не испортил…
— И что же ты придумал? Может, расскажешь? — поинтересовались ребята.
— А ну, Малыш! — повернулся ко мне Арсен.
Я понял его: это означало, что мне надо идти к двери. Я уже привык в таких случаях стоять на страже.
Арсен приглушенным голосом стал выкладывать свой план.
— Начальство считает, что формы наши еще новые, — сказал он. — Вот мы и покажем, какие они новые. Выберем в каптерке все самое драное, нарядимся и пойдем на вокзал. Пусть англичане полюбуются.
На минуту все опешили от такого предложения. Первым опомнился Киракос и заорал:
— Издеваешься, что ли, над нами?! Хочешь, чтобы Багратуни всех в геенне огненной сжег?..
— И правда, Арсен, придумаешь тоже… — протянул флейтист Вардкес, которого за спокойный нрав прозвали Тихоней.
— Ничего они не сделают, — уверенно сказал Арсен. — Захотят, конечно, прижать нас, не без этого, да ничего не смогут поделать.
— Может, думаешь, твои прекрасные глаза на них подействуют? — не унимался Киракос.
— И в самом деле, не вздумай дурака валять! — вмешался в разговор Гимназист. — Из-за тебя всех нас в тюрьму засадят и восемь шкур сдерут…
— Да вы забыли, что ли? Ведь в городе, кроме нашего, нет никакого оркестра! — заорал Арсен. — Начиная с сегодняшнего дня будут закатывать банкет за банкетом в честь англичанина, парады всякие да смотры… И как же это они без нас выйдут из положения? Как, я вас спрашиваю…
Что верно, то верно. Наш оркестр и правда был единственный в городе! В такое время им без оркестра никак не обойтись. Однако многие еще колебались. А Киракос упрямо твердил, что не снести нам головы за такую проделку.
Завен разозлился и закричал на него:
— Кончай ныть, Дьячок, дай нам подумать!.. — И, уже обращаясь к Арсену, добавил: — Что и говорить, хорошую ты придумал потеху, но вот вопрос: что нам делать с этим новеньким корнетистом? Дело-то ведь такое, что все должны, как один, действовать.
Тут я заметил в коридоре Цолака, он направлялся в нашу сторону.
— Полундра! — закричал я. — Он идет сюда…
* * *
Ребята примолкли. Цолак, улыбаясь, вошел и сказал:
— Ребята, а кажется, Штерлингу понравилось, как я играю. Он потопал в штаб оформлять меня приказом. Так что можете поздравить: с сегодняшнего дня я в вашей муз-команде. Давайте познакомимся поближе. Как зовут меня, вы слышали — Цолаком, а фамилия — Саградян…
Арсен подошел к нему и протянул руку:
— Здорово, браток, а меня Арсеном звать. А другое мое имя — Дмбуз [5]. Я здешний старшина…
Затем он по очереди представил всех музыкантов. Называя их имена и клички, сказал, кто на каком инструменте играет, и охарактеризовал, у кого какой характер. Начал с шутника Завена, потом представил Тихоню Вардкеса и так всех по очереди. Наконец до меня добрался.
— Мы, браток, слушали тебя! — Арсен многозначительно посмотрел на Цолака. — Играешь ты и правда здорово. Но скажи-ка на милость, знаешь ли ты правила музыкантской команды?..
— Знаю, — кивнул Цолак. — Штерлинг, почитай, битый час мне их втолковывал.
— Втолковывал, говоришь? И какая же первейшая заповедь? — спросил Арсен.
— Ну… быть дисциплинированным, не опаздывать на репетиции, выполнять все приказы начальства…
Мы дружно расхохотались.
— Это Штерлинг так считает, а сам-то ты способен пораскинуть мозгами? — И Арсен обратился ко мне: — Ну-ка, Малыш, скажи-ка нам, какая первейшая заповедь муз-команды?
Я сделал шаг вперед и без запинки, как учил меня Арсен, выпалил:
— За товарищей и в огонь и в воду!
— Понятно? — наставительным тоном спросил Арсен, глядя на Цолака. — А вторую заповедь знаешь?
На сей раз Цолак уже молча пожал плечами. Арсен снова обернулся ко мне:
— Малыш…
— За товарищей и в огонь и в воду! — повторил я.
— А третья заповедь какая? — продолжал Арсен.
Но Цолак предупредил меня:
— Опять же за товарищей и в огонь и в воду! Так, что ли?
— А ты понятливый! — довольно произнес Арсен.
— Ну что ж, ребята, — серьезно сказал Цолак, — я очень рад, что вы придерживаетесь такой заповеди. Постараюсь не подвести вас и я.
— Зер гут, зер гут, — кивнул Арсен. — Остается только выдать тебе военную форму, и с сегодняшнего дня ты станешь, как и мы, парнем музкоманды… — Он подмигнул нам и, открыв дверь, вошел в свою каптерку.
Цолак вынул из кармана пачку папирос «Лора».
— Есть среди вас курящие?
Вопрос был излишним. Курили все. И так как курево ребятам выдавалось очень редко, все с возгласами: «Налетай, ребята!.. Живем!» — потянулись за папиросами и в мгновение ока почти опустошили коробку. Я было тоже потянулся, но Цолак дал мне щелчка и закрыл коробку.
— А я и не курю! Просто хотел проверить тебя… Арсен мне поблажек не делает.
Цолак весело рассмеялся.
Киракос жадно затянулся и доверительно сказал:
— Ты не горюй, что все твои папиросы разошлись. Нечего будет курить — Малыш насобирает тебе окурков.
Что верно, то верно. Иногда нашим приходилось уж очень туго, и тогда я собирал им окурки на улице. Но, кроме Киракоса и еще кое-кого, никто их не курил.
— А вам, выходит, не очень-то сладко живется, — сказал Цолак.
Киракос стал жаловаться: и с табаком, мол, в армии дела плохи, и с едой не ахти — тоже дают только червячка заморить…
— А может, помолчишь, Дьячок? — прервал Завен. — Уж ты-то голодным не остаешься. Забыл, как мы тебя застукали, когда втихаря лаваш с каурмой [6] лопал?..
— Ну ладно, ты… — испуганно забормотал Киракос. — Вечно будете попрекать меня этим?.. Ну случилось, согрешил раз. Больше-то я такого не делаю?..
— Как же, сделаешь! Кулак Арсена и не у такого сеньора аппетит отобьет, — засмеялся Гимназист.
Я слушал эту перепалку, а сам все думал: «И где это Цолак научился так играть?» Думал-думал и спросил. Он сказал, что учился в консерватории. Есть, оказывается, такое учебное заведение.
— А я смогу поступить б консерваторию, как ты думаешь? — не отставал я от Цолака.
— Почему же нет? Вот погоди немного, может, в Ереване откроют консерваторию, ты и поступишь туда.
Я ему, конечно, не поверил. «Откуда в Ереване взяться консерватории?» — подумалось мне.
В это время Арсен вышел из каптерки и, положив перед Цолаком форму и башмаки, сказал:
— На, браток, носи на здоровье.
Мы поглядели на обмундирование и все невольно прыснули: «Носи на здоровье», а носить-то там и нечего, потому что такие это были лохмотья. Цолак покосился на нас: подумал, наверно, что мы его разыгрываем. Но уж какой там розыгрыш. Просто Арсен решил испытать парня.
Чуть позже и мы все должны были вырядиться в такие же лохмотья.
