Дамы посмеялись, услышав, как принцесса отозвалась о чудаке-принце Хрустальде, а он спел сам короткую песенку:
Кастрюлька, сплетница моя,
Будь очень осторожна
И спой нам, правды не тая,
О том, что только можно.
И кастрюлька запела:
Хрустальд? Домой он не спешит,
От вас он недалёко.
Он вам, принцесса, отомстит,
И, может быть, жестоко!
– Отомстит! – воскликнула принцесса. – Руки у него коротки! Ещё не родился человек, который посмел бы мстить мне – наследной принцессе. Лжёт твоя кастрюлька!
– А может быть, Хрустальд только мечтает вам отомстить, принцесса, – тихо сказал Хрустальд.
– Мало ли кто о чём мечтает, – ответила ему принцесса. – Я вот тоже мечтаю иметь твою волшебную кастрюльку.
– Ну что же! Стоит вам сказать одно маленькое слово, и кастрюлька ваша. Ну, решайтесь же! – вкрадчиво произнёс Хрустальд.
– Легко ли? – вздохнула принцесса.
– А вы вглядитесь в меня получше. Многие говорят, что я недурен собой...
– Ты? Да как ты смеешь! – воскликнула принцесса и всё же внимательно посмотрела на Хрустальда и неуверенно проговорила: – Впрочем... постой... а ты и вправду не урод. А? Что вы скажете, дамы?
– Я давно заметила, что он просто красавчик, – томно пропела первая дама.
– Эти синие, как небо, глаза! – мечтательно пролепетала вторая дама.
– А волосы! Эти золотые завитки! – восторженно вскрикнула третья.
– Да... да... – рассеянно отозвалась принцесса, – сама вижу. Не слепая. Если ещё одеть его получше... Я, кажется, сдаюсь. И к тому же я имею право выбора. Ах, как это кстати! Ну хватит сомневаться. Я согласна выйти за тебя замуж. Ой, стой, погоди... Нет, ничего... Это я так... Я решилась. Я удостаиваю тебя этой великой чести!
Король вышел на балкон, с которого был виден весь парк, долго всматривался, не понимая, с кем беседует его дочь, окружённая придворными дамами, а когда услышал её слова, обомлел от ужаса и так растерялся, что не смог выговорить ни одного слова. Он перегнулся через балкон и стал прислушиваться.
– О, принцесса! – с напускным пафосом произнёс Хрустальд. – Вы меня осчастливили!
С этими словами он стал на колени, взял протянутую ему руку принцессы, поднёс её к губам, но не поцеловал.
Шут вышел на балкон и, видя, что король наблюдает за происходящим в парке, последовал его примеру.
Король с изумлением и гневом наблюдал за этой сценой. До него донёсся голос дочери.
– В чём дело? Почему вы не поцеловали моей руки? – гневно спросила принцесса. Дамы испуганно переглядывались.
– Пять поцелуев в задаток! – ответил, вставая, Хрустальд.
– Ах, господи! – с досадой воскликнула принцесса. – Нельзя же быть таким мелочным!
– Поцелуи принцессы – не мелочь, – возразил Хрустальд, – а великое счастье. И к тому же так было условлено. Значит, надо держать своё слово.
Принцесса глубоко вздохнула и заколебалась. Дамы шёпотом уговаривали её. Всем им страсть как хотелось отвоевать волшебную кастрюльку у свинаря, ведь она сулила им столько развлечений.
– Ну хорошо! – с досадой сказала принцесса. – Целуй, но только поскорей. Дамы, окружите нас, прикройте...
Дамы так же, как это уже было на королевской кухне, окружили принцессу и Хрустальда.
– Нет уж, – сказал Хрустальд, – по уговору вы должны целовать меня, а не я вас.
– Ваше величество, держитесь, – сказал шут.
Принцесса стала целовать Хрустальда, а дамы – считать поцелуи.
– Что это? – спросил король у шута. – Кого это целует моя дочь?
– Кухонного мужика, – ответил шут.
– Что? Я тебя спросил, кого целует моя дочь?
– Свинаря, ваше величество, – ответил шут.
Король снял с ноги башмак и бросил его вниз. Башмак угодил Хрустальду по голове. Дамы в ужасе разбежались. Ушёл и Хрустальд. Принцесса, взяв в руки кастрюльку, подняла голову и увидела на балконе разгневанного отца.
– Вы, кажется, видели дурной сон после обеда, ваше величество? – спросила принцесса.
– Я видел дурной сон наяву! – гневно закричал король. – Как вы посмели, негодница!
– Ваше величество, отец, – дерзко за явила принцесса, – я воспользовалась правом самой выбрать себе жениха и выхожу замуж за... этого... юношу. Моё решение окончательное и вашему запрету не подлежит.
