да, так лучше… Будете ждать?
– Не тронусь с места, – заверил главврач. – Копии делал? Есть у тебя копии твоих материалов?
– Зачем? Тут и одного экземпляра многовато…
– Умница! – опять похвалил Демидов. Он смотрел на Мышкина ласково и с бесконечной заботой. – Каждая копия – граната под твою задницу. Да теперь и под мою. Молодец, что ты это понимаешь. Ты меня по-настоящему радуешь. Я знал, что не ошибаюсь в тебе. Ты будешь здесь моим заместителем. Причем скоро. Как только вылезем из этой канавы – сразу можешь приступать к обязанностям начмеда. Три тысячи долларов – прибавка к твоей теперешней зарплате.
– Если вы так считаете… – проговорил Мышкин.
– Именно так я и считаю! – сердито заявил Демидов. – И никаких возражений!
– Я не возражаю…
– Займешь соседний кабинет. Рядом по коридору.
– А Крачков куда?
– Сам разберусь. Дам тебе персональную секретаршу. Выбью ставку у Златкиса. Куда он теперь денется? Сиди и пиши свою докторскую. Спокойно и не торопясь. Это не то, что по десять трупов в день вскрывать, дышать вонью и рисковать здоровьем.
– Да, совсем другое дело… – соглашался Мышкин. – Неприятно дышать.
– Так что беги! Чтоб как молния! И никуда по дороге не заезжай. Сразу сюда.
– Не заеду. Я пошел?
– Стой! А первичные материалы? Срезы и прочее?
– Опоздали, Сергей Сергеевич! – сокрушенно вздохнул Мышкин. – И я, осёл, не подумал. Нет у нас первичных материалов.
– Так куда девались?!
– Уничтожил, – виновато признался Дмитрий Евграфович. – Там, у Кокшанского на работе, и уничтожил. Своими руками. Все сжег в муфельной печи.
Демидов насупился, но потом взгляд его прояснился.
– Плохо, конечно, что сжег… Но ничего, как-нибудь обойдемся.
Мышкин проскочил пустую приемную, вышел в коридор, спустился по лестнице на два этажа ниже, потом взбежал наверх и рысцой вернулся к главврачу.
– Сергей Сергеевич! – с порога закричал он. – Извините, бежал, чтоб скорее… Сейчас отдышусь…
– Что случилось? – встревожился главврач.
– Какой же я идиот! Все отчеты Кокшанского, анализы, срезы – все ерунда! Потому что у нас нет в руках самого главного – образца препарата с вирусом! Нет главного вещественного доказательства. Без него все наши, то есть мои, размышления и обвинения – просто болтовня, в самом деле. Нас, меня то есть, прокурор непременно спросит: «А откуда вы, Дмитрий Евграфович, взяли, что какие-то предполагаемые негодяи травили ваших больных именно тем проклятым индексом? Покажите мне его!» Что я персонально ему отвечу?
Демидов снова склонил голову то вправо, то влево, всем своим видом говоря: «Даже не старайтесь, сыр все равно не выроню!»
– Да ведь ничего не ответишь.
– У нас в аптеке есть еще такой индекс?
– Ты уже спрашивал. Ничего нет.
– Значит, надо подождать, когда поступит новая партия.
– Да, пожалуй… – медленно произнес Демидов. – Подождать. А разве у тебя не было образца?
– Откуда?! – закричал Мышкин. – Кто мне даст подотчетный материал без вашего приказа?
– Никто не даст, – согласился Демидов. – Но материалы все равно неси.
– Но это уже завтра – можно? Никаких сил уже нет! – взмолился Мышкин. – Пойду водки выпью.
– Иди, иди… Но чтоб завтра все было на моем столе. И еще раз призываю тебя, Дима: будь осторожен. Максимально осторожен!
– Обещаю, – отозвался Мышкин уже с порога.
Теперь в приемной была Ольга.
– Ты здесь? – спросил Мышкин. – Рабочий день, вроде, кончился.
Она не ответила и, широко раскрыв глаза, смотрела на него, словно перед ней был не Мышкин, а Кинг-Конг.
– Что такое?
– Дми… Дмитрий Евграфович, – дрожащим голосом сказала Ольга, глядя на его голову. – Что с вами?.. С вами что произошло?
– Потом, Оля, – устало ответил Мышкин. – Никаких сил сейчас.
Как только Мышкин исчез, Демидов нажал кнопку селектора.
– Слушаю вас, Сергей Сергеевич, – отозвалась Ольга.
– Я понимаю, твой рабочий день закончился… – мягко начал он.
