но отчего-то вызывали трепет — почти как тогда, в подземелье, когда запечатывали Лисандра. Только тогда заклинание пахло светом и солнцем, а от этого веяло ночью и могильным холодом. Элмерик надеялся, что рыцарь Сентября знает, что делает, но ему вдруг впервые за этот день стало по-настоящему страшно. Он даже фоморов боялся не так сильно.
Бард перестал играть, чувствуя, как оцепенение сковывает всё его тело.
К нему тут же повернулся Джерри:
— Эй, в чём дело?
— Я не могу, — пробормотал Элмерик, обхватывая руками голову. — Больше не могу, правда…
Слёзы брызнули из глаз, руки затряслись, как у древнего старика. Джеримэйн подошёл к нему со спины и положил обе руки на плечи.
— Так, расслабься, дыши. Я слышал, такая штука случается у бардов, когда они отдают другим слишком много сил. Пей.
Он отвязал от пояса фляжку и протянул её Элмерику. Тот послушно сделал несколько глотков — и задохнулся от неожиданности. Глаза чуть не выскочили из орбит, а горло обожгло будто огнём. Во фляжке была точно не вода.
— Что это? — прохрипел бард.
— Виски, — Джерри, смеясь, похлопал его по плечу. — Чернолесское. Это мне Шерлин выдала в дорогу. Её отец сам варит. Мне оно без надобности, но я всё равно взял. Подумал, пригодится. Да ты глотни ещё, не стесняйся.
Элмерик жадно отхлебнул из фляги и почувствовал, как приятная лёгкость разливается по всему телу. Страх ушёл бесследно.
— Джеримэйн, сейчас же вернись на место! — рявкнул мастер Флориан, и Джерри метнулся назад к стене, даже виски не забрал.
И в этот момент рыцарь Сентября довершил своё странное колдовство. Миг — и всё заволокло мертвенно-синим туманом. Фоморы забеспокоились. В Шона прилетело несколько десятков стрел, но все они прошли сквозь тело чародея, не встретив ни малейшего препятствия, — не так-то просто нанести вред воплощённому сну.
Элмерик моргнул — и туман рассеялся. Никто из соратников не шелохнулся и даже не высказал удивления по этому поводу. Бард подумал: а может, другие ничего не видели? Что, если синяя мгла существовала только для тех, кто умеет смотреть истинным зрением? Он мог бы долго гадать, что это было, но тут на вершинах зубцов крепостной стены возникли серые призрачные фигуры, похожие на ожившие статуи.
Их было шестеро: двое мужчин — один здоровяк средних лет, другой полный и седовласый — и четыре женщины — пара хрупких девушек, очень похожих друг на друга, полуэльфийка с острыми ушами и хитрым прищуром глаз и косматая старуха с бородавками на лице, похожая на злую ведьму из страшных сказок.
Флориан, увидев их, побледнел как мел и пробормотал:
— Энника, это ты?
Одна из призрачных девушек с улыбкой повернулась к нему:
— Здравствуй, Флориан. Давно не виделись.
— Но… как?
— Дорожка была длинной. Шон позвал нас на помощь, и мы не могли не откликнуться, — в бесцветно-серых пальцах девушки вспыхнуло боевое заклинание.
— Предупреждать о таком надо, — мастер Флориан с неприязнью покосился на рыцаря Сентября, но тот лишь пожал плечами.
— Прости. Не было времени.
И тут Элмерика осенило: о боги, это же Соколы! Все те, кто погиб в прошлом году во время Летней Битвы, каким-то чудесным образом вернулись из Аннуина. Очевидно, не навсегда, раз они были бесцветными призраками. Зато все чародейские силы были при них.
Шон сполз по стене, тяжело дыша. Кажется, заклятие возвращения из мёртвых отняло у него много сил.
— Я немного посижу. Могу себе позволить — с таким-то подкреплением…
К нему подлетел один из призраков — тот, что с седыми волосами, — присел рядом и положил свою полупрозрачную руку ему на лоб.
— Скоро станет легче. Ты молодец, Шон. Я так мечтал ещё хоть разок пойти в бой вместе с вами.
— Рад тебя видеть, Киллиан, — рыцарь Сентября улыбнулся. — Я справлюсь. Иди к остальным. Нам всем очень пригодится хороший лекарь.
Энника и её сестра-близнец сплетали одно заклинание на двоих. Элмерик поражался, насколько слаженно они всё делают, — и это даже без слов! Чародейки как будто могли читать мысли друг друга.
Второй мужчина (Рэйнард — кажется, так его звали) сорвал с шеи амулет и принялся латать магический щит. Получалось весьма ловко.
— Эй, Флориан, а где же твоя красотка-сестра? — густым басом спросил он.
Энелис бросила на него ревнивый взгляд, а наставник опустил голову и весь как-то сник.
— Ты не знал, Рэй? Она умерла в один день с вами.
— Не может быть! — призрак едва заметно пошатнулся. — Её не было с нами на пиру у Хозяина Яблок!
— Это потому, что она осталась здесь, запечатанная в книгу. Мы сами не сразу её нашли.
Рэйнард почесал в затылке:
— Погодите, а так тоже можно было?
— Вообще-то, нет. Это вышло случайно, — мастер Флориан, словно опомнившись, снова схватился за свой чародейский нож и принялся чертить заклятия с удвоенной силой. — Не отвлекай меня! Я, между прочим, занят!
— А жаль….. Я бы не отказался, — Рэйнард затянул пальцами последнюю брешь на щите и отшагнул назад, любуясь своей работой. — Смешно, но сейчас я чувствую себя почти живым.
— Не пытайся изменить судьбу, дурачок, — прошамкала старуха Линаджил. — Хватит с нас и того, что мы снова можем быть полезными. Мы ж это… Соколы. Даже после смерти!
Она свесилась вниз и крикнула фоморам:
— Эй! Чтоб вас всех приподняло и шлёпнуло, псы корявые!
Истинным зрением Элмерик видел, как с её губ срываются проклятия, похожие на сгустки чёрного тумана. Она подхватывала их узловатыми пальцами, укладывала на ладонь, а потом метко сдувала вниз. Один из фоморов, забравшийся высоко по лестнице, на свою беду вдохнул этот туман. Его бронзовая кожа вмиг покрылась струпьями, а из глаз потекла кровь. Задыхаясь, он схватился за горло и мешком рухнул вниз.
