Сидевшая возле детской Яролика вздрогнула всем телом при упоминании имени своего друга, а Тростинка подтащила к себе детей и обняла их хвостом. Паучишка и Копушенька крепко прижимались к матери и смотрели на Огнезвезда круглыми испуганными глазенками.
— Как же мои детки? — запричитала Тростинка. — Что если барсук заявится сюда?
— Вряд ли, — ответил Огнезвезд, царапнув когтями по скале. — Это был совсем молодой зверь, я думаю, нам удалось объяснить ему, что коты совсем не простая дичь. Когда Белохвост вернется, мы будем знать больше. Но я даю тебе слово, — с нажимом добавил он, — что мы сделаем все возможное, чтобы не дать барсуку поселиться на нашей территории.
Он видел, что его слова не слишком успокоили Тростинку, однако не мог добавить ничего более утешительного.
— Сегодня мы будем прощаться с Синеглазкой, — глухо закончил Огнезвезд и спрыгнул со скалы, давая понять, что собрание окончено.
— Все ужасно потрясены, — заметил Крутобок, подходя к нему в сопровождении Песчаной Бури.
— Особенно трое несчастных сирот, — тихо добавила Песчаная Буря, с горечью глядя на троих молодых котов. — Они совсем недавно потеряли отца, а теперь не стало и их матери.
Огнезвезд грустно кивнул.
— Это первая потеря нашего племени после битвы с Кровавыми котами. Наверное, нам всем трудно понять, что даже во времена мира со всеми племенами, жизнь в лесу всегда будет полна смертельных опасностей.
Странно, но Огнезвезду показалось, будто Крутобок и Песчаная Буря как-то тревожно переглянулись, когда он сказал это. Он не понял, что это значило, но после ночного разговора с Небесным воином и жуткой встречи с барсуком у него просто не было сил на расспросы.
— Потом поговорим, — бросил он, отходя к куче с добычей.
Когда спустилась ночь, старейшины перенесли тело Синеглазки в центр поляны для общего прощания. Огнезвезд сел вместе со всеми и посмотрел в небо. Звезды Серебряного пояса ярко сверкали над головами котов, словно ожидая душу Синеглазки.
— Ее все любили, — вздохнула Кривуля, приглаживая лапой шерстку мертвой кошки. — Она была добрая, веселая, всем помогала… Несправедливо, когда смерть уносит таких молодых! Синеглазка могла еще очень много сделать для своего племени.
— Я знаю, — вздохнул Огнезвезд. Ему казалось, что внутри у него все выжжено горечью. Он был рядом с Синеглазкой, когда на нее напал барсук, но не сумел спасти свою воительницу.
«И после этого ты называешь себя предводителем?» — с ненавистью спросил он себя.
Он молча смотрел, как Пепелица ведет троих оруженосцев к телу Синеглазки, целительница что-то шептала молодым котам, которые присели перед телом мертвой матери и уткнулись носами в ее холодную серую шерсть. Все новые и новые коты обступали тело Синеглазки. Некоторые, посидев немного, молча возвращались в свои палатки, другие оставались возле тела на всю ночь.
«Как я могу покинуть их? — с тоской думал Огнезвезд. — Как я могу бросить племя, чтобы отправиться в неизвестность, на поиски племени, которого давно нет? Пусть я не могу защитить своих соплеменников от барсуков, которые убивают их, или от кроликов, которые оставляют их слепыми до конца жизни, но мое место все равно здесь, в своем племени. Это и есть путь предводителя!»
Огнезвезд снова поднял глаза к Серебряному поясу, гадая, одобряют ли звездные воины его решение. Но сверкающие крупицы света казались далекими, недосягаемыми, и не давали ответа.
Он сидел возле тела мертвой воительницы до тех пор, пока первые лучи рассвета не прогнали тьму за деревьями. Первый утренний ветерок взъерошил шерсть Синеглазки.
Горностайка тяжело поднялась на лапы.
— Пора, — проскрипела она.
Старейшины подняли мертвое тело Синеглазки и медленно понесли его из лагеря, чтобы похоронить в лесу. Все Грозовые коты вышли из своих палаток, чтобы в почтительном молчании проводить скорбную процессию. Когда серая шерсть Синеглазки скрылась в зарослях утесника, Пепелица помахала хвостом, подзывая к себе троих оруженосцев.
— Никаких сегодня тренировок, — твердо заявила она Огнезвезду. — Им нужен покой и отдых.
Он кивнул.
— Конечно. Тебе лучше знать.
С трудом разгибая онемевшие лапы, Огнезвезд встал и побрел в свою палатку. Стоило ему рухнуть в мягкий мох подстилки, как сон черным вороньим крылом закрыл ему глаза.
Вокруг сверкала быстро бегущая вода, и Огнезвезд понял, что стоит на берегу реки. Солнце играло на волнах, резало глаза, серебристые рыбки плескались на мелководье.