– Очнитесь! Опомнитесь, дочь моя! За кухонного мужика! Вы в своём ли уме? За свинаря? Отвергнув пять благородных наследных принцев, выйти замуж за мужика, – кричал с балкона король. – Очнитесь!
– Не очнусь! Не опомнюсь! – топая ногами, кричала принцесса.
Обессилев, король упал на руки шута. Корона с его головы свалилась. Шут надел на его голову свой колпак.
– Обожаю весёлые помолвки! – смеялся шут.
А не забыли ли мы о весёлых поварятах? Где они? Что делают?
Да вот же они. Как всегда, сидят на маленьких табуреточках и занимаются своим делом: Ватрушка ощипывает цыплят, Гороховый Стручок чистит овощи.
– А где наш кухонный мужик? Что-то я давно его не вижу, – сказал Ватрушка.
– Я видел, как он куда-то уходил со своей волшебной кастрюлькой, – ответил Гороховый Стручок.
– А я видел его, когда он вернулся без кастрюльки. Будет обидно, если он её потерял или, что ещё хуже, продал, – заметил Ватрушка. – Наверно, он рубит дрова.
– Не горюй о кастрюльке, – утешал товарища Гороховый Стручок. – Мы с тобой умеем сочинять песни не хуже её. Споём.
Гороховый Стручок запел, а Ватрушка стал ему вторить:
Принц Христиан, который был
Учтивости образчик,
Свои надежды возложил
На музыкальный ящик.
Он был уверен, тра-ля-ля,
Что всё устроил славно,
Что покорил он короля,
А дочку и подавно!
Ах, я, души моей царица,
Вам в ножки кланяюсь, моля
Со мною в танце покружиться
Гоп тра-ля-ля, гоп тра-ля-ля.
Но вдруг нежданно замолчал
Наш ящик музыкальный,
Жених испуганный сбежал.
Какой конец печальный!
– Ну что, Ватрушка, чем наши песни хуже кастрюлькиных? – спросил Гороховый Стручок. – Давай теперь споём про принца Олафа.
И они запели:
Была затея неплоха
У молодого жениха:
Горел желанием он жарким
Невесте угодить подарком.
Но, как мечтал он, не случилось,
В груди у куклы, сердце билось.
Ведь где обман, там и беда,
Исчезла кукла без следа.
Теперь без горя и забот
На кухне девушка живёт.
– Тс-с! Об этом никому ни слова! Это только мы с тобой знаем, – сказал Ватрушка.
– Ага, – обиделся Гороховый Стручок. – Ты умеешь хранить тайну, а я, значит, нет?
– Тихо, – прошептал Ватрушка, – я слышу шаги. Это, наверное, идёт она. Не знаешь, почему она последние дни всё время плачет?
– Понятия не имею, – сознался Гороховый Стручок. – Да, это она идёт, а за нею и свинарь. Давай спрячемся в кладовку, приоткроем дверь и подслушаем, о чём они будут говорить.
Сказано – сделано. Едва успели поварята юркнуть в кладовку, как в комнату вошёл Хрустальд. Он осмотрелся вокруг и пробормотал:
– Никого нет. Ни повара, ни поварят, ни Катринки. Повар, наверное, отправился к королю узнать, какое меню закажет ему его величество, Катринка... не знаю где. А куда подевались поварята? Бросили работу... Вот и цыплята недощипаны, и овощи недочищены... Мальчишки!
В кухню вошла Катринка с лейкой в руках.
– Здравствуйте, сударь, – грустно приветствовала она Хрустальда.
– Здравствуй, милая! – ласково ответил Хрустальд и взял её за руку.
Катринка осторожно выдернула руку и опустила голову.
– Скоро мне придётся сказать вам «прощайте, сударь».
– Не думаешь ли ты, – возразил Хрустальд, – что, став мужем принцессы, я откажусь от старых друзей, от тебя, Катринка?
– Так всегда бывает, – грустно ответила Катринка и направилась к двери.
– Куда ты? – остановил её Хрустальд. – Я ещё не насмотрелся на тебя.
– Сегодня жаркий день. Я спешу полить мою розу.
– Какую розу? – взволнованно спросил Хрустальд. – Разве ты разводишь цветы?
– Нет, – вздохнула Катринка, – но я подобрала разбитый горшок с розовым кустом у королевских покоев. И мне стало жаль, что погибает такая чудесная роза. Я пересадила её на клумбу, поливаю. Она быстро разрослась в большой куст. Право, мне надо о ком-нибудь заботиться, чувствовать себя нужной кому-то, хотя бы кусту роз. А я её полюбила, как верную подружку. Не смейтесь, сударь. У Катринки нет никого на свете.
– Я и не думал смеяться, – ответил глубоко тронутый её рассказом Хрустальд.
– Когда я прихожу к своей розе, вдыхаю её аромат, то забываю о всех своих горестях... Мне становится так легко и радостно, словно я самая счастливая девушка на свете...
