— Просто сосредоточься на эмоциях! — рявкнул таракан у неё на плече. — На злости, например. Попробуй разозлиться.
Софи закрыла глаза: — Светится?
— Нет. О чем ты думаешь?
— О здешней еде.
— Нужен подлинный гнев, тупица! Волшебство рождается из настоящих чувств!
Лицо Софи сморщилось от усилий.
— Сильнее! Ничего не происходит!
Лицо Софи потемнело и её палец засветился ярко-розовым свечением.
— Вот оно! У тебя получилось! — Агата взволнованно подпрыгнула. — О чем ты думала?
— Как меня бесит твой голос, — сказала Софи, открывая глаза. — Я что, теперь каждый раз должна о тебе думать?
На всю следующую неделю Общая комната Злобы превратилась в ночную школу таракана. Заклинание Магрификации действовало всего три часа, так что Агата заставляла работать Софи, словно та была рабыней, заставляя её палец светиться сильнее, напускать в комнату туман и наводнять пол, получать Дремучую Иву из Плакучей, и даже выучить несколько слов на языке Великанов. Рейтинг Софи незамедлительно улучшился, но к четвертому дню бессонные ночи взяли свое.
— Моя кожа посерела, — прохрипела Софи.
— И ты все еще занимаешь 68 место, поэтому будь внимательней! — отругал таракан Софи, посверкивая лебедем на брюшке. — Лесная чума началась, когда Румпельштильцхен топнул с такой силой, что земля треснула…
— Что заставило тебя передумать? И помочь мне?
— И из земли вылезли миллионы ядовитых жуков. Они наводнили Лес, заразив Несчастливцев и Счастливцев, — сказала Агата, игнорируя её вопрос. — Пришлось даже закрыть эту школу, так как насекомые были очень заразны…
Софи откинулась на спину на диване.
— Откуда ты столько знаешь?
— Пока кто-то пялился в зеркало с утра до ночи, я читала «Яды и Бедствия»!
Софи вздохнула.
— Значит, школу закрыли из-за жуков. Тогда, что слу…
— Так вот, куда ты подевалась?
Софи резко повернулась и увидела в дверном проеме Эстер в черной пижаме, а за ней Анадиль и Дот.
— Домашка, — зевнула Софи, демонстрируя учебник. — Без света никак.
— С каких пор тебя волнует домашка? — поинтересовалась Эстер, выглядя еще свирепее, чем когда-либо.
— Мы думали, что «Красота — требует непрерывной работы над ней», — передразнила Софи Анадиль.
— Соседство с вами тааак меня вдохновило, — сказала Софи, улыбаясь. — Заставило меня захотеть стать самой лучшей злодейкой на свете. Коей я и могу быть.
Эстер долго и пристально на неё посмотрела, а потом, зарычав, отвернулась и увела остальных.
Софи выдохнула, сдувая Агату с дивана.
— Она что-то затевает, — услышали они рык Эстер.
— Или она изменилась! — пропищала Дот, идя вразвалочку позади Эстер. — На её учебнике таракан, а она даже не замечает!
Спустя шесть ночей обучения, Софи поднялась до 55 места. Но с каждым новым днем, она больше становилась похожа на зомби: кожа белая как снег, а глаза были стеклянными и под ними пролегли синяки. Вместо нового модного платьица или шляпки, теперь она ходила с грязными волосами и в мятом платье, оставляя по все башне шпаргалки, словно хлебные крошки.
— Может тебе поспать, что ли, — пробормотал Тедрос на уроке Юбы по «Как правильно готовить насекомых».
— Слишком занята тем, как не быть «худшей девушкой в школе», — сказала Софи, взявшись за блокнот.
— Когда нет червей, то чаще всего доступны насекомые, — сказал Юба, держа в руке живого таракана.
— Слушай, ну, как ты можешь ждать, что тебя послушают, когда твой рейтинг ниже рейтинга Хорта, — прошептал Тедрос.
— Когда я стану первым номером, ты будешь просить у меня прощения.
— Как только станешь этим первым номером, можешь просить о чем угодно, — фыркнул он.
Софи повернулась к нему: — Ловлю на слове.
— Если ты все еще будешь держаться на ногах.
— Во-первых, удалите несъедобные части, — сказал Юба, сворачивая голову таракану.
Агату передернуло, она спряталась за сосну и весь остаток урока просидела там. Но той же ночью она чуть не свалилась у Софи с грудной клетки, когда услышала рассказ Софи о случившимся с Тедросом.
— Все Счастливцы держат свои обещания! — сказала она, подпрыгивая на узловатых тараканьих ножках. — Это Кодекс Чести Принцев. И теперь только осталось стать номером один и он попросит тебя…Софи?