Огнезвезд остановился и огляделся. Деревья и кусты по берегам были незнакомые, значит, он снова видел сон.
Внезапно вода всколыхнулась, и на поверхность вынырнула кошачья голова с зажатой в зубах толстой блестящей рыбой. Когда кошка подплыла к берегу и выбралась из реки, Огнезвезд узнал в ней Серебрянку, умершую подругу Крутобока. Капли воды, как звезды, сияли на ее мокрой шерсти.
Серебрянка бросила рыбу к лапам Огнезвезда.
— Привет, Огнезвезд. Это для тебя. — Видя, что он колеблется, Серебрянка подтолкнула угощение лапой. — Ешь!
— Эта рыба не принадлежит Грозовому племени, — возразил Огнезвезд. — Я не хочу воровать чужую дичь.
Серебрянка весело замурлыкала.
— А ты ее и не воруешь, это подарок! Ведь эта рыба не принадлежит и Речному племени, она из другой реки. Мне показалось, что ты голоден, и решила поймать тебе рыбу.
— Спасибо! — Огнезвезда не пришлось упрашивать дважды. Впившись зубами в рыбу, он понял, что никогда не пробовал ничего вкуснее. С каждым куском силы возвращались в его усталое тело.
Пока Огнезвезд жадно ел, Серебрянка бесшумно подошла к нему и прошептала на ухо:
— Помнишь жизнь, которую я дала тебе, когда ты стал предводителем племени? Я завещала тебе посвятить эту жизнь верности тому, что ты считаешь правильным. Поверь, Огнезвезд, правильный путь порой расходится с Воинским законом. — Огнезвезд изумленно вскинул голову, и Серебрянка еле слышно прошептала: — Я всегда знала, что нам с Крутобоком суждено быть вместе, и это правильно, хотя мы принадлежим к разным племенам. Жизнь — она как река, а Воинский закон — всего лишь ручеек в ней. Жизнь бесконечно больше Воинского закона, и не все случаи можно втиснуть в его русло.
Серебрянка коснулась носом бока Огнезвезда, вошла в реку и скрылась в воде.
— До свидания, Серебрянка! — крикнул ей вслед Огнезвезд.
Ему показалось, будто ее прощальные слова трепетали в воздухе еще долго после того, как звездная кошка растаяла в ослепительном свете, блестевшем на воде. На месте исчезнувшей Серебрянки возникла вереница Небесных котов, бредущих вдаль, перескакивая через волны.
А потом Огнезвезд проснулся в своей палатке — сытый и с запахом рыбы на усах. С наслаждением потянувшись, он стал обдумывать свой сон.
Значит, Серебрянка считает, что он должен отправиться на поиски Небесного племени. Воинский закон не дает ответ на все вопросы, встающие перед котами, и кто-то должен искупить вину, совершенную четырьмя племенами воителей много-много лун тому назад. Возможно, появление предводителя Небесного племени и его просьба о помощи означает, что Звездное племя раскаялось и хочет исправить свою давнюю ошибку? Может, звездным воителям стало стыдно за собственное равнодушие?
— Я должен идти, — твердо произнес Огнезвезд вслух. Пусть сердце у него разрывалось от тревоги при одной мысли о расставании с племенем, но он знал, что Крутобок будет верой и правдой служить Грозовым котам и позаботится о них до его возвращения.
Вскочив на лапы, Огнезвезд стряхнул с шерсти приставшие клочки мха. Раздвинув полог лишайников, он вышел на поляну и увидел, что солнце уже высоко стоит над лагерем. Долгий сон и угощение Серебрянки освежили Огнезвезда, и он был готов с новыми силами взяться за дела, ожидающие его перед уходом.
Первым делом он направился в палатку Пепелицы. Трое осиротевших детей воительницы мирно спали в папоротниковых гнездышках, тесно прижавшись друг к дружке. Долгохвост, лежавший возле расщелины в скале, поспешно вскинул голову.
— Привет, Огнезвезд.
Надежда птицей забилась в груди у предводителя.
— Ты меня видишь?
Но Долгохвост моргнул, и Огнезвезд увидел, что его глаза по-прежнему воспалены.
— Да… то есть, нет. Сам не пойму, — вздохнул раненый. — У меня все расплывается, словно в тумане. Может быть, я тебя не увидел, а узнал по запаху.
— А с глазами у тебя стало не лучше?
— Нет, — покачал головой Долгохвост. — Боюсь, с каждым днем становится только хуже.
— Но я не собираюсь сдаваться! — пробурчала Пепелица, выбегая из своей палатки со свертком листьев в зубах. Положив целебные травы возле лап Долгохвоста, она бодро сказала: — Это у нас календула с соком можжевеловых ягод. Посмотрим, может быть, поможет!
