Сэмюэл пожал плечами.
— Ну, далеко они не уйдут. Нароф найдет их и убьет. Это будет быстрая смерть — легкая по сравнению с тем, что я запланировала для тебя.
Ее призрачная рука прикоснулась к оставшемуся демону-пауку, и волоски у того на теле встали дыбом.
— Хелом, — произнесла она, — съешь его. Медленно.
Тупяк подъезжал к концу улицы По, когда на дороге перед ним возник кто-то большой и темный, изготовившийся к прыжку. Морда Нарофа не умела выражать чувства, а если бы умела, на ней сейчас было бы написано самое искреннее удивление. Вместо ожидаемых детей в сопровождении взрослой женщины в машине оказалась одна-единственная фигура за рулем, закутанная в одеяло с двумя прорезями для глаз. Что-то знакомое было в этом силуэте, но Нароф не сообразил, что же именно.
Тупяк остановил машину и взглянул на Нарофа.
— Ну и образина, — сказал Тупяк.
И тут Нароф, словно услышав оскорбительные слова, прыгнул на капот, заставив Тупяка завизжать от страха. Водитель утопил педаль газа до предела, и машина рванула вперед, но Нароф прилепился к капоту клейкими пальцами и удержался. Он плюнул концентрированным ядом, и лобовое стекло, задымившись, начало таять.
— Ах ты гад! — возмутился Тупяк. — Я тебе покажу, как портить эту чудесную машину!
Он резко затормозил, и Нарофа швырнуло прочь с такой силой, что демон-жаба распрощался с одной из конечностей, зацепившейся за боковое зеркало. Он грохнулся на спину и принялся извиваться, силясь перевернуться. До Нарофа донесся рев мотора, и он удвоил усилия, но тут налетел «астон мартин», и демона-жабу проволокло между колесами. Он только успел подумать: «Ой, да это же…» — как всякие мысли покинули его и все заволокло тьмой.
Тупяк посмотрел в зеркало заднего обзора на изуродованные останки Нарофа и на вязкую зеленую жидкость, размазанную по асфальту По-стрит. Картина эта вызывала приятные чувства.
— Я тебе покажу, как портить мой мотор! — проворчал Тупяк. — Я тебя научу уважать…
Хелом полез через садовую ограду, но под его весом та рухнула. Демон тяжело приземлился и неуклюже двинулся к Сэмюэлу. Над ухом у Сэмюэла просвистела стрела и вонзилась в тело демона-паука; из раны выступила желтая жидкость. Хелом встал на дыбы, а потом снова двинулся вперед, и тут к нему понеслась вторая стрела. На этот раз она вонзилась в черный глаз на голове демона, и чудище скорчилось от мучительной боли. Паук вскинул ногу, словно пытаясь выдернуть стрелу из головы.
Рядом с Сэмюэлом возникла Мария. В руках у нее был игрушечный лук Сэмюэла, на тетиве уже лежала очередная стрела, заточенная ножом.
— Давай, Том! — скомандовала девочка.
Том показался из кухни; в руках он держал пластмассовую бутыль с навинченным на горлышко распылителем. Он нажал на распылитель, и струя жидкости ударила в траву у ног Хелома. Когда чувствительные вкусовые сосочки на ногах соприкоснулись с этой жидкостью, демону-пауку показалось, будто земля вспыхнула у него под ногами. Том продолжал работать распылителем, поливая тело паука, его глаза и рот. Демон попытался отступить, но Том гнался за ним, и в конце концов чудище принялось корчиться и извиваться, а потом рухнуло на спину. Хелом поджал лапы и застыл.
Сэмюэл скривился.
— Что это за штука?
— Аммиак с водой, — сообщил Том. — Это Мария придумала.
Но Мария его не слушала, и внезапно Сэмюэл тоже позабыл про Тома. Их внимание было приковано к изображению миссис Абернати, в ярости уставившейся на них.
— Приди и возьми меня, — сказал Сэмюэл.
Он хотел отвлечь миссис Абернати от портала.
Ему нужно было выиграть время для Тупяка.
Но миссис Абернати просто исчезла.
Глава тридцать первая,
в которой миссис Абернати являет свой истинный облик
Миссис Абернати стояла рядом с тем, что осталось от дома. Час победы был близок. Хотелось убить Сэмюэла, но с этим придется подождать. Она разыщет мальчишку, и тогда он пожалеет, что не дал пауку себя сожрать. Мальчишка снова и снова бросал ей вызов, а миссис Абернати была не из тех, кому можно бросить вызов безнаказанно.