Софи ответила храпом.
К десятому дню Колледжа имени Таракана, Софи было всего лишь на сороковой позиции, а круги под её глазами были такими черными, что она была похожа уже на енота. Потом она опять скатилась до шестьдесят пятого места, когда заснула во время тестирования леди Лессо по Немезидовым снам. Спала она и на предмете по Приспешникам, по её милости Бизл выпал из Колокольни, и потеряла голос на «Особые таланты», еще тем самым понизив свой рейтинг.
— Твой талант — прогрессирует, — сказала Шеба Анадиль, которой удалось сделать своих крыс больше на добрых пять дюймов. А потом она повернулась к Софи. — А я-то думала, что ты наша Великая ведьминская надежда.
К концу недели Софи в очередной раз стала самой худшей злодейкой в школе.
— Я заболела, — сказала Агата, кашляя в руку.
Профессор Дови, не отрывая взгляда от своего стола устланного пергаментом, сказала:
— Имбирный чай и две дольки грейпфрута. Каждые два часа.
— Уже пробовала, — сказала Агата, сильнее кашляя.
— Агата, сейчас не самое подходящее время, чтобы пропускать занятия, — сказала профессор Дови, складывая бумаги под пресс-папье в виде тыквы. — Бал состоится меньше чем через месяц, и мне хочется быть уверенной, что ученица, находящаяся на четвертом месте по успеваемости, будет готова к самой важной ночи в её жизни! Тебе уже приглянулся какой-нибудь Счастливец?
Агата забилась в конвульсиях. Профессор Дови взволнованно на неё посмотрела.
— Похоже… у меня чума, — прохрипела Агата.
Профессор Дови побелела.
Когда было объявлено, что её комната на карантине, Агата-Таракан смогла сопровождать Софи на все её занятия. Спрятавшись у Софи за ухом, она могла нашептывать первые признаки Немизидовых снов (ответ: привкус крови), подсказывать, как должно управлять Ледяными Великанами на занятии по Приспешникам, и говорить Софи какие пугала были Добром, а какие Злом на Лесном состязание у Юбы. На другой день она помогла Софи лишиться зуба на Уродоведении, угадать чудовищ на экзамене у Сэдера (Лолки: льстецы; Гарпии: едят детей), и определить какие из Юбеных бобов ядовитые, а какие съестные, все из которых были замаскированы Дот. Конечно, случались и опасные моменты. Она чуть не распрощалась с жизнью, встретившись с подметкой башмака Эстер, едва выжила, увернувшись от летучей мыши, и чуть было не превратилась в себя на Особых талантах, но вовремя сумела запереться в чулане для метел.
К третьему дню Агата едва проглядела домашнюю работу для Добра и потратила все свое время на изучение заклинаний Зла. Пока её одноклассники изо всех сил старались поддерживать сияние своих пальцев, она заставит свой светиться, лишь думая о том, что её так злит: школа, зеркала, мальчишки…Здесь же было важно следовать точному рецепту заклинания, и вуаля, она могла творить магию. Ничего такого, всего лишь поиграть с водой или погодой, но все же — это было настоящее волшебство!
Она поражалась невероятностью, невозможностью и притом такой естественностью волшебства. В то время как другие не могли вызвать моросящий дождик, Агата накалдовывала в своей комнате грозовые тучи, тем самым смыв одиозные фрески со стен молниями и дождем. Между занятиями, она проскользнула в ванную комнату, чтобы испытать новые Заклинания вызывающие страдания — Проклятье мраком, которое вызвало краткое потемнение небес, Проклятье морской зыби вызвало гигантскую волну…Время протекало незаметно, когда она изучала Зло, которое изобиловало такими возможностями и мощью. Оно никогда ей не надоедало.
Как-то вечером, когда Агата ждала Поллукса, который должен был доставить ей домашнее задание Добра, она насвистывала, пока выводила…
— И что это, позвольте узнать?
Она обернулась и увидела в своем дверном проеме Поллукса. Голова на зайчьем теле рассматривала её рисунок.
— О, гмм, я на своей свадьбе. Видите, вот, мой принц. — Она смяла страницы и откашлялась. — Домашнее задание?
Отругав ее за то, что скатилась в рейтинге Счастливцев, трижды объяснив суть каждого задания и отчитав за то, что она не прикрывает рот, когда кашляет, Поллукс, наконец, ушел, подскакивая и опускаясь на ходу. Агата выдохнула. Потом ее взгляд зацепился за собственный набросок, где она летела сквозь пламя, и девочка увидела, что же такое рисовала.
