— У тебя пять минут до того, как ты упустишь свой поцелуй! Просто представь себя в другом теле!
— Как на счет неразлучника? Это мне больше подходит.
Агата схватила очки Софии, и раскрошила их на диван.
— Проделать то же самое и с ожерельем?
БА-БАХ!
— Получилось? — раздался голос Софи.
— Я тебя не вижу… — сказала Агата, вертя головой. — Все, что нам известно, что ты превратила себя в тритона!
— Я здесь.
Агата повернулась и у неё перехватило дыхание.
— Но…но…ты…
— Больше похожа на себя, — выдохнула Софи — лисица с восхитительным рыжим блестящим мехом, завораживающими зелеными глазами, сочными красными губами и пушистым пурпурным хвостом. Она нацепила жемчужное ожерелье себе на шею и любовалась собой в осколок стекла. — Как думаешь, дорогая, он меня поцелует?
Агата смотрела, словно зачарованная.
Софи наблюдала за ней в зеркало.
— Ты заставляешь меня нервничать.
— Волки тебя не тронут, — скороговоркой выговорила Агата, отперев дверь. — Они считают лис разносчиками болезней, плюс у них дальтонизм. Просто держи свою грудь пониже к земле, и тогда они не увидят твоего лебедя…
— Агата.
— Что? Ты его упустишь…
— Пойдешь со мной?
Агата отвернулась.
Софи нежно обернула хвост вокруг запястья своей подруги:
— Мы одна команда, — сказала она.
Агате пришлось напомнить себе, что ей некогда сейчас плакать.
Софии-Лисица просеменила по Синему лесу, мимо ив, поблескивающих спящими феями и охранников-волков, которые шарахались от неё, как от кобры. Она обогнула сапфировые папоротники и Бирюзовую Чащу извилистых дубов, прежде чем подкрасться к вершине моста с видом на лунный ручей.
— Я его не вижу, — шепнула Софи таракану, спрятанному у неё на шее в розовый мех.
— В его записке говорится, что он будет здесь!
— Полагаю, Эстер с Анадиль решили подшутить…
— С кем ты разговариваешь?
По другую сторону моста сверкнула пара синих глаз.
Софи застыла.
— Скажи что-нибудь! — прошипела Агата ей на ухо.
Софи не могла.
— Я когда нервничаю, разговариваю сама с собой, — прошептала Агата.
— Я когда нервничаю, разговариваю сама с собой, — быстро повторила Софи.
Из тени вышел темно-синий лис, на его груди мерцал лебедь.
— Я думал только принцессы нервничают, а не лучшие злодейки в школе.
Софи изумленно уставилась на лиса. На упругие мускулы Тедроса и его насмешливую полуулыбку.
— Только лучший из Добра может притвориться Злом, — вмешалась Агата. — Особенно, когда приходится бороться за свою любовь.
— Только лучший из Добра может притвориться Злом, — повторила Софи. — Особенно, когда приходится бороться за свою любовь.
— Так что — это действительно было ошибкой? — спросил Тедрос, медленно кружа вокруг неё.
Софи пыталась подобрать слова…
— Мне пришлось играть на обе стороны, чтобы выжить, — выручила её Агата.
— Мне пришлось играть на обе стороны, чтобы выжить, — эхом повторила Софи.
Она услышала, что Тедрос перестал ходить.
— Теперь, согласно Кодексу чести принцев, я обязан исполнить обещание. — Его мех соприкоснулся с её мехом. — Так о чем же ты меня попросишь?
У Софи ойкнуло сердце.
— Теперь ты видишь, какая я? — сказала Агата.
— Теперь ты видишь, какая я? — выдохнула Софи.
Тедрос молчал.
Он приподнял её подбородок своей теплой лапой.
— Ты ведь понимаешь, что это погрузит обе школы в хаос?
Софи, как загипнотизированная, смотрела в его глаза.
— Да, — прошептал таракан.
— Да, — повторила лисица.
— Ты ведь понимаешь, что никто не примет тебя в качестве моей принцессы? — сказал Тедрос.
— Да.
— Да.
— Ты ведь понимаешь, что всю свою оставшуюся жизнь будешь пытаться доказать, что ты Добро?
— Да, — сказала Агата.
— Да, — повторила Софи.
Тедрос подошел ближе и их тела соприкоснулись.
— И ты ведь понимаешь, что я собираюсь тебя сейчас поцеловать?
Обе девушки одновременно ахнули.
И когда радужный ручей осветил мордочки синей и розовой лисиц, Агата закрыла глаза и попрощалась с этим миром ночных кошмаров. Софи тоже закрыла глаза и ощутила тепло Тедроса, его приятное дыхание, когда его нежные губы приблизились к её губам…
— Но нам следует повременить, — отпрянув, сказала Софи.
