– Ё-моё! – вскочил Шурка.
Лера повернул к нему восторженное лицо и заскакал от избытка чувств, как шаман вокруг костра.
– Призрак! Призрак! – приплясывал он. – Ко мне призрак приходил.
И он рассказал Шурке о своей встрече с поручиком Молодцом.
– Ё-моё! – всё повторял Шурка, с опаской поглядывая на потайной ход. – Что же там за погребальная?
Собравшись с духом, мальчишки пошли новым подземным коридором, который тотчас закончился обширной залой. Света тут было поменьше. Обвыкнув, они с ужасом рассмотрели две мумии, в разных позах застывших посреди зала. ещё одна – «сидела» у стены. На ней был истлевший мундир с эполетами, а меж рёбер торчала рукоять ножа. В иссохшей руке мумия сжимала наган. Рядом лежала почерневшая от времени шашка.
– Это же поручик Молодец, – догадался Лера.
– Они друг друга перебили, – побледнел, как полотно, Шурка. – Бежим отсюда!
Лера едва не поддался охватившему его паническому страху.
– Не дрейфь, – произнёс он дрожащим голосом и осторожно подошёл к поручику, – он с контрабандистами сражался, за отечество.
Помимо останков мундира, от чиновника Пограничной таможенной стражи сохранились лишь кости да кожа. Казалось, всё это бутафория и перед ними кукла из проволоки и пергамента. И только льняные, коротко стриженые волосы поручика убеждали, что некогда это был настоящий человек. В нагрудном кармане, как и указывал призрак, Лера нашёл огниво с кремнем, трут, вчетверо сложенное письмо и часы-луковицу.
– Наган возьми, наган, – зашипел Шурка.
– Ага, – отозвался Лера, осторожно пятясь. – Сам бери! Видишь, как он его крепко держит.
Шурка в нерешительности потоптался, но вдруг махнул отчаянно рукой и ринулся к мертвецу. Не успел Лера сообразить, а тот уж подхватил с пола шашку и отпрыгнул назад.
– Ура, – выдохнул он. – Теперь мы этому конопляному семени врежем, – и потянул шашку из ножен.
Шашка не шла.
– Да ей лет сто, не меньше! – заключил Лера. – Она давно заржавела.
– Всё равно, – храбрился Шурка. – ей можно и так ударить.
Лера пожал плечами и взялся за осмотр погребальной залы. Шурка шёл рядом с шашкой наготове.
Залу, очевидно, использовали в качестве склада для контрабандного товара. В одной из стен торчали металлические крюки.
– На них, наверное, одежда висела, – шепнул Шурка.
Вдоль противоположной стены высились стеллажи.
– А тут ящики с сундуками стояли, – отозвался Лера.
За ноги то и дело цеплялись обломки досок, обрывки верёвок и рогожи. Наткнувшись на нечто круглое и выпуклое, Лера отстал. Шурка, вооружённый шашкой, смело пошёл дальше в дальний угол. Там стоял стол, лежали валом длинные палки, на одном конце которых была намотана просмоленная пакля.
– Лерчик! – радостно воскликнул Шурка. – Я факелы нашёл.
– А я котелок, – просипел от натуги Лера, пытаясь приподнять и перевернуть средней руки котёл, какими пользовались некогда рыбачьи артели.
Шурка поспешил ему на помощь, и котёл послушно встал на днище.
– Большой, – оглядел Шурка покачивающуюся посуду. – В нём за раз можно борща наварить на оба класса.
– Было бы из чего, – вздохнул Лера, у которого от одной мысли о еде слюна набежала.
– А во! – Шурка сунул ему под нос кулак. – Целый бочонок под столом.
На ладони у него лежали пшеничные зёрна.
– Отравимся ещё, – взял пару зёрнышек Лера.
– До революции зерно не протравливали, – заверил его Шурка. – А пшеница в специальных условиях может веками храниться.
– Где же тут условия? – всё ещё сомневался Лера, пробуя раскусить зёрнышки.
– Как нечего делать! – стоял на своём Шурка. – Под землёй температура постоянная и влажность.
– Вон, – перешёл он на шёпот, вспомнив о покойниках, – даже люди сами собой бальзамируются.
– Как камень, – с трудом разгрыз дореволюционную пшеницу Лера. – А воду где взять?
Шурка задумался. Воды в подземелье нет, если не считать пещерного озерца.
– А давай, в морской сварим? – нашёлся он. – И солить не надо.
Подгоняемые чувством голода, они вытащили котёл на берег.
– Я развожу огонь, ты носишь воду, – распорядился Лера.
Пока он собирал топливо для костра, а после чиркал кремнем по огниву, Шурка тщательно промывал тапочки.
– Тебе что, делать нечего? – наконец, не выдержал Лера, у которого никак не получалось добыть огонь. – Давай воду в котёл наливай.
