– Нет, – быстро ответил Пшук. – Ты один. Он не считается.
– Это почему же не считается? – возмутился следователь.
– А потому, – подхватил Грис, поняв, что Пшук затеял какую-то свою, лишь ему одному понятную игру, и начал считать:
– «Эники-беники-ели-вареники-эники-беники-жос!»
– Ну что же, жос так жос, – пожал плечами следователь и вновь углубился в инструкцию. – «Наберите на пульте режим допроса: прямой или перекрестный, жесткий или мягкий, ручками настройки установите порядок мануального фраппирования: постоянный или периодический, щадящий или разящий…» э-э-э чего уж там щадить, когда враг не сознается, его того, из… изобличают, – пробормотал он, устанавливая ручки на пульте в надлежащее положение. – «Нажмите кнопку «вкл.» справа от себя, задайте первый наводящий вопрос и отпустите предохранительную педаль под столом…» Итак, юный друг мой, – злобно сощурился он, – с какой целью ты был заброшен на Милитарию? – и с довольной улыбкой нажал кнопку и снял ногу с педали.
В ту же секунду выскочившие из пола железные захваты сковали его руки и ноги, один накрепко зажал ему подбородок. Он отчаянно завизжал, задрыгался всем телом, но в следующее мгновение правая металлическая рука обрушила на его голову пепельницу с окурками, а левая плеснула ему в лицо воду из стакана.
– Я-а-а-у… а… у!… – завопил следователь, пытаясь выскочить, но зажимы крепко удерживали его в кресле, а скобки прочно держали голову в одном положении.
– С какой целью ты был заброшен на Милитарию? – монотонно произнес металлический голос внутри его письменного стола.
– Это ошибка! Я невиновен! Спасите! Отпустите меня! – закричал следователь, стараясь спрятать голову в плечи. Но правая рука с удивительной точностью ударила его под глаз, а левая – вновь плеснула в лицо водой.
Следователь заорал от боли. Грис вскочил с места.
– Сиди! – прикрикнул на него Пшук.
– Но ему же больно!
– Он получил то, что хотел сделать с тобой.
– С какой целью ты был заброшен…
– Я ни в чем не винова-а-а…
Бум! Бум! Бум!
– С какой целью ты был заброшен на…
Грис съежился, закрыв лицо руками, он боялся взглянуть на то, что представляло собою еще минуту назад холеное и гладкое лицо следователя.
– С какой целью…
– Сознаюсь… – простонал следователь, выплюнув из окровавленного рта остатки зубов.
– Варианты ответов, – меланхолично подытожил АУИ-1, – а) с целью подрыва экономической и оборонной мощи страны; б) с целью перемены существенного строя; в) с целью уничтожения членов царствующего дома; г) с целью проведения идеологической диверсии; д) прочие цели.
– «Д», «Д», во имя всего святого, только «Д»! – закричал следователь.
– Преступник запирается, пытаясь запутать следствие, – констатировал АУИ-1. И снова – бум! бум! бум! – снова заработали железные кулаки, обрушив на следователя град ударов.
– Признаюсь… – наконец в изнеможении прошептал тот.
– По всем пунктам? – уточнил голос.
– Да…
В ту же минуту правая рука достала из стола листок бумаги с аккуратно отпечатанным обвинительным заключением, вторая извлекла из ящика пенал, достала оттуда ручку-вставочку, обмакнула перо в чернильницу и поднесла следователю. Зажим на его правой руке ослаб ровно настолько, чтобы он смог взять ручку и подписать протокол. Как только он это сделал, над дверью в противоположном углу комнаты загорелась красная лампочка, высветив аккуратную, золотом выведенную надпись «Зал судебных заседаний». Прозвучал резкий зуммер. Спустя секунду дверь отворилась и вышли два киберохранника с чугунными лицами. Они освободили следователя от захватов, вытащили из кресла и поволокли в суд.
– А теперь бежим отсюда, – сказал Пшук. – Сдается мне, что судебная процедура у них такая же скорая штука.
Они выскочили наружу и сразу же наткнулись на двух молоденьких солдат, которые мыли полы в коридоре.
– Будьте добры, не откажите в любезности, скажите пожалуйста, как нам пройти на причальную палубу? – осведомился Пшук.
Оба ошарашенно воззрились на него, потом переглянулись.
– Благодарю вас, – сказал Пшук. – Пошли, – и он потянул Гриса за собой.
– Но мы же не узнали… – пробормотал мальчик.
– Узнали, узнали, – успокоил его мешок, – все-все узнали. Разве ты забыл, что я умею читать мысли? Оба первым делом подумали про причальную палубу, и я прекрасно запомнил весь маршрут.