Портал вырос до таких размеров, что от дома осталось всего две стены и каминная труба. Двери и окна исчезли, их место теперь занимал огромный вихрь с темной дырой в центре. Сквозь нее никто не маршировал. Вся подобная активность была на время остановлена. Демоны и монстры, которых еще не отправили сеять хаос в городе, с нетерпением ожидали прибытия своего господина, Отца Зла собственной персоной. Крылатые фиолетовые фигуры свисали с уличных фонарей, словно огромные нетопыри; вместо голов у них были вытянутые клювы, полные зубов. Вокруг носились насекомые размером с чайку; их зеленые, с радужным отливом тела были покрыты шипами и заканчивались острыми жалами. На углу Дерлет-кресент собралась группа существ, смахивающих на людей, в изукрашенных золотых доспехах, которые сами по себе были живыми: украшавшие их драконы и змеиные головы ползали и щелкали зубами. Эти доспехи служили одновременно и для защиты, и для нападения. Забрал на существах не было, и под изукрашенными драгоценными камнями шлемами виднелась лишь тьма, в которой недобро мерцали красные глаза. Над отрядом реял стяг — языки огня в форме знамени, зажженные в честь того, кто должен был явиться.
Миссис Абернати вскинула руку и зажмурилась в экстазе, когда собравшиеся вокруг демоны разразились приветственными воплями.
Тупяк наблюдал за происходящим с соседней улочки; за спиной у него урчал мотор «астона мартина». Когда женщина, окруженная потрескивающей голубой энергией, подняла руку, Тупяк поежился.
У демонов в аду существует своя иерархия, но наиужаснейшие из них сокрылись вместе с Отцом Зла, и остальные редко их видели. Это были чудовищные существа со столь кошмарной внешностью, что они спрятались во тьме, не в силах выносить даже реакцию других, меньших демонов на свой отвратительный внешний вид.
Однако же один из старших демонов не ведал подобного стыда и не стремился спрятаться. Он и стал самым доверенным помощником Отца Зла, знающим все тайны господина, тем, кому Великий Темный открывал свои помыслы, демоном, изучавшим людей с увлеченностью и ненавистью и изменившимся от этого изучения так, что его разум сделался одновременно и мужским, и женским, хотя сам он всегда предпочитал облик женщины, полагая, что самки умнее и хитрее самцов.
Тупяк узнал это существо даже в облике миссис Абернати. Как-никак, именно ему был обязан изгнанием.
Это был Ваал.
Тупяк прислонился к стене.
— Мне ни за что не пробраться мимо нее, — с горечью пробормотал он. — Я погиб. Все мы погибли.
Миссис Абернати заговорила.
— Наш час пробил! — произнесла она. — Наше долгое изгнание в никуда завершилось. Сегодня мы объявим этот мир своим и вскоре превратим его в обугленные руины. Наш господин приближается! Взирайте же на его мощь! Почувствуйте его величие! Вот он, разрушитель миров!
Она отступила в сторону, и центр вихря сделался больше; темная дыра в его середине принялась одновременно и расширяться, и светлеть. Врата почти полностью исчезли, и плавящийся металл бурлил и испарялся. Из тьмы медленно проступали силуэты. Поначалу они казались размытыми и словно бы окутанными чем-то, но постепенно сделались четче.
Это была армия, какой не собирали ни в одном мире и ни в одной вселенной. Все население Земли было ничтожно перед ней. Солдат в этой армии было больше, чем песчинок на планете, чем листьев в кронах всех ее деревьев, чем молекул воды во всех ее океанах. Демоны любых видов и размеров, твари, имеющие облик и не имеющие его, собрались за остатками врат. Над этим неисчислимым воинством высилась черная гора, такая огромная, что невозможно разглядеть вершину, со столь широким основанием, что человек мог идти всю жизнь и так и не обойти ее кругом. А в сердце этой горы располагалась огромная пещера, и в ней горели незримые огни.
На пороге пещеры появился темный силуэт, увенчанный костяной короной. Существо это носило черный доспех, на котором были высечены имена всех людей, когда-либо рожденных на Земле, и всех тех, кому еще только предстояло появиться на свет; список этот был нужен, чтобы никогда не забывать о ненависти к ним. В правой руке существо держало пламенеющее копье, а в левой — щит, сделанный из черепов и костей проклятых, ибо в каждом злом человеке есть частица Отца Зла, и когда эти люди умирают, он заявляет права на их останки. Великий Темный возвышался над своей армией, и все демоны были подобны муравьям перед ним. Он открыл рот и взревел, и они склонились — слишком ужасным было величие властелина, чтобы взирать на него.
И снова над толпой зазвучали приветственные вопли. Миссис Абернати наслаждалась этими звуками. Она была настолько погружена в предвкушение неминуемого успеха, что даже не заметила, как восторженные вопли стихли, сменившись растерянным бормотанием, и чей-то голос вежливо произнес: «Извините, пожалуйста…»
