— Залысины всё больше! Пора что-то делать! — раздался сверху голос.
Грач втянул голову в плечи.
— Там кто? — он покосился наверх, обращаясь то ли к Соне с Сеней, то ли к тому, кто «там».
— Давайте познакомимся! — откликнулся Голос. — Я — Мистер Джус! Это вы — знаменитый «Колгейт триста шестьдесят» для чистки языка и щёк?
Грач не ответил, лишь вертел втянутой в плечи головой. Голос продолжал:
— Вам не кажется, что грипп ведёт себя в вашем офисе по-хозяйски?
Грач растерянно оглянулся на бабушку с корзиной.
— Эта бабушка не сможет тебе ответить, где и как хранить свои деньги, — задушевно произнёс Голос. — Расскажите нам свою историю. Как вам удалось похудеть за четыре месяца на восемнадцать килограммов? — Голос выжидающе замолчал.
Грач неопределённо замямлил:
— Э-э-э…
— Эмэмэс лучше слов! — подхватил Голос. — Особенно со скидкой Билайн.
Грач, кусая ногти, шагнул к стволу и поглядел вверх.
— Мечтаете сделать шаг к вершине? — подбодрил его Голос. — Спортмастер!
Тут Грач оскользнулся на глинистом пятачке, потерял равновесие и неуклюже сел прямо на свежевзрытую кротовую кучу.
— Добро пожаловать в новый мир комфорта! — радушно приветствовал его Голос.
Грач вскочил было на ноги, но снова поскользнулся и свалился уже плашмя.
— «Доместос» убивает все известные микробы! Наповал! — сурово прокомментировал Голос.
Грач суетливо забарахтался поддеревом — штаны зацепились за куст.
— Помогите!.. — пискнул он хрипло.
— Когда кашляют детишки, им поможет «Синий мишка», — ласково отозвался Голос.
Соня с Сеней исподволь начали хихикать и хихикали всё громче. Грач наконец поднялся, но стоял с таким видом, будто на него, того и гляди, упадёт что-нибудь тяжёлое.
И точно! Наверху что-то цыкнуло, небольшой продолговатый предмет, стукаясь о ветви, полетел вниз, по пути вещая:
— Валио. Полёт кулинарной фантазии.
Упав наземь, предмет оказался диктофоном. Грач нерешительно его поднял.
— Невидимое становится видимым, — сказал диктофон Грачу. И замолчал. Но Голос сверху продолжил:
— А тех, кто крадёт велосипеды, разноцветные карлики как пить дать замуруют! Так, что не размуруешься!
Грач несмело погрозил кому-то кулаком — не то Соне с Сеней, не то Голосу. Тут с дерева свесилась красная рука и молниеносно выдернула у него диктофон.
Грач отскочил. Молча повернулся и побежал в сторону Хорошовки.
А Голос спросил:
— Ну что, идём смотреть «Суперсемейку»?
Глава десятая. Лучший способ предотвратить пожар
Все трое уже подходили к синему домику, когда из оврага послышался шорох осыпавшейся земли и навстречу выскочил Цыган — долговязый чёрный пёс. Соня с Сеней нерешительно остановились. Потому что Цыган раз куснул Максима за щиколотку. Тот, правда, сунул ему в морду можжевеловую ветку. Но и просто идёшь мимо него, без всяких веток, — норовит облаять. Он почти бесхозный. Вообще-то, хозяева у него есть — местные, хорошовские, — но Цыган шастает сам по себе, где вздумается. Каждый божий день прочёсывает окрестности. Частенько наведывается и на дачные участки. Дачники его не жалуют, а уж собаконенавистники Никишины — те просто бесятся. То мусорный пакет, выставленный за ворота, раздерёт, то оставит глубокие следы на грядке, где только что посеяли ровными рядками редиску или салат. Станут его выпроваживать — ещё и огрызнётся; можно подумать, он тут главный. А у самого глазки вороватые, морда некрасивая, хвост облезлый. Словом, невоспитанная псина. Нагловатая и не очень-то безобидная.
Цыган поравнялся с Ником, и тот вдруг подхватил его на руки. Покружил, а потом пробежал с ним в обнимку несколько шагов, и длинные лапы Цыгана, перепачканные глиной, смешно торчали в воздухе. Ник опустил его наземь и присел гладить, а Цыган преданно молотил хвостом и лизал Ника в лицо. Когда Ник поднялся, чтоб идти дальше, Цыган подпрыгнул на месте передними лапами, побежал рядом с ребятами и демонстративно чихал, сообщая таким способом, что горд их сопровождать.
Теперь уже вчетвером они завернули в калитку.
— А твоей тёти сейчас дома нет? — на всякий случай спросил Сеня.
— He-а, заходите смело!
