— У тебя отлично получилось, — сказал Пол. — Прирожденный пилот. Весь в брата.
— Извини, что не сумел зайти на посадку.
— Остальным, скорее всего, даже попробовать не дали. Ну, пойдем переоденемся.
Когда Харальд снял летный костюм, Пол сказал ему:
— Зайди на минутку ко мне в кабинет.
В кабинете Пола стояли каталожный ящик, стол и пара стульев.
— Ты не мог бы нарисовать то устройство, о котором рассказывал? — сказал Пол.
Харальд как раз думал, заговорит ли Пол на эту тему.
— Да, конечно.
— Садись за стол. Вот карандаши, в ящике стола — бумага. Вернусь через пятнадцать минут.
Пол ушел, и Харальд принялся рисовать. Он мысленно представил себе ту дождливую ночь. Художник из него был никудышный, но во всяких аппаратах он разбирался и отлично запоминал, как они выглядят. Закончив, он перевернул листок и на обратной стороне набросал карту острова Санде, указав месторасположение базы. Пол вернулся, внимательно изучил рисунок и сказал:
— Великолепно! Спасибо тебе большое.
— Не за что.
Пол выдвинул один из каталожных ящиков. На разделителях были имена учеников летной школы. Он выбрал папку «Андерсен, X. К.». Андерсен — знаменитый датский сказочник, и Харальд догадался, что эта папка — тайник.
— Пойдем к остальным, — сказал он и направился к двери. — Делать зарисовки немецких военных объектов — это преступление. Никому об этом не рассказывай, даже Арне.
Харальд кивнул:
— Ладно. Только с одним условием. Ты мне честно ответишь на один вопрос.
— Попробую, — пожал плечами Пол.
— Движение Сопротивления существует?
— Да, — ответил Пол. — И ты теперь в нем участвуешь.
Цветочный запах духов Тильде Йесперсен, сидевшей напротив, щекотал Пет.еру ноздри. Он представлял себе, как заблагоухает ее кожа, когда он снимет с Тильде кофточку.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
Он с трудом сдержался — очень хотелось ответить прямо. Но Петер вспомнил о жене. К супружеским клятвам он относился серьезно. Многие сочли бы, что у него имеются все основания их нарушить, но он руководствовался более высокими принципами. Поэтому Петер сказал:
— Вспоминал, как ты поставила подножку механику. Ты продемонстрировала исключительную собранность.
— Да что там.
— У тебя отличная реакция. Я всегда был против того, чтобы женщины служили в полиции, но вынужден признать, ты — первоклассный сотрудник.
Подошел официант. Петер заказал сыр и бутерброды с огурцами.
— Дело о шпионах продвигается? — спросила Тильде.
— Не очень. Тех двоих, которых арестовали на аэродроме, увезли в Гамбург. После допроса с пристрастием они назвали гестапо имя связного. Но тот исчез.
— Значит, это тупик?
— Да. У тебя есть знакомые евреи?
— Один или два, — удивленно ответила она. — А что такое?
— Я составляю список.
— Список евреев? Зачем?
— Моя работа — держать под контролем всех подозрительных субъектов.
— И евреи входят в их число?
— Так считают немцы. Новых евреев-эмигрантов распознать легко. Они по-дурацки одеваются, говорят с акцентом, и большинство из них живет в новых районах Копенгагена. Но предки тысяч евреев поселились в Дании столетия назад. Они и выглядят, и говорят как все. Если евреи начнут создавать подпольные группы, мы должны знать, где искать их участников. Вот я и составляю список.
— Но каким образом?
— Два моих помощника просматривают телефонные книги, выписывают все фамилии, похожие на еврейские. Но я бы еще хотел провести обыск в синагоге. Там, вероятно, есть список общины.
Эта идея Тильде не понравилась, но она спросила:
— И что же тебя останавливает?
— Юэль не разрешает.
— По-моему, он прав. А что, если нацисты решат собрать всех евреев и отправить в концентрационные лагеря? Они же воспользуются твоим списком!
— Всегда существует риск, что информация будет использована не по назначению.
— Так может, лучше не составлять этот чертов список?
— Если бы все так думали, в стране вообще бы не было отдела безопасности. Ты что, отказываешься мне в этом помогать?
— Нет. Я сотрудник полиции, и ты мой начальник. Я буду делать то, что ты скажешь.
— Ты это серьезно?
— Знаешь, если бы ты поручил мне составить список датских колдуний, я бы сказала, что не считаю колдуний преступницами. Но список составить я бы тебе помогла.