– Чудеса… – пробормотал первый солдат, проводив их взглядом. – Скажи-ка мне, сто пятый, ты видел когда-нибудь до этого говорящие мешки?
– Это что, – отмахнулся тот, – ты мне лучше скажи, семьсот седьмой, видел ли ты когда-нибудь, чтобы кто-нибудь когда-нибудь из этой двери обратно вышел, а?
– Нет, сто пятый, не видел, – честно признался семьсот седьмой. – Чудеса да и только. Ну, домывай здесь скорее и пойдем от греха подальше…
– А теперь постарайся настроиться посерьезнее, – предупредил Пшук, когда они поднимались в лифте на четырнадцатый ярус. – Во-первых, представь себе, что ты очень взрослый; во-вторых, что ты старше всех их по чину; а в третьих, что ты оч-чень зол на весь белый свет. И – вперед шагом марш! – налево по коридору.
Все попадавшиеся им в коридоре солдаты и офицеры при виде их бросали сразу все свои дела и вытягивались в струнку, отдавая честь. Один из старших офицеров, чей номер на лбу начинался с восьмерки, подошел и собирался что-то сказать, но Пшук опередил его:
– А ну-ка покажи мне, милейший, этот самый мятежный Супербот.
– Слушаюсь, ваше сверкательство! – бодро ответил тот, преданно глядя Грису в глаза. – Он нами абсолютно перевоспитан и прошел полный курс деаморализации и законопослушания, мы вставили в него дополнительные блоки раскаяния и самоотречения. Перепаяны блок-схемы с введением модулей верноподданичества и добавлен системный квант-стимулятор патриотизма. Он только что заправлен и полностью подготовлен к участию в воздушном параде. Вот он, прошу вас.
Внешне Супербот номер 16 ничем не отличался от остальных двадцати четырех мини-звездолетов, установленных на причальной палубе. Поднеся к губам свисток, офицер издал затейливую трель, и от борта кораблика немедленно отвалился трап.
– Разрешите вас проводить…
– Останьтесь здесь, – распорядился Грис. Его сердце прыгало от счастья.
Вприпрыжку поднявшись по трапу, он вбежал в кабину, упал в кресло и, радостно захлопав в ладоши, воскликнул:
– Привет, старина!
Ответом ему было молчание.
– Эй, Супербот, ты меня слышишь?
– Естественно, – спокойно ответил знакомый голос. Правда, теперь этот голос лишился знакомых, бодрых интонаций и казался обычным голосом немолодого, усталого, утомленного работой человека. Но Грис не обратил на это внимания.
– Здорово же мы их всех провели. Наш Пшук – просто молодчина.
– Я внушил им, что они видят перед собой своего мини-адмирала, – гордо заявил мешок, – но давай поспешим, внушение будет длиться еще две-три минуты.
– Итак, – сказал Грис, – задаю курс. Найти эскадру командора Вергойна. Курс ясен?
– Так точно.
– Тогда – старт! И полный вперед! Вернее нет, средний вперед, но так, чтоб не догнали, – и он нажал стартовый тумблер.
Грис откинулся в кресле и пристегнулся ремнем, ожидая перегрузок. Прошла минута, пошла другая…
– Эй, Супербот, – тихонько воззвал Грис. – Ты что, заснул?
– Ставлю в известность присутствующих, – объявил электронный мозг, – что звездные корабли моего класса работают исключительно в соответствии с заложенной программой.
– Ну и работай.
– Программа требует, чтобы пилот перед включением двигателя произнес пароль.
– Какой пароль?
– Который час назад объявлен пилотам мини-адмиралом флота.
– Что же делать? – Грис поглядел на Пшука. – А может быть, ты и ему внушишь, что…
– Мои способности на электронику не влияют, – вздохнул Пшук, – я бы посоветовал тебе поскорее закрыть люк.
Выскочив из кабины, они попытались поднять трап, но тщетно, он был словно прикованный. Увидев их в проеме, офицер вытаращил глаза. – Внушение окончилось! – воскликнул Пшук. – Сделай же что-нибудь!
Грис дернул красный рычаг сбоку от люка, и к его восторгу трап сразу же поднялся. Они поспешили к пульту.
– Ну, Супербот, миленький, стартуй же побыстрее!..
– Пароль… – равнодушно произнес голос.
– Разве ты забыл, как мы вместе сражались, как разбили катер, как удирали от «черных коршунов»? Во что только ты не превращался!
– Пароль.
– Вспомни, каким ты раньше был веселым, бодрым, отважным, какие чудесные стихи ты сочинял…
Снаружи уже поднялась суматоха, завыли сирены, тут и там звучали пронзительные трели офицерских свистков. Послышались сильные удары по обшивке чего-то металлического.
