Лошади исчезли. Вместо них к носу Супербота намертво прилипли две грязнобурые сигарообразные туши с острыми плавниками стабилизаторов. Из дюз их двигателей равномерно вырывалось мертвенно-белое фосфоресцирующее пламя.
– Мы пропали! – воскликнул Грис. – Это «черные коршуны»! Сейчас они взорвут нас.
– Не трусь, дружок, – проскрежетал в динамике резкий металлический голос, – к сожалению, в задание были внесены коррективы. Мы не будем убивать вас, а доставим на крейсер «Небесная Благодать». Там все белковые прямиком пойдут в белковый котел, а эту проклятую железку, – правый «коршун» обдал тело Супербота яростным пламенем из ближнего стабилизатора, – этого предателя подвергнут полному стиранию памяти, демонтажу и расчленению! – и киберторпеда расхохоталась мерзким гогочущим смехом, напоминающим громыханье пустых металлических мусорных баков.
– Господин мини-адмирал! – рявкнули обе торпеды, когда Супербот номер 16, конвоируемый ими подошел вплотную к огромному звездолету и гравитационные захваты втянули их внутрь шлюзовой камеры. – Докладываем: кибернетические устройства по обнаружению, розыску захвату и уничтожению врагов отечества модели «черный коршун» порядковые номера 001, 002 и 003 – боевое задание выполнили.
– Салют! Браво! Хип-хоп! – грянули со всех сторон приветственные клики. Маленький человечек с лиловым коком на лбу, в фиолетовом мундирчике со множеством кармашков и карманчиков раскланялся с ликующими членами экипажа, солдатами и офицерами, собравшимися на подвесных платформах.
– Несмотря на то, что «коршун-002» пал смертью храбрых при выполнении задания, оставшиеся кибернетические устройства, проявив чудеса мужества, доблести и героизма, продемонстрировав отличную боевую выучку, находчивость, смекалку и отвагу, выполнили приказ командования, – лязгали киберы дурными голосами, – и доставили в ставку мятежный Супербот номер 16, поднявший изменнический нос на катер родного флота, а так же… – люк Супербота отвалился.
– Выходить по одному, руки за головы! – грозно скомандовали торпеды.
Грис и Отрада переглянулись.
– Живее наружу, пока вас не выкурили слезоточивым газом! – прикрикнули «коршуны». Понурив голову мальчик двинулся к трапу.
– Грис, пилот Супербота, ближайший сподвижник изменника и пирата Вергойна.
– Вот именно! – прорычал голос с галерки. – Именно этот паршивец вырвал из моих рук Вергойна, вернее, пытался вырвать, когда тот был почти в моих лапах. Он же украл и вневры!
Грис поднял голову. На верхней платформе шлюзовой камеры в окружении своих пиратов красовался Тэрн-Транэр.
– Это неправда! – воскликнул Грис. – Я ничего не крал! Это вы их пытались украсть! Вы… вы сами предатель!
Маленький адмирал хихикнул.
– Ошибаешься, малый, верный слуга господина Старого Кукабана, ближайшего родственника, зятя и союзника нашего славного царя Помпузиана Первого-И-Единственного, вот кто таков командор Тэрн-Транэр.
– Кроме того обнаружено существо неясного происхождения, в каталогах не значится, именуется Пшуком, – залезшая внутрь кораблика железная лапа схватила и вышвырнула наружу, к ногам Гриса безжизненно обмякший мешок.
– Четвертый захваченный пленник не был обозначен в задании, однако значится в розыскных каталогах под индексом А-147482 с пометкой «бис»…
– Ах! Что?! Не может быть! – мини-адмирал схватился за сердце.
На пороге люка показалась побледневшая Отрада.
– Рада Третья, царевна Милитарийская! – гордо объявили «коршуны».
– Ваше высочество, наконец-то! – адмирал бросился к ней навстречу, раскинув руки. Но вместо приветствия девушка сняла с ноги туфельку и огрела его по физиономии. А затем той же туфлей принялась разгонять бросившихся к ней и к Грису прислужников.
– Только посмейте его арестовать! Только посмейте тронуть! – кричала она. – Я вас всех…
Посинев от злости, адмирал завопил:
– И посмеем! Еще как посмеем! Из-за вашего упрямства мы оказались на грани войны с вашим супругом Старым Кукабаном!
– Сам за него выходи, старая перечница! – отрезала царевна.
– Не забывайте, ваше высочество, – скрипнул зубами адмирал, – что вы хоть и являетесь женой иностранца…
– Жениться б ему на драной кошке! – вставила Рада.
– Но остаетесь подданной нашего государства…
– Провалиться б ему в тартарары!
– …а значит сохраняете воинский чин и звание старшего лейтенанта инфантерии…
– Чтоб ей пусто было!..