Принесли еду. Некоторое время они молча ее поглощали. Потом Тильде спросила:
— Как дела дома?
— Инге без изменений, — сказал он.
— Тебе, должно быть, очень тяжело.
— Мне повезло — у меня щедрый отец. На зарплату полицейского я бы не мог себе позволить сиделку, и Инге пришлось бы отправить в лечебницу.
Тильде странно на него посмотрела — будто считала, что лечебница не такой уж плохой вариант.
После обеда они вернулись в полицейское управление. У входа их остановил Фредерик Юэль.
— Флемминг, пойдемте со мной, — сказал он. — Нас вызывает генерал Браун.
От полицейского управления до центральной площади, где в здании под названием Дагмархаус расположились немцы, ходу было всего несколько минут. Их проводили в кабинет Брауна — угловую комнату со старинным столом и кожаным диваном. Петер заметил, что и здесь Браун был при пистолете — будто давал понять, что хоть он и сидит в роскошном кабинете, но дело для него прежде всего.
Браун явно был доволен собой.
— Наши люди расшифровали послание, которое вы нашли в тайнике, — сказал он.
— Что ж, очень впечатляет, — пробурчал Юэль.
— Большого труда это не составило. — Браун открыл лежавшую на столе папку. — Оно написано группой, которая называет себя «Ночными стражами». Вам это название что-нибудь говорит?
— Почти на сто процентов уверен, что оно нам прежде не встречалось, — сказал Петер. — О чем там говорится?
— В шифровке сообщаются подробности дислокации немецких войск в Дании. Местонахождение батарей ПВО в Копенгагене и окрестностях… Вы сумеете разыскать этих людей?
— Очень надеюсь, что да.
— Вы считаете, что эти же люди распространяют подпольную прессу?
— Мы присматриваем за сотрудниками газет. Если бы они вели наблюдения за дислокацией немецких войск, мы бы это заметили. Думаю, это какая-то новая организация.
— Тогда как же вы их поймаете?
— Есть группа потенциальных нарушителей закона, которой мы вплотную не занимались. Это евреи.
Петер услышал, как Юэль судорожно вздохнул.
— Очень советую присмотреться к ним повнимательнее, — сказал Браун.
— В нашей стране трудно распознать, кто еврей.
— Тогда отправляйтесь в синагогу!
— Отличная мысль, — сказал Петер. — Там, возможно, есть список общины.
Юэль бросил на Петера испепеляющий взгляд, но промолчал.
Вернувшись в управление, Петер быстро собрал свою команду — тех, с кем ездил в аэропорт Каструп: Конрада, Дреслера, Эллегарда и Тильде Йесперсен, — и все вместе они отправились в синагогу.
Из еврейского дома для престарелых, расположенного рядом, вышел старик в ермолке.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросил он.
— Мы из полиции, — сказал Петер. — У вас есть ключи от синагоги?
На лице старика появился испуг.
— Да.
— Впустите нас.
Старик достал из кармана связку ключей и отпер дверь.
— Покажите мне список общины, — сказал старику Петер.
— Список общины? Что вы имеете в виду?
— У вас должны быть имена и адреса тех, кто сюда ходит.
— Нет. Мы рады всем евреям.
Чутье подсказывало Петеру, что старик не врет, но он все же велел Дреслеру с Конрадом обыскать здание. Через несколько минут они вернулись — с пустыми руками.
— Но вы же, наверное, пишете людям — просите о пожертвованиях, сообщаете о предстоящих событиях.
— Мы вывешиваем объявления, — сказал раввин. — В еврейском центре.
— Ага! — обрадовался Петер. — В еврейском центре!
Центр находился километрах в полутора от синагоги. Там дежурил молодой человек с презрительным выражением лица. Он сказал, что ни имен, ни адресов у них нет, но центр все-таки обыскали.
Молодого человека звали Ингемар Гаммель. Одет он был довольно дорого. Почему состоятельный молодой человек служит здесь секретарем? Такую работу обычно выполняют юные девушки или домохозяйки из небогатых семей.
Во внутреннем кармане пиджака Гаммеля Петер обнаружил тоненькую записную книжку. Записи с виду обычные — даты обедов, день рождения мамы, «позвонить Йоргену насчет Уайлдера».
— Кто такой Йорген? — спросил Петер.
— Мой двоюродный брат, Йорген Люмпе. Мы обмениваемся книгами, — сказал Гаммель.
— А Уайлдер?
— Торнтон Уайлдер, американский писатель.
Петер заглянул в конец книжки. Там был список имен и адресов, некоторые — с номерами телефонов. Он выбрал наугад имя.
