Она ткнулась лицом ему в грудь. Игорь почувствовал, что рубашка намокает. Положил руку на её согнутую спину. Было очень жалко и печально, что Лариса плачет.
— Почему ты плачешь, разве тебе плохо? — спросил он.
— Да, плохо, — сказала она в рубашку. — Я готовлю танец к прощальному концерту. Он будет через десять дней.
— Ну и что же?
— То, что я поеду в одну сторону, а ты в другую.
— Ты, пожалуйста, таких слов не говори, — попросил Игорь. — Этого не может быть.
Она отстранилась от него:
— А что же будет вместо этого?
— Что-нибудь да будет...
— Какой ты ещё малыш... Всё у тебя «что-нибудь»... Лариса тряхнула волосами, достала из карманчика красивый платок и провела по глазам. На сцену поднялся Иван Иванович. Не заметив их, он прошёл в свою мастерскую.
— Я не малыш, — сказал Игорь. — Это кажется, что я малыш. Раньше я точно был малыш, а как тогда сел с тобой в машину, с тех пор очень вырос, сам себя иногда не узнаю.
Она улыбнулась:
— Ты меня прямо тогда и полюбил сразу?
— Да, — сказал Игорь.
Лариса зажмурилась, обхватила руками щёки.
— Ой, как хорошо! — тихо вскрикнула она.
Легко поднялась, повернулась на одной ноге и убежала вприпрыжку, совсем как маленькая.
После операции по возвращению на место Ларисиной грамоты Игорь несколько дней не встречался с Дуниным. В круговороте повседневных забот, распорядков и мероприятий Игорь почти позабыл о нём. Времени бегать в ангар не было, да и не появлялось желания. Как-то раз на массовке, устав танцевать, он сел с Ларисой на скамейку под кипарисом.
Вдруг рядом возник Дунин, сидящий нога на ногу.
Лариса вздрогнула от неожиданности, потом рассмеялась :
— Из-под земли явился призрак выше средней упитанности. Добрый вечер, Дунин, поври что-нибудь интересное.
— Для тебя всегда с удовольствием, — сказал Дунин. — Сейчас только подберу тему. Ага, нашёл: сегодня мне исполнилось тринадцать лет.
— Какой ты старик! — протянула Лариса, как бы сочувствуя. — Ну, поздравляю. Расти большой, умный, сильный и хитрый. Завтра, когда откроется камера хранения, покопаюсь в чемодане, может, найду тебе завалященький подарок.
— Поздравляю! — Игорь пожал Борису руку. — Что ж ты раньше молчал, я бы тебе тоже какой-нибудь подарок придумал.
— Не надо подарков, ни завалящих, ни каких-нибудь, — сказал Дунин. — Мне папа сделал такой ценный подарок, что я до потолка подпрыгнул.
— Высоко, — покачала головой Лариса. — В ангаре потолок — это не то что в отряде.
— Какой подарок? — спросил Игорь.
— Не закачаетесь, если скажу?
— Постараемся. Игорь, держись за скамейку, — велела Лариса.
— Папа разрешил не ложиться спать хоть всю ночь, праздновать как хочу и пригласить двух-трёх друзей. На них есть разрешение Марины Алексеевны.
— Роскошный подарок, — сказала Лариса. — Будь достойным такого доверия.
— Как ты решил отпраздновать? — спросил Игорь.
— Ребята, я мидий наловил, — сказал Дунин. — Давайте разведём костёр на берегу под скалой и поджарим их с рисом. Мидии с рисом! Это вкуснейшая еда на свете, особенно с помидорами. Помидоры тоже есть. Ещё есть арбуз и шесть бутылок лимонада.
— Костёр на берегу? — переспросила Лариса. — Это неожиданно и романтично. Боюсь, что не найду в себе сил отказаться.
— Вот и спасибо, — слегка улыбнулся Дунин. — Вы и будете те два друга, которых мне можно пригласить.
— Тебе разрешили двух-трёх друзей, я не ослышалась?
— Именно так, — кивнул Дунин.
— Значит, пригласи ещё и Свету.
— Тоже неплохо, — сказал Дунин. — Вместе с пианино.
— Она с удовольствием. Пианино ты перенеси заранее. Игорь сказал, устав от перебранки:
— Такой торжественный день, а вы ругаетесь, как на диспуте. Разве нельзя по-человечески. Массовку не будем дотанцовывать?
— На берегу танцевать можно? — спросила Лариса.
— Сколько угодно, — сказал Дунин. — Пианино я, пожалуй, перенести уже не успею, но музыка морского прибоя в твоём полном распоряжении. Ищи Свету, а я проинформирую ваших вожатых.
Дунин исчез.
Лариса пошла за Светой, но вернулась одна.
— Не согласилась? — удивился Игорь.
— Наоборот, обрадовалась. Пошла в отряд за купальником. Мы же будем купаться?
