Архип шагнул на глубину и поплыл. Гитара двигалась бодро: течение приличное; но ведь и его самого тоже несёт по реке. Пловец он небыстрый, но в любом случае — его скорость складывается с течением реки; должен догнать.
Что-то крикнули с берега, но Архип не расслышал: главное — не упустить, плыть за ней.
Как она вообще оказалась в воде? Была ведь крепко пристёгнута; или Фёдор её отвязал, когда доставал посуду для обеда? Но не мог же он её в лодке бросить просто так! Или — неужели не сама, а кто-то помог? Кто? Девочки, из-за Терехова?! Да не может быть, они нормальные, не могли они — гитара же!
…Неважно. Какая разница, откуда она тут взялась, главное — догнать.
Куда же её несёт, ведь кажется — совсем рядом! Выгребать поперёк потока оказалось непросто, и Архип впервые подумал — как он вообще потом вернётся на берег? Да ну, ерунда, выплывет нормально.
Ветер поднялся — кажется, её ещё и ветром тащит, надувшийся мешок не только держит гитару на воде, но и парусит; а вот моей голове никакой ветер не помогает… ну куда же ты!
…И тут он увидел впереди камень, и ещё один… Шумел не ветер. Бурлила вода впереди.
Плохо перевернуться в пороге — но там у тебя спасжилет и каска, плюс ещё лодка вверх килем, которая отлично держится на воде. А гитара?
Как она пройдёт порог, её же переломает в щепки… а меня? А я?!
Он собрал все силы и рванул — как только мог, одежда мешала, липла к ногам и рукам, и тут гитара словно помогла ему — притормозила на миг, и он схватил её за гриф и сразу же понял, почему случилось это торможение — их вынесло на камень, незаметный подводный камень-обливняк, такой коварный для лодки, плоский — а сейчас спасительный для них двоих.
Архип выбрался на этот камень, сумел уцепиться; поток тут был не такой сильный, бурлил, но не сбрасывал. Он сидел на мокром камне, крепко обняв гитару в гермомешке, его трясло крупной дрожью — то ли замёрз, то ли только сейчас испугался. И видел, как уже блестят на солнце вёсла — к нему приближается в лодке Терехов. И, кажется, Сергей. Да, эти двое. И сейчас, совсем скоро, их с гитарой спасут, и всё будет хорошо.
Но пока он тут как дурак: висит посреди порога на скользком камне, изо всех сил обнимая музыку, всю музыку, которая пока сидит у него внутри — и которой пока никак невозможно выйти наружу.
2022, август
Крыши Васильевского острова
— Кирилл, что случилось?
— Ничего, нормально всё.
Мама не верит. Потому что — песок, сосны и море, море. Надо радоваться! А Кирилл сидит с трагическим лицом.
Трагическое лицо, скажет тоже. Кирилл давно заметил — стоит ему задуматься по-настоящему, улететь — так сразу мама спрашивает «что случилось». Странно: ему хорошо, он просто думает; а выглядит — будто горе какое.
А это никакое не горе, даже наоборот — радость! У него первый заказ. Ему заказали рисунки к книге, по-настоящему. Васька сама нашла его ВКонтакте, сама написала — «чувствую внутреннее совпадение». И он удивился — мало ли людей рисуют питерские дворы, подворотни, выбитые кирпичи. А Васька написала именно ему. Он не знал, кто она, сколько ей лет, — и даже имя, скорее всего, ненастоящее, псевдоним. Но он прочёл начало её книги — такое фэнтези, где герой бегал по крышам, ходил по хрупкому льду Финского залива, прятался под мостами, прочёсывал Васильевский остров насквозь и спасал мир. И Кирилл тоже почувствовал это совпадение — хотя местами текст был слишком наивный, но, наверное, Васька просто ещё очень молодой автор.
Он сразу же начал рисовать, но чувствовал — не то. Отправил эскизы — Ваське понравилось, и она даже перевела ему аванс. Настоящие деньги! За рисунки!
Но он понимал — это именно аванс, вперёд, на будущее. Потому что он сделает… он сделает очень круто. Но потом. А сейчас непонятно, всё не то — не ухватить.
Поэтому и в голове был Васильевский остров, а тут — пляж, море, близнецы копают песок. Ничего не строят, просто копают. Мама смотрит, чтобы они друг друга не закопали окончательно, Рамиль приходит с ними утром — и потом обратно в отель, работать. Кирилл бы тоже хотел работать, но как?…
Он просил, чтобы они оставили его дома, он бы отлично пожил один. Он как-то ещё не привык, что их так много; раньше они просто жили вдвоём с мамой, и всё. А потом появился Рамиль, и сразу же — близнецы, и они неожиданно стали многодетной семьёй.
Рамиль, в общем, очень хороший мужик, и с Кириллом себя ведёт ровно, никаких конфликтов. Но всё-таки чужой. Как-то странно — чужой человек дома. И вот они с близнецами на море, и «надо отдыхать».
А ему, Кириллу, просто работать надо. Так хочется всем доказать, что рисование — это настоящая работа, за неё деньги платят. А то мама думает, что главное в жизни — это те предметы, по которым можно ЕГЭ сдавать.
Он пытался даже откосить этой подготовкой к ЕГЭ, остаться в городе, ходить к репетитору. Но Рамиль сказал: впереди тяжёлый год, тебе необходимо отдохнуть. Это очень важно, Кирилл. Нужно уметь ценить простые вещи — солнце, море. Поедем все вместе. Тебе нужно расслабиться и не думать об учёбе.
Ага, конечно. А сам, между прочим, работает в гостинице целыми днями.
Жарко. Кирилл пытался рисовать — никак. Попытался с натуры — нарисовал сосну. Ну… сосна и сосна. Нет, голова не работает, чего толку так…
Пришёл Рамиль, принёс дыню, холодный чай, бутерброды.
