Дел перед началом представления было немало. Надо облачиться в купальник, заново сделать прическу и макияж. Поэтому Олеся оторвалась от своего наблюдательного пункта, быстро переоделась и подошла к зеркалу, единственному ярко освещенному пятну в тесной каморке.
Новый купальник превзошел все ожидания. Он сидел как влитой, стразы сверкали и переливались тремя тысячами огней, блестящая лайкра туго обтягивала тело. Нигде ничего не жало, не терло, не топорщилось. Молодцы мама и сестренки! Высший класс!
Теперь – предметы. Олеся вытащила из сумки и положила направо – дедовы булавы, все пять штук, налево – на всякий случай – чехол с новенькой лентой Sasaki. А вдруг получится опробовать ее? Она вытащила ленту, погладила гладкий белый шелк, потом взяла булавы. Надо будет покидать в антракте, примериться, все ж таки в первый раз сегодня на арене.
Внезапно стало холодно, Олеся поежилась, вытащила из рюкзака полотенце, завернулась в него. Она вспомнила вдруг обо всех событиях долгого дня и с удивлением обнаружила, что в душе не осталось обиды и горечи. Все огорчения ушли на второй план – как будто все это случилось давным-давно.
А потом она услышала, как ведущий объявил номер Султановых.
И тогда, бросившись к стене, она жадным взглядом приникла к дырке.
Поначалу она ничего не увидела – было темно. А потом тихо, словно исподволь, заиграла музыка – это была песня из мультика про Тарзана. И вдруг в темноте вспыхнуло яркое пятно, в центре которого стоял Гриша. Вернее, это был уже не он, а Тарзан – бедра опоясаны леопардовой шкурой, волосы свободно вьются по плечам… Он взмахнул руками, приветствуя публику, и, подпрыгнув, взмыл высоко в воздух… Один прыжок, второй, третий – каждый раз он взлетал все выше и выше. Это было не спортивное выступление, а цирковое – акробат размахивал руками, дрыгал ногами, валился на спину, на живот – в общем, вел себя как настоящий дикий Тарзан, прыгающий с лианы на лиану. Публика сразу полюбила весельчака, наградив его бурными аплодисментами. И тогда акробат начал крутить повороты – вокруг своей оси, потом через голову – все быстрее, выше, рискованнее… Гриша-Тарзан наслаждался своей силой и ловкостью и как будто специально заводил публику – вот уже и полтора оборота, еще немного – и выйдет два… Луч света следовал за ним, но потом вдруг вспыхнул другой, более мощный, и выхватил из темноты весь батут. Рядом с ним притаилось еще трое акробатов, переодетых пиратами, – казалось, это недруги Тарзана пришли, чтобы схватить его…
Началась схватка. По очереди Тарзан одолевал своих соперников, скидывая их вниз, в темноту – туда, где лежали толстые маты.
Но последний, самый высокий и толстый пират, никак не хотел сдаваться. Он набросился на Тарзана, норовя столкнуть с батута и его. Но нет, Тарзан не сдавался, его легкая фигурка улетала из-под рук гиганта всякий раз, когда тот уже готов был схватить его. А потом в руках Гриши вдруг появились огненные факелы, и он начал жонглировать ими в воздухе, чередуя с прыжками и поворотами. И вот гигант повержен и отправлен к остальным недругам, и Тарзан торжествует победу.
А потом вспыхнул свет, и все Султановы попрыгали с батута и сделали вокруг арены круг почета, и публика чествовала и приветствовала их.
Олеся скинула халат, сгребла булавы и вышла из гримерки – надо было немного размяться и потренироваться. Вокруг кипела жизнь – артисты занимались тем же, и девушка то и дело ловила на себе любопытные и оценивающие взгляды.
Рядом появился Григ. Он все еще был в образе Тарзана и от этого казался выше ростом и сильнее.
– Твой выход, чемпионка! Удачи! – он слегка подтолкнул ее в спину.
– Спасибо, ага! – ответила она и в который раз за этот день отправилась на выступление.
Это была ее стихия, и Олеся чувствовала себя как рыба в воде. Оказалось почти как на соревнованиях – публика, огни, музыка – только вместо площадки арена и народу побольше. Отведенное время пролетело за одно мгновение. Олеся отработала несколько связок, разученных с дедом, ни разу не сбилась и не уронила ни одну из пяти булав. Маленькая циркачка понравилась публике, ей долго и активно хлопали. Да и Олесе не хотелось уходить. Наверное, поэтому случилось неожиданное – на выходе с арены ее задержал ассистент «собачницы»:
– Не подержишь зал? У нас заминка с щенками, нужно еще пять минут!