– И подвергнитесь наказанию за моральное и физическое оскорбление старшего по чину! – рявкнул мини-адмирал. – Под арест обоих! – распорядился он. – В карцер и на гауптвахту! На гауптвахту для высших чинов и в карцер нижнего этажа на белок и воду. Исполнять!
– Бу-сде! – гаркнули солдаты и, набросившись на Гриса и царевну, несмотря на все их сопротивление растащили их в разные стороны и понесли, поволокли, потащили по многочисленным этажам, ярусам и коридорам гигантского стального звездного крейсера.
– Однако, здесь вовсе не так уж и плохо, – заметил Пшук, оглядевшись в карцере. – Посмотри, даже картины висят.
Картина изображала голубокожих солдат, которые, паля из лучевых карабинов, отбивали атаку мерзкого вида зеленых членистоногих тварей. И вообще, в карцере, куда их с Грисом бросили солдаты, было довольно уютно. В просторной зале стоял мягкий диван; обширный, затянутый алым сукном стол чем-то смахивающий на бильярдный (лунки у него располагались в центре поля), обеденный стол на котором стояла ваза с беспрестанно извивавшимися цветами, а также шкаф, наполненный бутылями резного хрусталя с разноцветными напитками.
– И все равно, – вздохнул Грис. – Неволя есть неволя!..
– Не понимаю, о какой такой воле ты все тоскуешь, – недовольно заметил Пшук. – что значит воля и чем она отличается от столь ненавидимой тобой «не-воли»? Где бы ни находился индивидуум, ему везде приходится подчиняться внешним обстоятельствам и влиятельным лицам.
– Ты ничего не понимаешь в жизни, – покачал головой Грис.
– Главное в жизни – это жить, быть, существовать, – заявил Пшук.
– Нет, неправильно, главное – это то, ради чего ты живешь, действуешь, борешься. Раньше, в моей прошлой жизни не было цели. Я просто жил и жил, ну, вроде как ты, но это была не жизнь, ради бога прости меня, а так, просто существование. Теперь же… – он задумался.
Ну и ради чего ты теперь собираешься жить? – полюбопытствовал мешок.
– Не ради чего, а ради кого, – ответил Грис и слегка покраснел.
В эту минуту щелкнул замок, дверь отворилась. На пороге стояли двое солдат с подносами, уставленными яствами.
– Просим откушать, ваше высочество! – отрапортовали оба. Но тут же переглянулись.
– Что-то он не совсем похож на ее высочество, – осторожно заметил первый.
– Вроде бы он и вовсе не похож на ее высочество, – подтвердил второй. – Но ведь нам велели все это отнести не именно царевне, а на генеральскую гауптвахту.
– Но ведь нам сказали: «и отдайте все это царевне».
Послушайте, любезные, – вмешался Пшук, – вы солдаты или нет?
– Рядовые второго ранга номера 116/07/004 и 181/00/016! – хором отчеканили солдаты. Грис обратил внимание на то, что именно эти номера значились на их мундирах, были выбиты на пряжках ремней и даже отштемпелеваны на лбах фиолетовой краской.
– Так вот, если вы солдаты, – продолжал Пшук, – то ваше дело исполнять приказы, а не обсуждать их.
Сраженные силой этого аргумента, солдаты с почтительными поклонами поставили подносы на стол и, еще раз откланявшись, удалились. Грис, к тому времени изрядно проголодавшийся, на время позабыл обо всех своих прошлых и будущих неприятностях и с аппетитом принялся за завтрак (а возможно, и за ужин, ведь в суматошном своем бегстве с Энигмы он совсем позабыл о режиме и правильном питании). Кстати, в немалой степени способствовало пищеварению и то, что это был первый нормальный стол, за которым он сидел в последние две недели. Здесь в изобилии были представлены всяческие, как скоромные, так и постные яства, правда, весьма характерного направления, как то: картошка «в мундире», макароны «по-флотски», гуляш «гвардейский» со «шрапнелью» в гарнире, и даже пирожные «наполеон». Все это было довольно вкусно приготовлено, так что, возможно, обед этот растянулся бы надолго, но как только мальчик утолил голод, дверь гауптвахты вновь распахнулась, и на пороге возникли двое давешних рядовых в сопровождении лейтенанта.
– Кретины! – завопил он, едва увидел Гриса. – И этому-то мерзавцу вы скормили ужин нашей царевны! Разрази меня молния, если вы в этом году увидите увольнительные! Отойди от стола, грязный пират! – прикрикнул он на Гриса. – Не смей даже глядеть на эти превосходные блюда, достойные лишь фельдмаршальского стола.
Как раз в это самое время картина, висевшая над столом, замерцала, изображение на ней исчезло, и в рамке появилось довольная улыбающаяся физиономия Тэрн-Транэра.
