человек, который разбирается в таких вещах (например, я), способен понять: очень часто за нахальством скрывается страх.
Тот разговор за ланчем раскрыл мне глаза. Сэм прямо-таки покраснела, когда Чарли стала рассказывать о том, что у нее началось. Поэтому я и завела речь о плоском бюсте Сэм. Я хотела дать ей понять, что у нас в Англии не принято таиться от подруг.
По дороге я сказала самым сочувственным голосом:
— Если тебе хочется поговорить о своей маме, я готова тебя выслушать.
— Спасибо, не стоит, — сказала Сэм.
— Я очень хорошо умею слушать. Все это говорят.
— Да я верю. — Она с благодарностью улыбнулась. — Но… может, как-нибудь в другой раз.
— Ладно, ты только скажи.
Меня немного обидело, что новая подруга не хочет поделиться со мной самым сокровенным.
Когда мы пришли домой и поднялись ко мне в комнату, Сэм застеснялась еще больше. Я начала снимать школьную форму и вдруг заметила, что Сэм застыла на месте, уставившись в окно, как будто там, откуда она приехала, люди никогда не раздеваются друг при друге.
Чтобы ее не смущать, я быстро натянула свою повседневную одежду и вручила Сэм подарок, о котором думала со времени ланча. Я выдвинула верхний ящик — там, в самой глубине, хранился предмет, так много для меня значивший всего лишь каких-нибудь двенадцать месяцев назад.
— Что это? — спросила она, нервно сжав подарок в руке.
— Лифчик. С подложенными чашечками. Очень помогает, пока свои не вырастут. Примерь!
Она опять покраснела.
— Я лучше, когда приду домой…
— Нет.
Я решительно начала расстегивать ей пуговицы, но она попятилась:
— Ладно, ладно, я сама.
Она повернулась ко мне спиной, сняла блузку и накинула на плечи бретельки лифчика. С полминуты она беспомощно возилась с застежкой. Я со смехом оттолкнула ее руки и сама застегнула крючки.
— Дома потренируйся, — посоветовала я.
И вот лифчик надет как надо. Все еще стоя ко мне спиной, она набросила белую форменную блузку и медленно повернулась, крепко зажмурив глаза.
— Гораздо лучше! — одобрила я.
Она открыла глаза и посмотрела вниз.
— Классно! — сказала Сэм. — Неплохо затарилась.
Оглядываясь назад, должен заметить, что атмосфера в тот вечер была несколько специфическая. Мэтью вернулся из школы один. Ему и всегда-то требуется поваляться полчасика перед телевизором, чтобы прийти в себя после учебных занятий, но в тот день он казался мрачнее обычного.
Зато Сэм, придя примерно на час позже, был в удивительно жизнерадостном настроении. Он объявил, что школа «Брэдбери Хилл» «вполне ништяк». Когда я сказал, что готовлю к ужину его любимые макароны «Паста путтанеска», он ответил: «Чудненько!»
Помню, я еще подумал, что «чудненько» — не совсем привычное слово в лексиконе Сэма.
Моя мамуля все делает не вовремя. У нее просто какой-то талант выбирать самое неподходящее время для своих воспитательных идей.
И вот теперь, в самом начале учебного года, когда операция «Саманта» вступила в решающую фазу, мамочка решила: а) что я слишком набрал вес за время летних каникул, б) что после истории в закусочной Билла Бургера я, по всей видимости, сделаюсь уголовником и, наконец, в) судя по тому, что я почти все свободное время провожу с Джейком и Мэттью, я, скорее всего, голубой.
По этому поводу у нас вечером состоялась беседа.
Я способен справиться практически с любой подлянкой из тех, что подбрасывает жизнь, — кроме воспитательных бесед моей мамочки.
Она приготовила праздничный ужин — настолько праздничный, насколько это допускает кировская диета [2], благодаря которой балерины мирового класса остаются стройными, как тростинки. А после ужина она села со мной в гостиной, нацепила на лицо особо проникновенное выражение и заговорила особо проникновенным голосом.
— Я тут подумала, Тай… Может быть, в этом полугодии тебе следовало бы побольше бывать на людях.
— Чего?!
— Пожалуй, в последнее время я слишком тебя замуштровала. — Мама выдала улыбочку, полную родительской любви и нежности. — Думаю, пора тебе расправить крылышки — в плане общения, я хочу сказать.
Я уставился на нее. Что это, шутка? Честно говоря, я вообще не тот человек, который способен «расправить крылышки».
— У меня все нормально, — сказал я ей. — Мы общаемся с Мэтью, Джейком и Сэмом. Все хорошо.
Мама нахмурилась. На виске у нее запульсировала жилка, как всегда бывает, когда она сердится.
— Я говорю вовсе не об этих мальчиках. Я имела в виду общение… с достойными людьми. — Она подняла ладонь прежде, чем я успел ее перебить. — Я не критикую твоих друзей. Уверена, они тоже очень хорошие. По-своему.
Я сказал:
— Мам, может, ты скажешь прямо, что ты задумала?
— В воскресенье я приглашена на ланч к Лэйвери. Я познакомилась с ними недавно на одном обеде. Это очаровательные люди. Он — адвокат. Очень… солидный человек.
— В смысле, богатый.
— Действительно, они вполне состоятельны, но не об этом речь.
Мама сделала паузу. Я сидел и ждал, к чему все это.
— Насколько я поняла, у них есть дочь, — заметила мама небрежным тоном. — Похоже, она тоже довольно замкнутая по характеру.
— Мам, не надо!
Но мамуля мечтательно улыбнулась:
— Дочь адвоката! Подумай об этом.
Я подцепила Катастрофу Лопеса, когда работала в дешевой забегаловке в Пасадене, где официантки обслуживают столики топлесс. Он зашел к нам, разыскивая одного типа по имени Гарри Гатц, который был владельцем этого заведения в те времена, когда у них с Катастрофой водились какие-то общие дела. Катастрофа немного не поладил с законом и временно выпал из обращения, а теперь вот вернулся и стал искать Гарри.
Но Гарри давно уже здесь не было. Он продал заведение и уехал на Восточное побережье. Теперь наша лавочка называлась не «У грязного Гарри», а «Высший шик».
От всего этого Катастрофа здорово приуныл. В тот день он узнал, что, пока он сидел, его бывшая жена погибла в аварии, ребенок пропал неизвестно куда, а теперь еще и Гарри куда-то делся. Оказывается, Гарри крупно задолжал Катастрофе. Собственно, по его словам, Катастрофа отсидел за какие-то их совместные проказы.
Ну, вот я и говорю: Катастрофа от всего этого здорово приуныл.
Вообразите: три часа утра, в заведении ни души. Коротышка в шикарном костюмчике, с трагическим лицом всю ночь топил свое горе в выпивке. Я приношу ему не знаю уж которую порцию бурбона со льдом, а он вдруг поднимает голову и говорит:
— Что такая милая девушка делает в такой дыре?
Ну ладно, допустим, это не самый оригинальный способ завязать знакомство, но у меня в
