виду, но вообще-то сейчас обидно было. Выходит, Лис уже какое-то время в Дивнозёрье ошивался и даже в гости не зашёл. Пф, а ещё братиком назывался!
Гриня хоть и был простодушным малым, а всё же почуял неладное.
— Не серчай, ведьмушка, — он шумно выдохнул в трубку. — Тут такое дело… Короче, Кощеич наш с мотоцикла упал.
— Ой! Сильно?
— Ну… не особо. Я, собственно, потому и звонил. Йод расчудесный попросить хотел да бинтов. А потом вспомнил, дурачок, что у меня ж под седлом аптечка. Ну ещё и берестой его перемотали для верности.
— Вы где вообще? Я сейчас приду! — Тайка уже натягивала джинсы.
— Да тут, в лесу. Поляну, где три сосны в рядок растут, помнишь?
— Угу. Выбегаю.
В телефоне что-то зашуршало — видимо, включили громкую связь, — и раздался голос Лиса.
— Раз уж ты всё равно идёшь сюда, ведьма, захвати по дороге пиццу. Только без лука.
— Я тебе бесплатная доставка, что ли? — поразилась Тайка. — Нет, каков наглец, а! Хватит с тебя и бутеров.
* * *
Всё оказалось не так страшно, как она себе вообразила. Лис отделался поверхностными царапинами. Зато леший постарался на славу и разукрасил Кощеевича йодовой сеточкой везде, где дотянулся. Тайка не удержалась, хихикнула:
— Гриня, да в тебе концептуальный художник пропадает! В таком виде его хоть сейчас можно на выставку современного искусства отправлять. Ещё и береста…
— Я старался, — леший был горд результатом, а вот Лис его восторгов не разделял:
— Они ещё и издеваются. Дайте зеркало, негодяи!
— Всё не так плохо, — Тайка поспешила его успокоить. — Подданные, правда, удивятся…
— Это как раз не беда, — Лис дёрнул плечом. — Я не собираюсь возвращаться.
— В каком это смысле? — опешила Тайка.
— В самом прямом. Прошу у тебя, ведьма, убежища в Дивнозёрье.
А вот это уже было посерьёзнее каких-то там царапин. Лис относился к своей княжеской доле без восторга, но с большой ответственностью.
— Шутишь? Так вроде не первое апреля.
— Какие шутки, ведьма! Я серьёзен, как инфаркт.
— Это у меня сейчас будет инфаркт! А как же Навь?
Лис отвёл потемневший взгляд. Ага, всё-таки стыдно!
— Забыла? Я же наполовину смертный, моя матушка родилась здесь, в Дивнозёрье. Может, настало время обратиться к корням и истокам?
— Честно скажи, что случилось? Переворот? Тебя сместили?
— Не совсем.
— Появился другой наследник?
Лис мотнул головой и быстренько сменил тему.
— Не беспокойся, я уже всё придумал. На постой напрошусь к Марьяне, пока своим углом не обзаведусь. Займусь творчеством. Твоему соседу чаропевец в группу не нужен?
— У Шурика проект некоммерческий. — Тайка спохватилась, что Лис может не знать таких слов, и пояснила: — Денег они не платят. Так что ты ничего не заработаешь. Да и вокалист у них есть.
— Оно и к лучшему. Не люблю быть на вторых ролях. Значит, соберу свою команду. За колдовские песни всяк будет рад отблагодарить звонкой монетой. Стану популярнее, чем эти твои… как их? О, вспомнил: «Квин»!
Тайка вздохнула. А ведь Лис и правда может. Песенные чары — это вам не хухры-мухры. Кто знает, может, известные всему миру рок-звёзды тоже владеют магией? Она бы не удивилась.
— Тебе понадобятся косуха и гитара, — подал голос Гриня. — Без косухи что за музыкант?
Тайка погрозила лешему пальцем, чтобы тот помолчал.
— Лис, ты мне зубы не заговаривай. Ты почему из Нави сбежал?
— Вот настырная, — вздохнул Кощеевич. — А если я скажу: не твоё дело? Могут у меня быть личные тайны?
— Могут, конечно, — пожала плечами Тайка. — Тогда договаривайся не со мной, а с Марой Моревной.
— Но ведьма-хранительница — ты.
— Да. А она — само волшебство Дивнозёрья.
— Пф! И что с того? Я вообще могу в город уехать, если вы тут меня тоже не любите — не привечаете, — надулся Лис.
А до Тайки, кажется, начало доходить.
— Ты сказал «тоже»? Считаешь, тебя в Нави не ценят?
Лис кивнул. Длинные каштановые пряди упали ему на лицо, закрыв глаза. Вся поза выражала страдание.
И Тайка решила сменить тактику. В ответ на её настойчивость Кощеевич юлил и упрямился. А что будет, если ему посочувствовать?
— Бедный, бедный Лис, — она поцокала языком. — Какой негодяй тебя обидел?
— Это всё Май, — раздалось из-под чёлки. — Ещё друг называется!
Так. Похоже, дело сдвинулось с мёртвой точки.
— Вот уж от кого не ожидала! — делано возмутилась Тайка.
Она не верила, что Май мог предать своего лучшего друга и сюзерена. Особенно после того, как спас тому жизнь. А вот устроить выволочку — это запросто. Потому его Лис в советниках и держал, что Май умел говорить правду в лицо. Даже неприятную.
— Я его предупреждал: не лезь, отстань, сейчас не время! А он — ни в какую, — Лис боролся сам с собой. Было видно, что ему хочется пожаловаться. Но княжичу жаловаться не подобает. Или уже князю? Нет, он же тогда не смог бы покинуть волшебную страну. Дедушка с бабушкой же не могут.
И Тайка не удержалась от укора:
— Кстати, а как там поживает твоя коронация? Помню, что ты не хотел празднования, пока матушку твою не выручим. Но Василиса уже спасена. Пора бы!
— Да катитесь вы со своей коронацией к огнепёскам, — буркнул Лис, отворачиваясь. — Я теперь птица вольная. Зачем свободному музыканту княжеский венец?
Ну всё, надулся. Теперь ни слова от него не добьёшься. Тайка закатила глаза. Как же сложно порой бывало с этими навьими и дивьими — в общем, с волшебным народом. Вроде живут на свете сто лет, а приглядишься получше — дети малые.
Тем временем Гриня отошёл в сторонку и поманил её пальцем. Тайка подошла, и леший зашептал ей на ухо:
— Тс-с, только чтоб Кощеевич не услышал. Знаю я, в чём загвоздка. Давеча бражка кой-кому язык развязала. Советник ему жаниться велит. Мол, негоже князю неженатому ходить. Времена неспокойные, бессмертие тю-тю. Наследник, в общем, нужон.
— Так это всё из-за свадьбы?
— Тип того. Не хочет он.
— А на ком, кстати?
— Вот чаво не знаю, того не знаю, — леший развёл могучими ручищами. — Но сужу так: коль нет любви, не жанись.
— У князей, говорят, иначе всё устроено, — покачала головой Тайка. — Им в первую очередь о благе страны думать надо. Я историю изучала. У правителей всегда династические браки.
— Диетические? — хохотнул Гриня,
— Ди-на-сти-чес-ки-е. Это когда женишься не на той, кого любишь, а чтобы для страны польза была. Чтобы, например, земли новые к своим присоединить, влияние и власть упрочить.
Леший в задумчивости поскрёб курчавую бороду.
— А непросто быть царём, однако. Я-то думал, сидишь себе на
