— А вещи? Неужели вы их так быстро собрали?
— Вещи? — улыбнулась Татьяна. — Зачем нам ЭТИ вещи? Так, взяли кое-что на первое время.
— Хоцю к Лисе, — сказала Кьяра, протягивая ко мне руки.
Я посмотрела на свои ладони — они все были в клею. А Кьяру Татьяна одела в нарядное бежевое пальто.
— Солнышко, времени уже нет, — ласково сказала Татьяна, — Федерико заедет через час. Обними Лизу. Скажи: приезжай в гости!
— Пиезай в гости, — повторила Кьяра, всё так же протягивая руки.
А я сжала ладони в кулаки, чтобы её не испачкать, да так и обняла — с зажатыми кулаками.
— Ага, — сказал Андрюха, — приезжай, ладно?
Вид у него был несчастный.
— Посмо… — начала я, но не договорила, Кьяра засунула мне в рот палец, и все засмеялись.
— Лёгкой вам дороги, — сказала моя мама.
— Спасибо за подарок, — добавила Ирка, глянув в пакет.
— Это вам спасибо — за вашу чудесную Лизу, — серьёзно сказала Татьяна, — она мне очень помогла. Без неё бы я не справилась.
И они ушли. Вот просто так. Повернулись и ушли. Мама закрыла дверь.
Я разжала кулаки и закрыла лицо руками. А мама обняла меня и прижала к себе.
— Скажи Ирке, чтобы завтра танцевать не заставляла, — пробормотала я.
— Больно надо, — сказала та с деланным видом, — тоже мне, танцор диско нашёлся. Я тебя заставлю говорить тосты. И есть молочного поросёнка. И свадебный торт!
Я поняла, что Ирка тоже пытается вести себя как папа — смешить в трудную минуту. Правда, у неё не выходило — мне по-прежнему хотелось плакать. Но я всё же отстранилась от мамы и помогла Ирке.
— А фигурки жениха и невесты будут? — спросила я. — Вот их я с удовольствием… Сгрызу!
Ирка фыркнула, а потом вдруг сама шмыгнула носом и протянула ко мне руки.
— Бедная ты, бедная, — вздохнула она, и я, обняв её, заплакала.
А магнитола на свадьбе сломалась. Как ни жал Костя на все кнопки подряд, она только молча царапала диски. Выручил дедушкин аккордеон, но я не помню, какие песни он играл. Я проревела всю свадьбу.
Но меня никто не ругал.
Все решили, что это — от радости.
А в мае замаячила дача. Хотя я была уверена, что в этом году будет не до неё.
Не то чтобы это настоящая дача — так, крошечный домик без удобств. Зато есть место для грядок и клумб.
Мама обожает цветы. Особенно пахучие. Они этот кусок земли в Щёлково специально для маминых посадок купили. Каждый год она засаживает его всякими пахучками, вроде душистого табака и всяких прочих. И заставляет нас с папой нюхать их каждый вечер. Ещё она насажала туда помидоров и тыкв. Помидоры она закатывает в банки, а тыквы мы срываем, везём домой, и на поворотах они глухо перекатываются в багажнике.
К Новому году они протухают под кроватью, потому что мы с папой ненавидим еду из тыквы, и мы потихоньку, пока мама работает, выкатываем тяжёлые тыквенные головы на помойку, а потом бежим домой, и нам немножко стыдно и радостно.
В общем, у неё страсть к огороду, но мне казалось, что должен быть какой-то предел. Папа далеко, Кьяра уехала, Андрюха тоже, Ирка вышла замуж и совсем не появляется, бабушка с дедушкой едут на свою дачу, в Мытищах, ну какие тут ещё могут быть тыквы и цветы?
Оказалось — могут.
Мама вернулась позже обычного. И вывалила на кухонный стол кучу пакетиков. На каждом были фотографии цветов. Жёлтые, красные, да всякие. Ещё она бережно вынула из сумки пакетик, в котором болталась невзрачная луковица. К пакетику тоже была прикреплена фотография какого-то супер-пупер цветка. И вот эта фотография прямо вывела меня из себя.
— Ты, что, собираешься всё это сажать? — спросила я.
— Ну, не сейчас, в мае, как поедем туда, — ответила она рассеянно, рассматривая пакетики, — так, это надо в тени сажать…
— В ма-ае, — протянула я.
Я прямо взбесилась, если честно.
И как она себе представляет, что мы туда поедем?! Кто нас повезёт? Не думаю, что Костя. Они с Иркой модные персонажи: выходные проводят на выставках, в кино. Да и хватит с него поездок к папе, по-моему, если говорить про семейный долг.