– У меня в контракте ненормированный рабочий день. Раньше вас уходить не могу.
– Значит, мне очень повезло!
– Жду ваших распоряжений, Сергей Сергеевич.
– Ну, если так, то соедини меня, пожалуйста, с Женевой. Точнее, разыщи там, в Швейцарии, господина Златкиса Соломона Наумовича. Где бы он ни находился! Учти – это наш главный босс. Именно он нам приказывает, как надо дышать и жить. И за это платит. Но все равно: разыщи хоть на Монблане, хоть на дне Женевского озера. Он нужен мне немедленно. А ежели не захочет говорить, предупреди: у меня для него лично – лично! – чрезвычайно важные сведения, от которых зависит существование Фонда.
– Поняла. Только… – она умолкла.
– Что «только»? Смелее!
– Извините, я забыла: какой там государственный язык? Французский или немецкий?
– И тот, и другой. В Женеве – немецкий. В Берне – французский.
– Спасибо.
– С господином Златкисом можешь говорить по-русски. Как найдешь, иди домой.
Златкис нашелся только через полтора часа у себя на вилле под Локарно. Все это время Демидов окаменело ждал, слушая в динамике селектора, как Ольга щебечет то по-немецки, то по-французски, легко переходя с одного языка на другой.
– Сергей Сергеевич! – наконец сказала она. – Господин Златкис на проводе.
– Хорошо. Спасибо. Ты свободна.
Златкис еще и говорить не начал, как Демидов почувствовал: хозяин крайне недоволен. Демидов слышал в трубке далекие оживленные голоса, смех, музыку: оркестр, похоже, камерный, исполнял «Английскую сюиту» Баха.
– Полагаю, мсье Демидов, вам хотелось позвонить мне в более удобное для вас время, – с явной неприязнью сказал Златкис, даже не поздоровавшись. – Но у вас такой возможности не нашлось.
«Гавкай, гавкай! – усмехнулся Демидов. – Сейчас ты у меня запоешь! Канарейкой».
– Информация чрезвычайной важности, – спокойно ответил он. – Вы должны получить ее немедленно. Сразу скажу – по телефону рискованно.
– Рискованно? – уже совсем другим тоном переспросил Златкис.
– Извините, не точно выразился. Не рискованно. Опасно.
– Для кого? – осведомился Златкис.
– Для всех нас. Для Фонда в целом.
Златкис задумался.
– Сейчас, – сказал он. – Не отключайтесь.
Голоса, смех, музыка зазвучали в трубке отчетливее, потом Демидов с удивлением услышал, как в трубке заквакали лягушки – десяток сразу. Закричала стая уток, и все внезапно стихло. Потом появился Златкис.
– Разговор шифруется, – сказал он. – Можете говорить всё.
– Я располагаю достоверной информацией, – заговорил Демидов, – что на прошлой неделе был взломан сервер Фонда. Преступник проник в базу данных и похитил конфиденциальную информацию, которая может заинтересовать правоохранителей сразу нескольких европейских стран. Причем взлом осуществлен был неоднократно.
– Откуда такие сведения? – невозмутимо спросил Златкис.
– Из чрезвычайно надежного источника. К сожалению, назвать его сейчас не имею права. Информация проверена. Я получил соответствующие доказательства. Дело касается испытаний индекса-м. Вам известно о взломе?
– Нет, – хмуро сказал Златкис.
– В таком случае мы с вами можем по достоинству оценить мастерство русских хакеров, которые даже не оставили следов на сервере. Это также свидетельство профессиональной подготовки тех, кто в Фонде отвечает за компьютерную защиту. Кроме данных об индексе-м, похищена и другая информация. В частности, весь архив по нашей клинике за последние три года. В том числе истории болезней тех пациентов, кто не отражен в общедоступной статистике.
– Так. Это все?
– Нет, не все. Теперь самое интересное. Здесь, в клинике, некоторые сотрудники, несмотря на мой строжайший запрет вскрывать пациентов, получавших индекс-м, нарушил приказ и тайно получил образцы тканей. Они сделали это во время транспортировки трупов в крематорий. Эти же лица тайно, в частном порядке передали срезы в химфарминститут специалисту по молекулярному анализу. Очень хороший специалист. Фамилия Кокшанский. Настоящий эксперт.
– И что показала экспертиза?
– Всё.
– То есть?
– Повторяю: всё. Все ингредиенты. В том числе свойства и назначение известной вам субстанции.
– Вы можете выражаться яснее? – в голосе Златкиса проскользнуло недовольство.
