же, как и воспоминания, окатывающие ледяной водой. Упругость спускового крючка. Чувство отдачи в руках. Пуля, с мерзким звуком входящая в плоть – этот звук был даже громче, чем раскат выстрела.
Ты никуда не сбежишь от того, что сделала. Прячься, беги, но смерть всегда будет за твоим плечом, смеяться, гладить тебя по голове и говорить, что ты прекрасно исполняешь свою роль. Ты можешь выставлять слово «самооборона» перед собой, словно щит, но это ничего не изменит. Ты убийца.
Слезы потекли по щекам – судороги проходили по телу, она задыхалась от рыданий, и свет огней города слились в одно мерцающее пятно. Словно ангел, пришедший покарать ее за грехи.
Она вытащила пистолет – орудие, отнимающее жизни. Ни разу за четырнадцать лет работы в полиции оно не пригодилось ей для добра; лишь корежило, уничтожало и мучало. Данное ей сверху, оно дало ей непозволительное право решать, кто достоин жить, а кто нет, и пусть лишь она была виной всему, ей слишком хотелось переложить хоть часть вины на эту бездушную железку.
Именно поэтому она закричала и со всей силы кинула его на камень. И еще раз, еще раз, высекая искры, пока пистолет не превратился в непригодную груду мусора. Взяв его в руки последний раз, она размахнулась и кинула его вниз с холма, после падая без сил. Она знала, что будет разбирательство. Что ее могут уволить за утерю оружия. Но сейчас ее не пугало это – может быть, с карьерой полицейской закончатся и ее мучения.
Она рыдала в одиночестве, обхватив свои колени. Кристиан уже не знала, как было бы лучше, так, чтобы никто не видел, или чтобы кто-то был рядом, спрятал ее от самой себя.
Нет, не кто-то. Один конкретный, определенный человек.
Она вытащила телефон, нажимая кнопку – она добавила этот номер на панель быстрого вызова. Она не знала, что скажет Фледелю, но сейчас ей было нужно услышать его голос.
– Капитан? В чем дело?
Кристиан осознала, что не хочет, чтобы он слышал, в каком она состоянии. Не зная, что делать, она промолчала.
– Капитан, с вами все в порядке?
Она стиснула зубы, стараясь сдержать рыдания.
– Капитан? Где вы? С вами все хорошо?
Его голос стал взволнованным. Должно быть, он решил, что с ней что-то случилось.
– Капитан, давайте так. Если вы сейчас в опасности, положите трубку. Я найду вас.
Она не шелохнулась, все так же прижимая телефон к мокрой щеке.
– Хорошо, я понял… Я рад, что вы вне опасности. В следующий раз, если что-то случится, оставим такой же шифр.
– Угу, – тихо отозвалась она, чтобы полностью развеять его сомнения.
– Вам… не очень хорошо сейчас, да?
Она снова промолчала.
– Знаете… Когда вы ушли, тут по телевизору показывали документальный фильм о пауках, – вдруг сказал он. – Вы знали, что они слышат с помощью специальных волосков, растущих на задних ногах?
Кристиан слабо, слабо улыбнулась от того, какой способ сержант выбрал, чтобы отвлечь ее. А Фледель все продолжал:
– А еще с помощью этих же волосков они распознают запахи и узнают, съедобна ли пища. Они вообще не чувствуют вкус. Может быть, поэтому они едят собственную паутину иногда?
Он говорил и говорил, погружая Кристиан в странный мир паукообразных, и слезы мало-помалу останавливались. Возможно, так действовал на нее его голос – добрый и спокойный, полный искреннего желания помочь. В какой-то момент она встала, направившись домой – Кристиан знала, что вместе с Фледелем ей будет гораздо проще вернуться туда.
– Знаете, капитан, я хотел бы еще куда-нибудь сходить с вами. Тот поход в оперу был незабываемым, и даже не из-за бомбы под сиденьем, – он засмеялся. – Не знаю, что вы любите больше. Может быть, какой-нибудь активный отдых, может быть, картинная галерея или музей. Я хотел бы узнать больше о ваших вкусах.
– Я и сама не знаю, что мне больше понравится.
– Значит, мы выясним это вместе.
Она улыбнулась – искренне, на мгновения сбросив с груди тяжелый камень. Как будто это будущее было возможно.
Следующий день она провела в кровати. Голова была тяжёлой от слез вчерашней ночи. Через силу Кристиан поела и легла, рассматривая потолок. Как жить дальше, она уже не знала.
Экран телефона засветился, издав короткий звук. Сообщение. Она пригляделась к светящимся буквам.
"Нам нужно увидеться. Клео".
Никаких "прекрасных леди". Шутки кончились.
"Где?" – просто набрала она. Через минуту пришли координаты. Небольшое поле за городской чертой. Что ж, он сделал свой ход, и Кристиан сделает свой. Это ее игра и ее жизнь, потому она не вмешает в это никого более. Даже Фледеля, как бы он ни хотел ей помочь.
Клео ждал ее в намеченном месте. Неторопливо падал снег, оседая на его невзрачном теплом пальто. Не было больше изумрудных линз – лишь серо-голубые глаза, такие же, как у Шарлинда и Ника. Он смотрел серьезно, и это выражение лица полностью переменило его черты.
– Ты пришла.
– Особого выбора не было.
– И правда.
Они постояли какое-то время, глядя друг на друга. Наконец Клео вздохнул.
– Слишком много людей погибло. Пятеро девушек. Мои братья. И все из-за людей, которые не умеют отпускать прошлое.
Он опустил глаза, качая головой.
– Этот театр слишком затянулся. Пришло время наконец узнать, кто стоит за всем этим.
Единственной мыслью, промелькнувшей в голове Кристиан перед тем, как кто-то зажал ей рот тряпкой с хлороформом, было: «Я и так знаю ответ».
Сначала была тьма. Потом – жуткая, разрывающая боль.
Он схватился за живот, чувствуя, как рука пропитывается чем-то теплым. Нужно срочно остановить кровотечение, иначе долго он не протянет.
Вытащив из кармана чистый носовой платок, он скомкал его, глубоко вдохнул и прижал к ране, медленно продвигая внутри плоти. Зрение обожгло красным, и он закричал, перекатываясь на спину. На несколько секунд он, кажется, потерял сознание.
Когда он снова очнулся, перед глазами кружились мушки. Сил не было, голова была легкой, как перышко. Нужно позвонить кому-нибудь. Нужно, чтобы его спасли.
Он вытащил телефон, но сети не было. Он слишком глубоко в лесу, лежит на мокрой траве, пропитывающей его одежду и холодящей кожу.
«Неужели я умру вот так?» – пронеслось у него в голове.
Нет. Не умрет. Никогда не позволит себе умереть от ее рук.
Как она смогла рассекретить его? Он всегда действовал по правилу «держи друзей близко, а врагов еще ближе», но в этот раз, по-видимому, зашел слишком далеко. Как долго она уже все знала? Вполне возможно, что она специально отвела