Если всё это из-за меня, чтобы я дышала свежим воздухом, то я лучше поеду к бабушке и дедушке в Мытищи. Там сосновый лес рядом, я там всё детство проторчала. У меня там друзья есть. Да и дедушке с бабушкой я могу понадобиться. Бабушка ведь стала плохо видеть с того дня, как узнала новость о папе. Но они с дедушкой нашли врача, который предложил сделать бабушке какие-то дорогие уколы, чтобы вернуть зрение. Бабушка будет ездить на эти уколы с дачи, а я могла бы её сопровождать. После отъезда Кьяры меня так и тянуло о ком-то позаботиться.
Маме я каждый день готовлю ужин, протираю пыль, даже йогурты домашние научилась делать, чтобы она их на работу брала и питалась там нормально.
Но нет, ей нужна другая забота! Она хочет, чтобы мы стали огородниками!
Значит, соберёмся мы, такие замечательные. Возьмём тяпки-лейки-семена и потащились. Два часа на электричке в один конец. Прелесть.
И там, попой кверху, под палящим солнцем: сначала копать, потом поливать. Вот так я и проведу лето.
Но самое ужасное — не это. Самое противное, что она думает о даче, когда папа — ТАМ.
— Написано, удобрения нужны, — недовольно сказала мама, читая надпись на очередном пакетике, — с удобрением каждый может, а ты попробуй так, ручками, ручками!
Ирка точно отмажется. Скажет, ей надо варить Косте суп. Или готовиться к экзаменам. Ещё произнесёт так важно «госы», и мама, конечно, оставит её в покое.
А я буду по колено в грязи сажать какой-нибудь лук сорта «Красный барон» или кабачок «Чёрный красавец».
Или цветочки. Которые я просто ненавижу.
Цветы, которые я ненавижу
Дедушка шутит, что на мне природа отыгрывается.
Я правда терпеть не могу цветы. Все. Абсолютно. И те, что на клумбах, и те, что в вазах, и те, что в парках, и те, что в горшках. Я не люблю их нюхать и делаю это только потому, что просит мама. А больше всего я не люблю, когда мне их дарят. Сначала надо лезть за вазой, да не за любой, а на которую укажет мама. А потом обрезать стебли под холодной водой, и она противно брызгается. Затем ты ставишь их в вазу, и окажется, что пара стеблей укорочены мало, и опять надо их доставать и подрезать. И, если получится, что на этот раз они подрезаны чересчур, надо извлекать остальные и подрезать вровень с первыми.
Но самое ужасное, что им надо менять воду. А я всегда забываю это делать. И вода мутнеет, киснет, плохо пахнет, как у старикана изо рта. Со мной в лифте иногда едет такой старикашка с десятого этажа, на носу у него бородавка величиной с ухо, и он что-то рассказывает о своих жёнах и любовницах, которых у него были тысячи, и при этом у него пахнет изо рта скисшей водой из-под цветов.
И потом мама ворчит весь вечер, что я загубила такие прекрасные цветы, и никакая пятёрка по алгебре за полугодие моей вины не загладит.
За что мне любить цветы?!
В общем, я не выдержала и применила запрещённый приём. Спряталась в комнате и написала папе эсэмэску. А когда он мне позвонил, то вывалила на него всё.
— Понимаешь, — захлёбывалась я, — она собирается огородничать! Сейчас!
— Ну, сейчас ещё апрель…
— Но она уже купила пакетики с семенами! И один с луковицей! Пап, она, как всегда, думает о цветах, а не о тебе.
— Пусть лучше о цветах…
— Па-ап… Но я-то… Я-то не хочу на дачу.
— Муськин, я знаю. Я тоже никогда не хотел. Но маме сейчас нужна помощь…
— !!!!!!!!!!!!
— Потерпи, а?
Я молчала, борясь с собой.
— Я тебе очень буду благодарен, если ты ей поможешь. Пожалуйста.
— Перестань, — испугалась я, — не хватало ещё, чтобы ты, сидя ТАМ, просил меня с «пожалуйста». Я сделаю всё и без «пожалуйста».
— Как хорошо, что ты у меня есть, — прошептал папа, — всё, обнимаю, Муськин-Пуськин, больше не могу говорить.
Я вернулась на кухню. Пакетики по-прежнему лежали на столе.
Мама стояла ко мне спиной. Что-то резала на доске. Я взяла один пакетик.
— Вырастим — папе отвезём, — сказала она, словно увидев, что я делаю, — да, Лиз?
— Да, мам. А ты про него часто думаешь?
— Всё время, Лиз. Даже во сне.
Я замерла. И сказала:
— Тут написано, надо в тени сажать. Где у нас тень-то на участке?
В июне в школе вышла забавная история. Хотя мне раньше, зимой, например, и в голову не могло прийти, что я рядом употреблю слова «школа» и «забавная история».
Короче говоря, наши устроили вечеринку. Вообще-то я не собиралась идти.
Но в обед мне по скайпу позвонил Андрюша, сказал, что они там вроде неплохо устроились, он даже начал ходить в школу при посольстве, там учатся русские. И как здорово, что можно начать всё с нуля.
