тут один. Ни попужать кого, ни словом перекинуться. Ишь, какие хитренькие!
Потом они ещё долго стояли на крыльце все вчетвером, любуясь восходящим солнцем — с первыми лучами все ночные ужасы рассеялись, словно их никогда и не бывало, мрачные тени отступили, новый день вступал в свои права. В воздухе оглушительно пахло свежестью после минувшей грозы, и листва казалась ярче и зеленее обычного. Яромировы псы послушно сидели на крыльце, но Тайка по глазам видела, как сильно тем хочется поваляться на росной траве. Дивий воин тоже понял — и едва заметным движением руки разрешил. Собаки тут же умчались прочь.
Следом за ними упорхнул гуляка Пушок — услышал из кустов призывное курлыканье кого-то из диких коловерш, махнул крылом — да и был таков. Эх, хорошо ему: может вот так запросто полететь, отвести душу в дружеской компании…
Яромир, видать, почуял, что Тайке сейчас совсем не хочется оставаться одной, и, помявшись, спросил:
— Слушай, дивья царевна, а может, сходишь со мной в магазин за молоком, а? Поможешь с этой… как её? С кассой, во. — Он звякнул монетками в кармане. — А потом к Марьяне в гости на пироги!
И Тайка, конечно, с радостью согласилась. Вытьянку можно было не бояться разбудить — та всё равно никогда не спала. А ей так хотелось хоть с кем-нибудь поделиться историей о Птице-Юстрице. Ведь не зря говорят, что страх, рассказанный другу при свете дня, совсем нестрашным становится. Да и, признаться, судьба Царь-девицы не давала ей покоя. А так — мало ли, может, Марьяна чего подскажет. Она ведь умная…
Пока Тайка запирала дом, Лис тоже начал прощаться:
— Ну, спасибо за гостеприимство, ведьма. Футболку я тебе потом верну, ладно?
— Да можешь насовсем оставить, — Тайка махнула рукой. — Мне она всё равно велика.
Она помнила, что Лису по душе человеческие одёжки. Вон как в джинсы влез, так зимой и летом и не снимает. А в шерстяном свитере щеголять скоро жарковато станет.
— Правда? Вот спасибо, — чародей, заулыбавшись, сбежал с крыльца и помахал рукой. — Тогда пока! Ещё увидимся.
— Надеюсь, что нет, — буркнул Яромир ему вслед. — Гроза-то прошла, перемирие закончилось.
Лис мотнул головой, будто прогоняя назойливую муху, но отвечать не стал, только, пройдя несколько шагов по садовой дорожке, вдруг обернулся и добавил:
— А холодильник ты всё-таки разморозь, ведьма. А то мало ли, какие там хищные вареники завелись от наших баек…
Не без удовольствия понаблюдав, как вытягивается Тайкино лицо, он усмехнулся и зашагал себе дальше, весело насвистывая.
Сказка для Софьи Лисовой
— О, ведьма, легка на помине, — Марьяна, улыбаясь, распахнула дверь перед Тайкой.
— Надеюсь, добрым словом меня вспоминала?
— А каким же ещё! Ты заходи-заходи. Чаю? Пирожок? Может, щец кислых, а?
Марьянка-вытьянка всегда была радушной хозяйкой, а готовила — м-м-м, пальчики оближешь. И все-таки Тайку что-то насторожило. Будто бы подруга мягко стелила, да что-то недоговаривала.
— Ты же меня не просто так позвала, да? Дело какое-то есть?
— Ой, пустяки, — отмахнулась Марьяна, отводя взгляд.
Значит, не пустяки.
— И все-таки? — не сдавалась Тайка.
Вытьянка поковыряла носком половицу, вздохнула и зашептала ей на ухо:
— Дай честное-пречестное слово, что никому не скажешь…
— Не скажу, — Тайка приложила руку к груди.
— Ни Сеньке, ни Пушку, ни даже Никифору!
— Клянусь.
— Лучше сядь, — Марьяна усадила её на табурет и выдала: — Ты не могла бы помочь мне поймать крысу-мутанта?
