— Вот что, Ласточка, — сказал Командир Отряда. — Дуй на кухню и принеси Кате поесть. Только в темпе, а то через двадцать минут у нас построение.
— Есть принести поесть!
Ласточка убежал. А мы с Сашей молча смотрели друг на друга. Будь он девочкой, я бы его крепко обняла.
— Значит, не прилетел вертолет? — спросил Саша.
— Они нас предали! — ответила я.
Тут Федя почему-то засуетился и стал переводить разговор на другую тему:
— Вертолет — это вздор! Жизнь прекрасна! Хотите, я расскажу, как мы здесь отдыхаем?
Я хмыкнула:
— Тоже мне отдых! Бегаете с автоматами!
— Ты неправа, — сказал Федя. — Во-первых, это интересно. А во-вторых, с двадцати одного ноль-ноль начинается перемирие на сутки. И завтра мы едем в город приветствовать товарища Свистунова, а также посмотреть на дракона.
— Кого, кого приветствовать?! — переспросили я и Саша.
— Товарища Свистунова. Он сам звонил сегодня вечером и пригласил. У нас, говорит, будет большое событие — пуск воды в каналы, а без пионеров никакой торжественности…
«Будет ему торжественность! — подумала я. — На всю жизнь запомнит!»
А вслух спросила: — Где у вас телефон? Я должна срочно позвонить.
— Телефон у дежурного пионервожатого, — сказал Федя. — Звонить можно только в исключительных случаях.
— У нас как раз исключительный! Мы прибыли на Машине Времени с особым заданием…
— Успокойся, пожалуйста! — снова засуетился Федя. — Дыши глубже: вдох-выдох! А вот и Ласточка с котлетами. Поешь — и все будет хорошо!
Да что они, сговорились? «Будет хорошо» да «будет хорошо»! Спросить бы, что это значит. Но я не спросила, потому что уплетала за обе щеки.
Съев все до крошки, я быстро умылась и причесалась. Федя с Ласточкой пригласили нас на линейку, где уже строился третий отряд.
Мы с Сашей тоже встали в строй.
— Отря-я-ад, смиррно! — скомандовал Федя, и под барабанную дробь на середину линейки вышел Пал Палыч. Он надел очки, вынул из кармана бумажку и четко, как диктор, начал читать свою речь.
— Завтра нам предстоит ответственное мероприятие — приветствование товарищей Свистунова с Дроздом. Это для вашего отряда большая честь, которой он удостоен за хорошие показатели в отдыхе. Администрация пионерлагеря выражает уверенность, что вы оправдаете оказанное вам доверие.
Тут он сделал паузу, строго посмотрел на нас, и мы поняли, что надо дружно похлопать.
— После приветствования вышеуказанных товарищей, — читал дальше Пал Палыч, — ваш отряд примет участие в коллективном просмотре плезиозавра при том условии, что не допустит ни единого нарушения дисциплины. Категорически запрещается бегать, свистеть, издавать возгласы, а также кормить животное. По окончании просмотра отряд организованно занимает места в автобусах и с песнями возвращается в лагерь.
Пал Палыч аккуратно сложил свою бумажку и спросил уже без нее:
— Вопросы есть?
Вопросов не было.
— В таком случае приступим к культурно-массовой работе — прорепетируем завтрашние речевки.
— Речевку начи-най! — скомандовал Федя и стал махать кулаком сверху вниз, будто забивал гвоздь. Отряд, следя за его рукой, дружно прокричал:
Раз-два — сине-ва!
Засу-чили рука-ва!
Все, кому нужна вода,
Пово-роту скажут «да!».
— Неплохо, — кивнул Пал Палыч. — Но желательно еще громче.
Вторую речевку грянули так, что земля вздрогнула:
Мы в отряде все готовы:
Брать пример со Свисту-нова,
Чтобы ширился и креп —
Три-четыре! — славный БЭП!
— Молодцы, — похвалил Пал Палыч. — Громкость нормальная. А теперь все организованно принимают вечерний туалет и отходят ко сну.
— А дискотека?.. Мы хотим танцевать!.. — раздались возгласы.
— Никаких танцев! — повысил голос Пал Палыч. — Учитывая важность завтрашнего мероприятия, вам необходимо полноценно выспаться.
— У-у-у!.. — загудели недовольные. Отряд стал медленно расходиться.
— Пора бежать! — шепнул Саша.
А я тихо ответила:
— Ночью заблудимся — и все. Давай сделаем по-другому…
Тут подошел Федя, и я умолкла.
Федя отвел Катю в палату к девочкам, а меня взял в свою командирскую, на второй этаж. Там жили, кроме него, Пека и Ласточка, а четвертая койка была свободна.
— Что такое дискотека? — спросил я, когда потушили свет.