Не успела Олеся ответить, как грянула ее музыка. Та самая пьеса Грига… Она в растерянности оглянулась – «Григ – номер два» из-за кулис протягивал ей ленту – сегодняшний подарок отца и братьев.
Олеся радостно кивнула, схватила ленту – и танец Анитры начался.
Повороты, прыжки, равновесия с волнами и преакробатикой… Белая лента вилась змейкой, выписывала восьмерки, взмывала под купол и послушно возвращалась обратно – ни разу не коснувшись земли и не запутавшись. Олеся выложилась вся, полностью – так, что сердце гулко бухало в ушах и дрожала каждая жилка.
Но это был еще не конец. Неожиданно заиграла новая мелодия – тоже Григ, «Песня Сольвейг». Олеся в испуге оглянулась – ассистент дрессировщицы делал ей знаки продолжать выступление. Ну да, упражнение в гимнастике – всего полторы минуты, этого мало, надо придумать что-то еще…
По коже пробежали мурашки, но Олеся вдруг решилась – а, будь что будет! Отогнав волну испуга, она выхватила ленту, распустила ее, на бегу с размаха бросила вверх и, сделав два кувырка, успела ловко поймать на другом конце арены.
Это была импровизация – но на исходе сил. Поэтому, закончив и внешне весело раскланявшись со зрителями и легко убежав за кулисы, она, совершенно обессиленная, рухнула в объятия первого, кого встретила, – это оказался Григ – как будто не порхала сейчас под музыку, а таскала мешки с картошкой.
И ее новый знакомый, с удивлением и недоверием смотревший на ее выступление (как и все циркачи, он был слегка сноб и не верил, что обычная спортсменка может работать с таким же мастерством и самоотдачей, как цирковая), бережно поддерживал худенькое обмякшее тело и легонько раскачивал его – как будто ребенка баюкал.
Олеся не знала, что в зале сидит Надежда Андреевна, которая привела на представление дочку. И не знала, что в душе тренера снова всколыхнулись мучительные сомнения. Правильно ли было решение тренерского совета? Ведь она только что увидела одну из блистательных Олесиных импровизаций, фейерверк фантазии, каскад идей. А как органична и естественна она на арене! Как подстегивает ее внимание и любовь зрителей! Она словно наэлектиризована и на публике добирает то, что не получается в зале. Это ее мир, она принадлежит ему, и он принадлежит ей. И сможет ли Динара представлять клуб с такой же страстностью и самоотдачей?
– Мама, это Олеся Кочубей? – спросила дочка. – Это наша Олеся? Она теперь будет в цирке выступать?
– Да, это наша Олеся, – задумчиво ответила тренер. – И теперь она выступает в цирке…
Ответа на мучивший ее вопрос не было.
Представление продолжалось. Зрители и артисты уже позабыли об Олесе, увлекшись следующим номером – злоключениями милых маленьких собачек, пытавшихся показать, чему они научили свою дрессировщицу.
– Ну ты сегодня звезда! – услышала Олеся, наконец-то придя в себя. – Поздравляю! Нормальный дебют, не срезалась.
И это все? Чемпионка почувствовала легкий укол разочарования. А где же награды, призы, пресса, очередь фанатов за автографом? Где всеобщее внимание и восхищение?
Григ все еще поддерживал Олесю, когда рядом вдруг появился второй парень – Ваня. Не глядя на юную циркачку, он что-то сердито подкручивал в видеокамере.
– А вот и пресса! – улыбнулся Григ и, сильнее притянув к себе Олесю, попросил: – Слушай, друг, сфоткай нас вместе с моей девчонкой!
– Это не твоя девчонка, – буркнул Иван, зачехляя камеру. – К тому же я не пресса и не друг тебе.
– Ага, – Григ, быстро сориентировавшись, легко оттолкнул от себя Олесю. – Забирай свое сокровище!
– И заберу! – ощетинился Иван.
Олеся вспыхнула. Они говорят о ней, как о вещи! Распоряжаются, как своей собственностью! Не говоря ни слова, она развернулась и исчезла в гримерке Султановых, громко хлопнув дверью.
– Хороша девчонка. Поздравляю, – примирительно сказал Григорий и протянул Ивану руку.
Тот неохотно ответил на рукопожатие. Но дальнейшего разговора не получилось – очень уж разное настроение было у парней: у Гриши – беспечное и приподнятое, у Вани – мрачное и подавленное.
Впрочем, младший Султанов как будто не замечал состояния собеседника.
– Прими совет, – как давнему знакомому сказал он. – С такой лошадкой надо удила натягивать потуже, иначе взбрыкнет и скинет.
Ваня вновь вспыхнул и буркнул:
– Она не лошадка. И советов я ни у кого не просил.
До Гриши наконец дошло, и он, насмешливо присвистнув, исчез.