— Конечно, — сказал Игорь. — Кто нам запретит?.. Лариса, за что ты Дунина так презираешь? Говоришь с ним, будто всё время булавки втыкаешь в человека.
— Игорь, можно не отвечать? Знаешь, как не хочется...
— Не отвечай, раз не хочется.
— Скрывать тоже не хочется. — Лариса улыбнулась ему.
— Сделай то, чего тебе меньше не хочется.
— Мне больше не хочется утаивать, я лучше скажу... Дунин ко мне приставал в прошлую смену. Я ещё никому не говорила, тебе первому... Один раз я зашла в ангар, просто так, он пригласил, а мне было интересно. Никого не было, мы одни. Дунин на меня набросился, сказал, что, пока не поцелует, я из ангара не выйду. Я сперва растерялась, говорю: «Боря, что ты», ну, а когда в самом деле сунулся поцеловать, я его ударила кулаком в нос. Он отстал... Ну, и я конечно засмеялась и спокойно вышла из ангара. Я рассказала, чтобы ты всё знал. Может быть, тебе теперь не захочется идти к нему на день рождения.
У Игоря так сжались зубы, что в скулах хрустнуло.
— Укокошу, — пробормотал он.
— С тех пор над ним издеваюсь, — продолжала Лариса. — Никто не понимает за что и удивляются. Но он-то знает. И обходит меня за двадцать шагов. Не понимаю, как это сейчас решился подойти. Из-за тебя только. Он к тебе хорошо относится.
Пока Лариса рассказывала, Игорь остывал. В конце концов, теперь вина Дунина не показалась уж такой большой.
Игорь подвигал нижней челюстью, проверяя, может ли говорить. Убедившись, что челюсть двигается нормально, сказал:
— Я тебе тоже признаюсь, чего я ещё никому не говорил. Один раз Дунин назвал тебя дурой, и я его поколотил.
И знаешь, что удивительно: он парень вообще не слабее меня по мускулам, но даже не попытался отбиваться. Теперь-то я понимаю почему, а тогда удивлялся. Лариса радостно улыбнулась:
— Я всё время мечтала, чтобы его кто-нибудь поколотил. Теперь всё. За меня отомстили! — Приблизив лицо почти вплотную к уху Игоря, она шепнула: — Мой возлюбленный за меня отомстил... Ой, как хорошо! Как в книжке!
— Получилось, что я его и вправду за тебя, — сказал Игорь. — Хоть и ничего не знал тогда. Лариса, давай его простим? Он уже много претерпел и исправился.
— Это ты верно говоришь, — заметила Лариса. — Дунин переменился. Совсем не такой урод, как раньше, всем так кажется... Как ты решил: идём на день рождения?
— Идём, — решил Игорь. — Подождём только твою Светку.
Подошла Света. На шее у неё висело сверкающее красными искрами ожерелье, волосы сзади подняты наверх и уложены на макушке башенкой. В руке полиэтиленовый мешок с купальником.
— А ты? — спросила Света, указав глазами на свой мешок.
— Я всегда в купальнике хожу, — ответила Лариса.
— На всякий случай?
— Просто удобная одежда, — ответила Лариса. — Ну, идём.
Они направились в сторону моря и не обращали внимания на некоторые удивлённые взгляды, потому что имели законное основание.
Конечно, интересно сбежать к морю тайком, но идти на законном основании, по разрешению, ничего не опасаясь, всё-таки лучше.
Скала выходила из-под земли косо, навесом, и получалась полупещера. Тут и развели костёр. Забили в гальку две рогатины и повесили котелок с рисом, чтобы варился. Поставили рядом унесённый из столовой противень и насыпали на него полведра холодных, гремящих, как камни, мидий. Противень накалился, и ракушки стали раскрываться.
Руки умиротворённого и просветлённого Бориса Дунина плавно парили над котелком и противнем. Вдруг одна рука резко дёрнулась и хлопнула своего хозяина по лбу.
— Никак комар? — удивился Игорь.
Удивился, потому что ни одного комара, так жутко злодействующего летней порой в балтийских пределах, не видел на берегу Чёрного моря.
— Соль забыл и масло, — объявил Дунин. — Сейчас!.. Он сорвался с места и побежал к ангару. Девчонки расстелили большое махровое полотенце,
уселись на него очень удобно и обнялись.
— Интересно, кому Захар Кондратьевич сделал подарок, — проговорила Света. — Боре или, прежде всего, нам?
— Больше нам, — сказала Лариса. — Игорь, открой лимонад, пить хочется.
Игорь поддел пробку ножом, и она далеко отлетела.
— Про стаканы Борис тоже забыл, — сказал Игорь.
— Сходил бы за стаканами, — предложила Света. — Не всё же Боре крутиться.
— Могу, — великодушно согласился Игорь и побежал к ангару.
— Ты за чем? — спросил Дунин.
— Стаканов нет.
— Вот голова дырявая, — ругнул себя Дунин. — Возьми на полке.
— Тарелки взять?