– Сейчас, – отозвался Шурка, – только тапочки постираю.
– Это ещё зачем?
– Вместо черпака.
– Да ты своими тапочками полдня будешь воду черпать! – возмутился Лера. – А потом у нас заворот кишок будет.
– Не скрипкой же воду носить.
– Ты там посмотри, – показал Лера на развалы контрабанды.
– Ладно, – сдался Шурка и, отжав тапочки, босиком полез на самую верхотуру из тюков и ящиков.
Лера только-только выдул из тлеющего трута огонь, как вдруг к нему явился новый гость. Был он тёмен собой. На голове у него красовался рыцарский шлем, на плечах просторная хламида, на ногах тупоносые туфли с широкой пряжкой. Лера схватился за шашку.
– Как костюмчик? – поднял забрало тёмный гость, и Лера увидел в окошке шлема улыбающуюся физиономию Шурки.
– Шутишь, да? – разозлился он. – А если бы я тебе шашкой врезал?
– Она же не достаётся.
– Всё равно бы врезал.
– Тогда бы тут пять мумий стало, – снял шлем Шурка.
– Четыре.
– Пять, – стоял на своём Шурка.
– Ты бы повесился от тоски, что такого друга угробил, – самоуверенно заявил он.
– Смотри, – подошёл Шурка к озерцу и зачерпнул полный шлем воды.
Из шлема тотчас тонкими струйками полилось в разные стороны. Но всё же Шурка донёс до котла добрую треть. В каких-нибудь пять минут он наполнил рыбацкую посудину до половины.
Когда вода закипела, друзьям, из-за отсутствия какого-либо поварского инструмента, пришлось помешивать варево шашкой поручика.
– А ничего каша! – снял первую пробу Шурка.
Пшеничная каша получилась и солёной, и горькой, даже каким-то лекарством отдавала. Но мальчишки не жаловались, уж больно есть хотелось. Отодрав от ящичной доски по широкой щепе, обжигаясь и фыркая, они с жадностью набросились на дореволюционную пшеницу. И хотя варева вышло много, приятели остановились лишь тогда, когда выскребли из котла всё до последней крупинки.
– Ну я и натрескался, – расстелив хламиду, которая оказалась обыкновенным куском материи, разлёгся у костра Шурка.
Лера прилёг рядом. Шурка заглянул другу в лицо и вдруг обнаружил, что вокруг его левого глаза проступил внушительный синяк. Точь-в-точь как у Момента.
– Ё-моё! – дотронулся Шурка пальцем. – На тебя молоко наркотическое подействовало.
– Какое «молоко»? – морщась от боли, отшатнулся Лера. – Ты же сам мне в глаз коленкой засветил.
– Да я не хотел, – извиняющимся голоском завёл Шурка. – Я нечаянно.
Но Лера уже вскочил на ноги и отошёл к сундукам. Там, в расстройстве чувств, он принялся пополнять свой гардероб.
Соболий кафтан Лера подпоясал найденным тут же широчайшим кожаным ремнём, а на ноги натянул ботфорты с раструбами, в которые, за отсутствием носков, влез, не снимая тапочек.
– Не жмёт? – чрезвычайно любезно поинтересовался Шурка.
– В самый раз, – отвернулся Лера, – зато не болтаются.
На голову ему Шурка, дурачась, услужливо водрузил широкополую соломенную шляпу. Подвязал один край, и получилось как у настоящего мушкетёра. Лере понравилось.
– Ладно, – невольно улыбнулся он, – но больше на меня не падай.
– Я здесь совсем ни при чём, – заявил Шурка. – Это всё закон равновесия.
– Чего?
– Не надо было Момента тапочкой по носу бить.
– При чём здесь Момент? – удивился Лера. – И стукнул я его нечаянно…
Тут он осёкся, вспомнив, что буквально минуту назад про это «нечаянно» как раз и говорил Шурка. А тот, довольный собой, вновь разлёгся у костра.
– Закон равновесия, – повторил он. – Откуда чего убыло, туда столько же и прибыло.
– Ну и что?
– А то, что если ты кому плохо сделал – из тебя зло убывает. А потом на его место новое прибывает. Только зло правил движения не знает, оно на полном ходу влетит и так стукнет, что мало не покажется.
– Ясно, – кивнул Лера. – Я – Момента, а ты меня взамен. Но Момента за что?
– Он крышку в нас бросил.
– Ладно. А Кокс с Косяком его дубасили, – вспомнил Лера.
– Так он же в них стрелять хотел, – парировал Шурка, – а потом их Агроном наказал.
– Наоборот, – не согласился Лера.
– Ну, значит, ещё накажет.
– А ты?
– Что я?
– А тебе кто засветит? – поинтересовался не без ехидства Лера. – Ведь ты меня уже два раза стукнул. К тебе тоже зло должно вернуться, для равновесия.
Шурка не на шутку задумался.
