Невидимые кузнечики ковали счастье новорожденным.
Потянуло ветром, и сразу начались шепоты в травах. Ни единая травинка не молчала, все говорили. Что-то очень хорошее, что-то очень нужное. Поля зажмурилась, чтобы лучше слышать. Но говорили сразу все. И не умолкали ни на единое мгновение.
Когда Поля была маленькой, мальчик Алёша — её друг — придумал скороговорку: говорун говоруна переговорил.
Но здесь, в степи, никто не мог переговорить друг друга.
Поля немножко огорчилась и от огорчения заснула. На одну секунду. И вдруг услышала — бух! И после долгой задумчивости: бух! Море? Поля слушала, слушала и поняла: сердце! Бьётся сердце Земли.
— Внученька! — Поля открыла глаза. — Солнце садится. Прабабушка Анюта как бы искать нас не кинулась.
Солнце, малиновое, огромное, опускалось не в море, а в небо. У неба тоже, оказывается, есть край, и солнце знает, где он.
Они поспешили к прабабушке. Оглянулись — а от солнца макушка. Оглянулись другой раз — аленький цветок. В третий раз оглянулись — пусто. Но почему-то перед ними, над прабабушкиным домом в небесах расцвели облака.
— Как розы на кусту, — сказала бабушка.
Поля проснулась раньше бабушки, а прабабушки дома нет.
Вышла в сад — пчелиный гул.
Хотела подойти поближе к ульям, а к ней медовый страж. Поля бегом к изгороди.
— Ха-ха-ха! — покатился со смеху мальчишка. — Эй, ты кто?
— Дед Пыхто, — сказала Поля.
— Небось отдыхающая?
— Я — гость! — отрезала Поля. — Правнучка!
— А-а-а! — Голова у мальчишки была белая, с серебряным отливом. — Между прочим, меня зовут Георгий. Георгий Победоносец, слышала? Я — в него.
— Ты не в него. Просто он твой святой.
— В него! — не согласился Георгий. — Я знаю, где змеи живут.
— Ты их копьём протыкаешь?
— Зачем? Они здоровенные, но полозы. У них яда нет. А вот каракурта я пристукнул.
— Кто это?
— Паук. Куснёт — беги гроб заказывать.
— У вас такие пауки водятся?
— Водятся. На кургане… А тебя-то как зовут?
— Поля.
— Давай поздоровкаемся! — Георгий протянул руку между планок забора.
Поля тоже протянула руку.
— Ты поближе подойди.
— Пожалуйста.
И тут мальчишка схватил Полю за косу, дёрнул и, хохоча, убежал. Было больно, обидно, но хлопнула калитка — и дурной мальчишка вылетел из головы.
Прабабушка Анюта несла на плече большущую рыбу.
— Сегодня у нас будет царская трапеза! — сказала прабабушка. — Знаешь, что это за рыба?
— Наверное, щука.
— Э, нет! Щука — речной житель. А это — катран. Это наша черноморская акула.
— Акула?! У вас что же — и плавать в море нельзя? А мы-то с бабушкой!..
— Черноморская акула людей не кушает.
Поля провела ладонью по рыбине.
— Как картошка. Но ведь красивая, — и вдруг сказала: — А вот люди кушают всех!
И вспомнила соседа. Пусть бы акула хотя бы этого противного за пятку схватила.
Прабабушке было некогда, пчелиные рои стерегла. А бабушка с Полей на лодке отправилась в страну лебедей.
Поле самой хотелось грести, и бабушка ей уступила место. Поля налегла на весло, а оно мимо воды, другое из руки выскочило.
— Ты полегче, полегче! — сказала бабушка.
Поля попробовала полегче, а лодка на месте стоит.
— Есть, есть ход! — ободрила бабушка внучку.
Раз, раз! Весла за спину и гребок. И еще гребок. Но руки стали гореть. Посмотрела Поля — под пальцами кожа красная.
— Ну, теперь моя очередь! — сказала бабушка, и они снова поменялись местами.
Кожу на ладонях саднило, да так больно. Поля думала, как же теперь быть, бабушка ведь устанет. И увидела: они направляются в открытое море. От берега осталась полоска. Испугалась, но молчок.
— Вон куда смотри! — показала бабушка.
Поля прищурилась и увидела впереди и чуть в стороне длинный белый остров. Длинный-длинный и белый-белый.
— Бабушка! Там снег что ли?!
— Лебеди, радость моя! Это лебеди!
— Лебяжья острова из лебедей?
— Лебяжьи острова в море. Они песчаные. Но лебеди, когда все вместе и впрямь как остров.
— Бабушка, смотри! Ещё один островок. Серый.
— Молодые лебеди! Молодые лебеди — серые.
— Давай поближе подплывем.
— Зачем мешать птицам? Лебяжьи острова — заповедник. Здесь людям нечего делать. Вот когда бывают холодные зимы, тогда, пожалуйста. Море здесь мелкое, замерзает. Егерям приходятся подкармливать лебедей. Местные жители тоже помогают. В жестокие зимы птицы к людям летят. В Евпатории набережная в большую кормушку превращается. У моей знакомой лебедь лет семь живёт.
— Ой, бабушка! Я хочу посмотреть на лебедя.
— Так это в Евпатории. Вернемся домой, сходим в гости.
Бабушка, положила вёсла на борта, но лодка чуть-чуть покачивалась. Значит, плыла по течению.
— Покойное место, — сказала бабушка. — Не такие уж мы, знать, плохие, коли лебеди для житья своего избрали наш край.
— Смотри, два лебедя кружат.
Бабушка, встрепенулась. Долго смотрела на одинокую пару.
— Ах, полетели! Диво дивное видели мы с тобой.
— Да какое же?!
— Любовь!
Поля заслонила ладонью глаза от солнца. Птицы улетали. А вдруг повернули обратно. Но нет, сделали еще один круг — и стало их не видно.
— Лебеди любят раз в жизни, — сказала бабушка. — Они вот плавают, плавают. Сначала махонькие. Потом вот такие серые. А как оперятся в свой белоснежный наряд, начинают пару искать. Лебединое сердце никогда не ошибается. Среди тысяч и тысяч найдут двое друг друга. Порадуют старых да малых своим счастьем и полетят строить своё гнездо. Выведут лебедят, научат малышню летать и тогда уж вернутся на Лебяжьи острова, потомством лебединую стаю порадовать.
— Бабушка! Летят! К нам летят! Да много!
Лебеди пролетели над лодкой с криками, совсем низко.
Было слышно, как бьют они крыльями по воздуху. Сердито бьют.
— Э-э! — сказала бабушка, берясь за вёсла. — Сторожа пожаловали. Пора нам и честь знать.
Гребла скоро, но лебеди ещё раз прилетели, сделали круг над непрошеными гостями, а сердито крикнул только один.
— Бабушка, — сказала Поля, — вы с дедушкой, как лебеди, жили? И мама с папой как лебеди.
— Род у нас такой, — согласилась бабушка. — Однолюбы.
Бабушки стряпали вареники. И Поля стряпала вареники. С вишенкой — с черешенкой. А когда работа была закончена, прабабушка послала правнучку нарвать смородиновых листьев для чая. Заодно смородинкой полакомиться. Поля взяла кружку и собирала для бабушек крупные ягоды.
— Эй! — окликнули девочку.
Сосед.
— Чегой-то ты на меня не жаловалась?
Поля срывала ягоды, не глядя на мальчишку.
— Смотри, какая у нас морковка. На! Меня Георгий зовут — не забыла? Держи! Сла-а-дкая!
У прабабушки целых три грядки с морковкой, но Поля решила простить грубияна.