— Чего-о-о? — вытаращилась на подругу Тайка. — Тебе Пушок Стивена Кинга пересказывал, что ли? Ух, киноман хвостатый!
— Может, и пересказывал. Только это не важно. Потому что я сама её видела…
Марьяна закусила дрожащие губы. На неё было жалко смотреть. А ведь она — посмелее многих. Против упырей выйти не побоялась, самого Кощеевича на мушке держала, и тут на тебе — испугалась небылицы: мутантов на чердаке.
Тайка, конечно же, не стала смеяться над глупыми страхами вытьянки. Вместо этого взяла подругу за руку и твёрдым голосом сказала:
— Пойдём вместе посмотрим.
— Хорошо, — Марьяна взялась за ухват. — Я прикрою! А ты кочергу возьми.
— Зачем?
— На. Всякий. Случай.
Вытьянка сказала это так резко и отрывисто, что Тайкина рука сама к кочерге потянулась. Проще было взять, чем объяснить, почему не пригодится.
По рассохшимся скрипучим ступенькам они поднялись наверх. Ох, ну и пылища! В заброшенном доме чердак казался вдвойне заброшенным.
— И давно вы сюда не заглядывали?
— Ой, давно, — кивнула Марьянка. — Мне как-то без надобности было. А Сенька… ты ж его знаешь. Стоит только напомнить, что домовой должен содержать дом в порядке, как он исчезает.
— Так, может, устроим генеральную уборку? — Тайка откинула крючок и распахнула дощатую дверь.
В лицо пахнуло затхлым воздухом. Сквозь круглое подслеповатое окошко пробивалось солнце, и пылинки плясали в его лучах.
— Вот видишь, нет тут никаких мутантов… — опустив кочергу, Тайка обернулась к Марьяне. Но вытьянка смотрела мимо неё. Её зубы застучали, фигура стала полупрозрачной, и ухват выпал из рук, а глаза полыхнули знакомым синим огнём.
«Сейчас заорёт», — поняла Тайка.
Она попыталась закрыть вытьянке рот, но рука прошла сквозь призрачную фигуру, не встретив сопротивления. Оставалось последнее средство: заткнуть уши, чтобы не оглохнуть.
— У-у-у-ы-ы-ы! — взвыла Марьяна, взлетая под потолок.
— А-а-а-а! — тоненько завизжал кто-то, прятавшийся на чердаке.
Тайка несколько отрешённо подумала: а могут ли крысы-мутанты кричать «А-а-а-а»?
Проследив за взглядом Марьяны, она увидела на колченогом столе, прямо за пыльными коробками… вы не поверите: хомяка. Тёмно-рыжего, кругленького, как мохеровый помпон на бабушкиной шапке. Только очень крупного — размером с морскую свинку или даже больше. Но мало ли какие хомяки бывают?
— А ну, тихо все! — скомандовала Тайка. И так убедительно получилось — видать, натренировалась на Пушке, — что все орущие-визжащие умолкли.
Помпон нырнул за коробки. Осмелевшая Марьяна потянулась за ухватом, но Тайка перехватила её запястье.
— Стой. Это вовсе не крыса-мутант, а хомячок. Ты что, хомячка испугалась?
— Ничего себе хомячок, — вытьянка почесала в затылке. — Такой здоровенный.
— Ой, ну, может, порода такая. Хомяки совсем не страшные. Наверное, у кого-то из дачников питомец сбежал. Дай-ка я с ним поговорю, — Тайка шагнула вперёд, осторожно заглянув за коробку. Никого. Может, под столом? Тоже никого. Тут было столько хлама, что беглец мог спрятаться где угодно.
Ни на что особенно не надеясь, Тайка наугад заглянула в одну из коробок. Надо же, повезло: на неё настороженно смотрели два чёрных немигающих глаза. Эх, в лотерею бы так выигрывать!
— Не бойся, мы тебя не обидим, — Тайка сюсюкала с малышом, чтобы тот перестал дрожать
