нетерпеливо объяснял мертвец. – Твои полумеры загадили всю нашу студию. Зато это – твой будущий шедевр.
– Этот? – Грег небрежно указал на бомжа.
– Он самый! – от чего-то рассмеялся бомж.
– У тебя какие-то особые критерии? Бери, что дают, и не кабенься.
– Окей, ладно! Мистер… как тебя вообще зовут?
– Меня? На улице меня зовут Лапшой, – бомж схватил и потряс свои длинные слипшиеся патлы.
– Короче, Лапша, у меня сегодня был действительно паршивый день. В моей студии сейчас полный бардак. – Грегори указал в сторону трехэтажного дома. – Поэтому я заплачу тебе, скажем, пятьдесят баксов, если ты мне поможешь прибраться.
Глаза у Лапши зажглись в предвкушении очень хорошей сделки. Наверняка, он сейчас представил, сколько бухла или наркоты купит на вырученные деньги. Однако он строго спросил:
– Ты же не из тех извращенцев, которые избивают и трахают в задницу черного брата?
– О, чувак! Нет! Он гораздо хуже! – проорал у него над ухом Тим.
– Нет, я не из этих, – Грегори сделал внушительный глоток, с прищуром глядя на Лапшу. – Только не иди рядом со мной. Не хочу, чтобы ваши черные братья решили, что у меня в студии богадельня. Окей?
– Не вопрос, сэр!
Бомж действительно шел за Грегом за десяток футов. Художник подождал его на лестнице и направился на третий этаж. Вставив ключ в замочную скважину, он его предупредил:
– То, что ты сейчас увидишь, – это свиная кровь, понял? Поэтому не выпадай в осадок и не ори.
– Хорошо, сэр, – покорно отозвался Лапша.
В студии стоял настоящий смрад. Металлический запах ощущался буквально на языке, вызывая тошноту и головокружение. Амбре Лапши только усугублял ароматы.
– Швабра, ведро и моющие средства там, – Грегори махнул в дальний угол. – Сливать все это говно можешь в унитаз.
– Сэр, а позволите мне для начала выпить… Это действительно жуткое зрелище, – робко попросил Лапша.
– Да, конечно, – Грегори пошел на импровизированную кухню, состоящую из двух навесных шкафчиков, поставленных на пол возле холодильника, чтобы взять чашку.
Лапша одним глотком прикончил виски и пошел наводить порядок. Грегори закрыл дверь, и убрал ключ в карман. Дабы не терять времени он взял холст, измазанный каплями собственной крови и куриными перьями с начал его замазывать белой краской.
– Ну и какого хера ты ждешь? Бери свой матюхин или как та херня называется, и вспарывай его!
– Не сейчас, мне нужно подготовиться, – сквозь зубы ответил Грег.
– А мужик, значит, задарма будет тебе полы мыть?! Ты получил огромные бабки и возомнил себя капиталистом? Владельцем хлопковой плантации! Пускай негр делает грязную работу, а я тут пока буду возить кисточкой! Ведь я такой охеренный художник!
– Что за херня? – Лапша подпрыгнул на месте, едва сохранив равновесие. – Что за колдовство?!
Возле швабр дремала обезглавленная курица, которая оживилась при приближении бомжа и изучала его с высоты своего птичьего роста, вертя обрубком.
– Это мой питомец. Сэр Николас, – небрежно отозвался Грег. – Не обижай его, и он не обидит тебя.
– Как он живет без головы? – вцепившись в швабру спросил Лапша.
– Так же, как и пять миллиардов населения земли, – заметил Грег.
Когда холст был загрунтован и успел основательно просохнуть, Лапша смог отмыть меньше половины помещения. Он больше разводил грязь, чем ее убирал, но Грегори уже это мало интересовало. А вот разговоры Лапши о его нелегкой жизни, разводе с женой и жидо-масонах в американском правительстве уже начинали надоедать. Грег снял просушенный холст в подрамнике с мольберта и положил на пол. Рядом он поставил бутылку виски, а на будущую картину бросил пятидесятидолларовую купюру.
– Лапша! – позвал бомжа Грег. – Завязывай, уже поздно. Присядь отдохнуть.
– О, спасибо, сэр, – бомж вспотел от трудов и паров крови.
– Присядь, выпей, – Грег указал на складной стул. – Ты хорошо потрудился. Днем можешь прийти снова и заработать столько же.
Лапша покорно сел на стул и схватил бутылку виски, жадно глотая ее содержимое из горла. Деньги лежали перед ним, но он их будто бы не замечал.
– Вы очень добры, сэр. Признаюсь, тогда на улице… я подумал, что вы меня изобьете. Белые парни не любят стариков вроде меня, постоянно пытаются самоутвердиться за счет слабых. А я ведь воевал во Вьетнаме…
– Да это же ветеран боевых действий! Спорим, он сейчас начнет нудеть, сколько крови он пролил за свою страну.
– Я ведь проливал кровь за свою страну, но все равно остался человеком второго сорта…
Тим оскалился. Бомж продолжал вспоминать былые дни, даже не замечая, как Грегори начал раздеваться, пока не остался в одних трусах. Он унес в шкафчик одежду. Там же он выбирал инструмент для своей будущей картины. Нового шедевра. Выбор пал на разводной ключ, оставленный, видимо, прежними арендаторами под мойкой. Грегори взвесил его в руке – должно сработать. Он спрятал инструмент за спину и подошел поближе к бомжу.
– Лапша, ты не взял деньги. Они прямо перед тобой.
– Ох, сэр, я даже не заметил, – он ловко схватил купюру и, скомкав, отравил в