Ник распахнул дверь и пропустил вперёд Цыгана. Тот с готовностью ринулся внутрь. И сразу шмыгнул на кухню. А Ник кое-как вытер ноги о коврик у порожка, шагнул в комнату, сходу плюхнулся на четвереньки, потом на живот — и заполз под кровать. На виду остались только ноги. Глядя на них, Сеня спросил:
— Что ты там делаешь?
— Ищу, — донёсся голос, заглушённый кроватью.
— Что ищешь?
— Что-что!.. Диск, естественно…
— А почему под кроватью?
— Потому что когда ищешь что-нибудь нужное, оно всегда оказывается под кроватью.
Одно за другим он выудил на свет несколько крышек от кастрюль, летающую тарелку — не инопланетянскую, а человеческую, которую ловят и бросают, — и даже один диск, хотя и не совсем тот, который был нужен, — от колеса настоящей машины.
Чтобы не скучать без дела, Соня с Сеней тоже вытерли ноги о коврик и вошли в комнату. Соня заглянула за сундук — не завалился ли за него диск, — а Сеня распахнул шкаф. Оттуда посыпались лыжи, клюшки, выпрыгнул футбольный мяч, с верхней полки сиганул бадминтонный воланчик и стукнул Сеню по голове. Ещё из шкафа выпали деревянные ноги. То есть чёрные ботинки, из которых торчали деревянные чурки. А на чурках сверху были прибиты дощечки с ремешками и пряжками, похожие на лыжные крепления для малышни.
Сеня подобрал деревяшки. Он вертел их так и сяк — старался понять назначение. Рассмотрев их со всех сторон и так-таки ничего не поняв, повернулся к Нику — тот, всклокоченный больше обычного, вылез из-под кровати, — и спросил:
— Это что?
— Невидимые ходули!
Сеня опять повертел в руках чурки и прищурился, как бы ожидая, что они исчезнут. Но ходули были стопроцентно видимыми.
— А почему они «невидимые»? — спросил Сеня. — Вот я же их вижу!
— Но если ты на них встанешь и наденешь взрослые брюки, они станут невидимыми. И будет казаться, что у тебя длиннющие ноги. Это я сам изобрёл!
— Здорово!.. А для чего?
— Ну чтобы, к примеру, снять с дерева кота или вытащить из воды утопающего.
И Ник тут же встал на дощечки и пристегнул ремешками кроссовки. Только ходули остались видимыми, ведь он был в своих неизменных джинсах, а не во взрослых брюках; зато сделался таким высоченным, что почти доставал до потолка, а абажур очутился у него под носом. Ник заглянул в абажур — нет ли там диска. Не отстёгивая ходули, снова-здорово полез под кровать. И давай выгребать всё подряд: игрушечный футбол, короткое красное весло, трубу от пылесоса… Посередине комнаты росла куча всякой всячины. И вместе с кучей росло Сонино беспокойство. Что если сейчас нагрянет ужасная тётя? Которая заставляет мыть и чистить всё подряд? А тут такой бардак!
— Слушай, а твоя тётя… Она когда должна вернуться?
— Точно не сегодня, — успокоил Соню Ник.
— Она ж за покупками ушла. Ищи-свищи!
— Она так долго ходит за покупками?
— Ага. Как начнёт гонять по магазинам, так не может остановиться.
— Что, и ночевать не приходит?
— Какое там ночевать! Её неделями дома не бывает. А в последний раз она ушла за покупками так давно, что я забыл, как она выглядит!
Тут на пороге комнаты появился Цыган. В зубах он держал… Постойте-постойте, что это? Соня бросилась к Цыгану. «Это» хрустнуло в собачьих зубах, и на пол упала половинка диска с изображением… суперсемейки!
Соня горестно подобрала с пола обломок диска… И Сеня страшно огорчился, но ещё больше — разозлился:
— Что у него за хозяева такие! Совсем за ним не следят!
— Вот именно! — горячо поддержал Сеню Ник. — Так плохо его кормят, что ему железа не хватает.
И он заботливо погладил Цыгана, догрызающего диск.
— Ну и фиг с ней, с этой «Суперсемейкой», — он беспечно махнул рукой. — Лучше сами поиграем в спасателей. Таких, как Мистер Исключительный. Я как раз в подходящем костюме, — он несколько раз невысоко подпрыгнул на ходулях, и они стукали об пол — туц-туц-туц.
— А кого мы будем спасать?
— Кого угодно! Выйдем, глянем, не происходит ли чего. На пруду, например. Вдруг нам повезёт и там как раз кто-нибудь тонет?
И вот все трое снова зашагали по дороге вдоль оврага — туда, где за гигантскими деревьями начинается растянутый на два километра Хорошовский пруд.
— Смотрите! — показал пальцем Сеня.
Над шапками деревьев, что окаймляют пруд, большими клубами разрастался синий с сединой дым. Точно раздутые монстры один за другим зарождались над деревьями и тут же, сносимые ветром, пропадали на фоне беспокойных рваных туч.