Глаза Агаты-таракана тут же открылись.
— Разумеется, ну, конечно, я все понимаю, — с запинками сказал Тежрос. — Я, эээ, провожу тебя до твоего тоннеля.
Когда они в тишине шли обратно, розовый хвост Софи обернулся вокруг его хвоста. Тедрос посмотрел на неё и выдавил улыбку. Агата наблюдала за всем этим и багровела. И когда принц наконец исчез в своем тоннеле, она вцепилась Софи в нос.
— Что ты делаешь!
Софи не ответила.
— Почему ты его не поцеловала!
Софи и на это ничего не сказала.
Агата вцепилась тараканьими лапками Софи в нос:
— Ты должна бежать за ним! Вперед! Мы не сможем вернуться домой, пока ты не поцелуешь…
Софи сбросила Агату со своего лица и скрылась в темноте тоннеля.
Завернувшись в опавшие листья, Агата наконец поняла.
Поцелуя не случилось, потому что ему и не суждено было случиться.
Софи не собиралась возвращать их домой.
Никогда.
Глава 19
У меня есть принц
Преподаватели Школы Добра и Зла всякого навидались за многие годы.
Им доводилось видеть студентов, как и не заслуживших никакого уважения, после первого года обучения, так и ставших богаче королей. Они видели, как Старосты класса прогорали к третьему году обучения и заканчивали его уже в качестве голубей или ос. Они видели шалости, протесты, и внезапные нападения, поцелуи, клятвы, и неожиданные песни о любви.
Но им ни разу не доводилось видеть, чтобы Счастливец и Несчастливица держались в очереди за обедом за руки.
— Ты уверен, что у меня не будет неприятностей? — забеспокоилась Софи, заметив, как их разглядывают с балкона.
— Если ты достаточно хороша для меня, то достаточно хороша и для корзины, — сказал Тедрос, подталкивая её веред.
— Наверное, им надо с этим как-то свыкнуться, — вздохнула Софи. — Я не хочу никаких неприятностей на Балу.
Рука Тедроса застыла на её руке. Софи покраснела.
— О… После прошлой ночи, я тут подумала…
— Все Счастливцы принесли клятву, и мы не можем никого приглашать до Арены талантов, — сказал Тедрос, дергая свой воротник. — Эспада сказал, что это традиция ждать окончания Коронации на Арене, которая происходит в ночь перед Балом.
— В ночь перед Балом?! — задохнулась от возмущения Софи. — Но когда нам успеть подобрать цвета наших нарядов и отрепетировать наш выход и…
— Поэтому мы даем клятвы. — Тедроса взял свою плетеную корзину с бутербродами с ягненком, шафрановым кускусом, и миндальным муссом из рук зеленовласой нимфа. — И одну для леди.
Нимфа не обратила на Софи никакого внимания и протянула корзинку следующему Счастливцу. Тедрос взялся за ручку этой корзины.
— Я сказал: одну для леди.
Нимфа крепче сжала ручку корзины.
— Да ладно, ягненок все равно плохо усваивается, — раздраженно сказала Софи…
Но принц держал корзину до тех пор, пока нимфа не сдалась и, ворча, не отпустила ручку. Тедрос протянул корзину Софи.
— Как я и сказал, лучше бы им с этим свыкнуться.
Её глаза расширились: — Ты… отдаешь её мне?
— Ты так прекрасна, когда чего-то хочешь.
Софи прикоснулась к нему.
— Обещай мне, — сказала она с придыханием. — Обещай мне, что возьмешь меня на Бал.
Тедроса посмотрел на ее нежные руки, держащие ленты его рубашки.
— Ладно, — наконец вздохнул он. — Обещаю, но никому не говори, а то я засуну змею тебе в корсаж.
Софи взвизгнула и бросилась к нему в объятья. Наконец-то она могла заняться своим нарядом.
И с этим Счастливец № 1 и Несчастливица № 1, сказочные враги и телом и душой, взявшись рука об руку, направились к высокому дубу. Тедрос вдруг заметил, что на него пялятся все Счастливцы, ошеломленные его вероломством. Софи же увидела Несчастливец, которым она проповедовала неделями о Злодейской гордости, смотревших на неё и она поняла, что они чувствовали себя преданными.
Напряженные Тедрос с Софи одновременно откусили по куску от своих бутербродов.
— Ведьма все еще заразна? — тут же спросил Тедрос. — Она только-только вернулась на занятия?
Софи взглянула на Агату, которая стояла, прислонившись, спиной к дереву и в упор смотрела на неё.
— Эээ… да мы вообще-то не разговариваем.
— Она настоящая пиявка, да? Считает, что красота в разуме. Едва ли она понимает, что у тебя все есть.