— Во дает! — удивился Ласточка.
— Я так понял, что там танцуют. Но у нас, в прошлом, это называется танцплощадка…
Федя беспокойно заворочался:
— Не надо, Саша, о прошлом. «Кто прошлое помянет — тому глаз вон», — знаешь такую поговорку?
— Дыши глубже, — посоветовал мне Пека. — Вдох-выдох!..
— Жизнь прекрасна! — заверил Ласточка.
— Чего это вы все время утешаете? — спросил я.
— Просто так, — ответил Федя. — На всякий случай.
Тут кто-то осторожно приоткрыл дверь.
— Ребята! Есть важное сообщение! — прошептал девчоночий голос.
— Это ты, Оксана? — спросил Федя. — Входи.
— Тс-с-с! Я не одна! Нас много. И новенькая с нами.
В темной палате зашуршали шаги. Входили на цыпочках и усаживались кто на кровать, кто на тумбочку, а кто и просто на пол. С грохотом опрокинулась табуретка. Все замерли.
— Кажется, все спокойно, — прошептала невидимая Оксана. — Ну, нельзя же так! Прямо слоны в посудной лавке!
— Так что случилось? — нетерпеливо спросил Федя. — Южные нарушили перемирие?
— Какие там южные! Новенькая правду говорит! Она и этот мальчик приехали к нам из прошлого!
— Кончай брехать, — пробурчал Пека.
— А где доказательство? — спросил командир.
— Вот оно, — раздался Катин голос. — Мой ученический билет!
Федя посветил на билет фонариком:
— Колотыркина Екатерина… Ученица седьмого «А» класса… Печать… Дата… Ребята, вот это да!
— Что там такое, а, Федя? Ну, говори скорее! — сгорал от любопытства Ласточка.
— Вот это да, ребята! Она училась в седьмом классе ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД!
— А билет не поддельный? — недоверчиво спросил Пека.
— На, смотри сам!
Пека внимательно посмотрел и присвистнул:
— Кажись, порядок…
— Дайте мне! — взмолился Ласточка.
Ему тоже дали.
— Ух ты, сила! — восхитился он. — А где ваша машина времени? А глянуть на нее можно? А какая у нее скорость, а?
— На все вопросы мы потом ответим, — пообещала Катя. — А теперь слушайте, для чего мы сюда приехали…
И она рассказала всю историю нашей погони от начала до конца.
«Пройдемте, товарищ Цезарь!»
Пора вернуться к моим злоключениям. Лунная ночь. Озеро Подвальное, в котором спит дракон (а может, и не спит!). Киоск «Мороженое», качающийся на волнах, и я, весь в белом, верхом на этом киоске…
Когда я хотел спуститься в затопленный «трюм», моя босая нога нащупала там что-то страшное. Я отдернул ее, как ужаленный, и впервые в жизни стал кричать: «Помогите!» Ночью это не так уж стыдно, а впрочем, в ту минуту мне было не до стыда.
К счастью, возле лодочной станции стоял автомобиль. Он сразу осветил меня своими фарами.
— Что вы там делаете, гражданин? — хрипло спросил громкоговоритель.
— Зову на помощь!
— Как вы туда попали?
— По воздуху! Авиакатастрофа!
— Потерпите! За вами приедут!
Деться было некуда, и я стал терпеть. Мне казалось, что из окна киоска вот-вот что-то высунется.
Наконец у причала затыркал мотор. Ко мне направлялась лодка.
Когда она приблизилась, мои силы иссякли и я потерял сознание.
Очнулся я в машине. Здоровенный офицер милиции держал у меня под носом ватку, смоченную нашатырным спиртом.
Я чихнул.
— Будьте здоровы, — любезно сказал офицер. — Давайте знакомиться: капитан Наумов!
— Очень приятно, — проговорил я, поправляя мокрую тогу из занавески. — Колотыркин Вадим. Мой папа работает в БУРе.
— Мы в столицу его проводили, — сообщил капитан. — И вас тоже. Между прочим, уезжая, вы были намного старше…
Он выбросил ватку в окно и добавил со вздохом:
— А кроме того, Вадим Павлович Колотыркин — уважаемый конструктор и не бегает по ночам в простыне.
— Это не простыня! И никуда я не бегал. Я потерпел воздушную катастрофу.
— Пассажир? — спросил капитан Наумов.
— Нет, пилот.
— А в каком, простите, воздушном флоте носят такую элегантную форму?
Я ответил с достоинством:
— Это, чтоб вы знали, одежда древнеримского образца. В такой ходил даже Юлий Цезарь.
— Ясно, — сказал капитан. — Приехали. Пройдемте, пожалуйста, товарищ Цезарь, в мой кабинет.
Мы вошли в горотдел милиции и мимо удивленного дежурного поднялись на второй этаж.
