важные вещи: что собой представляет дядя Геннадий и как овладевать сердцами танцовщиц.
— Геннадий?.. Этот человек работал у нас токарем, — сказал дядя Владимир и сделал шарик из своей жвачки. — Он был человеком порядочным, весельчаком. Только иногда на него нападала лень, впрочем, такое случалось и со мной. А в августе он вдруг ушел с завода. Не хочется ему, видите ли, пачкать руки за какие-то сто шестьдесят левов. Я думаю, он просто «заболел».
— И вовсе он не «заболел». Просто — работает по ночам. Ищет спрятанное сокровище.
Дядя Владимир не удивился:
— До меня тоже дошли такие слухи. На заводе говорят об этом, посмеиваются… Если он и вправду копает, люди правы!
— А может быть, ему удастся найти? Он ищет в надежном месте!
— Откуда тебе это известно?
— Да уж известно… Вот что он нашел в коробке, оставшейся от его дяди Христаки.
Дядя Владимир взял пожелтевший манускрипт, посмотрел равнодушно и вернул мне.
— Это фальшивка. В 1938 году орфография была другая. Тогда были еще две буквы, давно вышедшие из употребления: «юс» и «ять». — Он их написал шариковой ручкой на обратной стороне листка. — Ты сообразительный мальчуган, и этому хитрецу захотелось привлечь тебя как ученика-подсобника, вот он и нацарапал эту записку. Если хочешь развлекаться, то развлекайся, но смотри не пострадай! Просто так, от нечего делать, рыться в памятниках старины запрещается.
— А ты уверен, что в крепости Бейга нет клада?
— Не уверен. Но сам-то я предпочитаю получать деньги у заводского кассира, чем гоняться за ветром в старых крепостях!.. А тебя, кажется, еще что-то интересует?
Я набрался храбрости:
— Если однажды, когда я вырасту большим… встретится мне какая-нибудь, например, танцовщица, которая… например, мне понравится… что мне тогда нужно делать прежде всего?
— Само собой разумеется, пригласить ее на танец!
— А… если я не умею танцевать?
— Научишься.
— Уже теперь?
— Лучше всего теперь. Потом будет поздно.
— А… кто меня научит?
— Ну, это уже не по моей части. Попроси маму, когда у нее будет хорошее настроение.
Дядя Владимир усмехался в усы. Ну и что же! Важно, что он меня приободрил. Я пошел на кухню к маме, помог ей вымыть тарелки и без всяких хитростей спросил:
— У тебя хорошее настроение?
Она ответила без колебаний:
— Конечно же, мой мальчик, ведь сегодня ты получил шестерку!
Я тотчас потребовал, чтобы за эту шестерку она показала мне, как танцуют старое танго. Например, «Компарсита!». Мама не знала, зачем это мне нужно, взглянула на меня как-то особенно и сказала:
— Мастера старого танго — люди пожилые. Например, твоя бабушка. Вот возьми-ка отнеси ей эту корзину яблок, скажи, что твой дядя вернулся с моря, и попроси ее научить тебя этому танцу.
Все было ясно. Меня передавали, как эстафетную палочку. Но я не отчаялся, взял корзину, потому что ее все равно было некому больше относить, сказал дяде Владимиру «до свидания» и пошел к бабушке самой короткой дорогой. Они были довольно тяжелые, эти яблоки, а потому не позволяли мне никаких отклонений от курса.
Дед Санди стучал во дворе молотком — чинил какой-то разбитый сундук. Сидя рядом на стульчике, бабушка Мария вязала шерстяной носок, чтобы ей было теплее зимой. Узнав о главной причине моего посещения, она уронила носок на колени и всплеснула руками:
— Ай-яй, Саша, твоя мать пошутила! Я родом из деревни, из Трепетликово, а там в мое время тангами не занимались. Про такие танцы спроси у деда. Он был городским парнем, ходил в котелке и не пропускал ни одного увеселения в парках, пока не пошел со мной под венец. Хочешь, я тебе покажу фотографию тех времен?
— Нет, бабушка. Я хочу танго.
Дед Санди все время делал вид, что ничего не слышит, но тут выпрямился:
— Только давай-ка пойдем в дом, а то здесь над нами соседи будут потешаться…
Мы вошли в маленькую комнату. Кот предусмотрительно забрался на кровать, чтобы не путаться у нас под ногами. Бабушка тоже пришла вслед за нами — посмотреть, а может быть, и поучиться.
В первую очередь мы прошли теоретическую часть. Мне было объяснено, что в танго шаги более или менее такие же, как в прямом хоро [3], только в обратном направлении. Кроме того, танцующий не должен бить ногами, как лошадь, а должен двигаться легко и плавно, так, чтобы было приятно и ему и даме, которую он придерживает за талию.
— Тебе понятно?
— Понятно.
Мы перешли к практическим занятиям. Это было потруднее, потому что я принялся за это дело впервые, а деду Санди нужно было в одно и то же время напевать мелодию и играть роль дамы, что не очень-то ему удавалось. Но так или иначе, а через полчаса изнурительного труда всего с двумя перерывами я был основательно подготовлен. Моя «дама» вытерла вспотевшие от напряжения очки и отправилась к коту.
— А теперь, — сказала бабушка Мария, снова взявшись за крючки, — дай дедушке полежать, а сам иди учить уроки. Если дядя Владимир еще у вас, скажи ему, чтобы пришел к нам…
Глава X. Диалоги под липами
Возвращаясь от бабушки, я увидел Хуаниту. Она сидела на облупленной скамейке в городском саду и листала какой-то журнал в пестрой обложке. Ее волосы, длинные и блестящие, спускались на плечи, как пелерина. Над скамейкой развесила ветви старая липа. Ее желтые листья были видны издалека. Время от времени какой-нибудь лист плавно снижался к Хуаните, чтобы подсмотреть, что она читает.
Я еще колебался — продолжать ли свой путь или сделать небрежный поворот и пройти через сад, как вдруг услышал за спиной голос:
— Пожалуйте
