Дамы послушно стайкой потянулись за принцессой, и вскоре в зале остались трое: шут, Хрустальд и Катринка.
– Какой печальной была песенка куклы, не правда ли, господин шут? – обратился Хрустальд к шуту.
– Да уж, – ответил тот. – Веселья к вашей помолвке она не прибавила.
– Но какой знакомый голос! – задумчиво произнёс Хрустальд и, подойдя к кукле, стал внимательно вглядываться в её лицо.
– Роза! – воскликнул он. – Это же цветок с моего розового куста! Боже! Теперь я вспомнил, где видел тебя, Катринка! Это же ты! Почему ты молчишь? Ответь мне... пожалуйста... Если бы ты знала, как дорога мне, Катринка!
– Уж не потому ли вы, сударь, женитесь на принцессе? – насмешливо спросил шут.
– Скажи, шут, кто это? – умоляюще просил Хрустальд. – Это кукла или девушка?
– А вы сами спросите у куклы, не девушка ли она, или спросите у девушки, не кукла ли она.
– Ты всё шутишь, шут, а мне не до шуток...
– На то я и шут, ваша милость!
– Не молчи, Катринка, – взмолился Хрустальд. – Скажи хоть одно словечко. Право же, я сойду с ума! Та ли ты, за кого я тебя принимаю?
Шут рассмеялся и запел:
В жизни часто так бывает,
Как мы с вами не хотели б,
Не за тех нас принимают,
Кто мы есть на самом деле.
– Ах, шут, как ты прав! – огорчённо сказал Хрустальд. – Но не терзай меня, Катринка, не хочешь говорить – хоть улыбнись... Если ты кукла, почему у тебя лицо и голос Катринки? Если ты Катринка, почему ты здесь?
Шут снова рассмеялся и запел:
Кто ты, красотка, не пойму,
И здесь стоишь ты почему?
Не проглотила ль ты язык?
Не так ли, кухонный мужик?
– Ты бы лучше помог мне, шут, – с досадой сказал Хрустальд, – чем фиглярничать.
Шут снова рассмеялся и запел:
Я во дворе сильнее всех,
Страшней оружия мой смех,
Что захочу, то и творю,
И смело правду говорю!
– Если ты такой могущественный, – горячо сказал Хрустальд, – сделай так, чтобы эта кукла превратилась в живую девушку.
– Зачем вам это, сударь? Простите за любопытство!
– Ах, чёрт возьми! – рассердился Хрустальд. – Неужели трудно догадаться? Просто я люблю эту девушку!
– Милый! – не выдержав, крикнула Катринка и всплеснула руками.
– Катринка! Радость моя! – в восторге закричал Хрустальд и бросился обнять её.
– Тише, тише, голубки, – испуганно сказал шут. – Сюда идёт ваша невеста.
Хрустальд отступил от Катринки, которая быстро приняла позу куклы.
Торжественно вошли король, королева, принцесса и придворные дамы и кавалеры.
Усевшись на трон, король обратился к принцессе:
– В последний раз заклинаю вас, дочь моя, откажитесь от этого безумного шага, не позорьте нас!
– Послушайтесь отца, прошу вас, – умоляюще проговорила королева, обращаясь к дочери. – Не срамите нашу королевскую фамилию.
Принцесса презрительно фыркнула и не сказала ни слова. Король наклонился к шуту, который сидел на ступеньке трона, и тихо спросил:
– Шут, что бы ещё такое ей сказать?
– Скажите, – тихо подсказал шут, – «скверная вы девчонка, высечь вас некому!».
– Вот, вот, – обрадовался король и громко повторил: – Скверная вы девчонка. Высечь вас некому!
– Ваше величество! – возмутилась королева. – Вы забываете этикет! Я устала повторять вам это!
– Ах, я так расстроен! – стал оправдываться король и тихо прошептал шуту: – Ну берегись, дурак!
– Никто не занимает денег у бедняка, – ответил шут, – почему же ко мне, дураку, обращаются с просьбой дать умный совет?
– Ваше величество, – сухо сказала принцесса, – я жду, когда вы объявите помолвку.
– Но, дочь моя! – взмолился король.
– Но ваше королевское слово! – безжалостно напомнила принцесса.
– Это ужасно – быть рабом своего слова, – простонал король. – Я отменю закон, обязывающий держать королевское слово.
– О, ваше величество! – громко воскликнул шут. – Боюсь, вам не удастся это сделать. Закон этот неписаный, поэтому отмене не подлежит.
– Вы меня выводите из терпения, ваше величество! – зло проговорила принцесса. – Начинаю считать. Когда я скажу «три!», вы объявите помолвку. Раз!
– Но моя материнская любовь, мои неустанные заботы... я... – начала королева, но принцесса перебила её:
– Материнской любви я что-то не заметила, а заботы обо мне вы, матушка, переложили на гофмейстерину. Два!
– Отдать свою дочь, наследницу престола, за свинаря, – простонал король.
– Два с половиной, – с невозмутимым видом сказала принцесса.
– Кухонный мужик без роду и племени... – пролепетала королева.
– Три! – крикнула принцесса.
Король встал и трагическим голосом произнёс:
– К великому нашему огорчению, объявляю вам, почтенные дамы и господа, о помолвке нашей дочери, к не менее глубокому нашему прискорбию, с этим... как его... Шут, как звать этого свинопаса?
– Кухонный мужик, ваше величество, – подсказал шут.
– Пошёл вон! – закричал возмущённый король. – О помолвке нашей дочери с...
– Принцем Хрустальдом, – сказал Хрустальд и, сбросив с себя чёрный плащ, представился избранному обществу в том костюме, в каком они видели его в первый раз.
Все дружно ахнули.
– Принц Хрустальд! – изумлённо воскликнула принцесса. – Как же я вас не узнала! Но как вы посмели так зло обмануть нас?
– Какой счастливый оборот, дочь моя! – радостно воскликнула королева. – От всей души благословляю угодный нам брак!
– Ах вы проказник, – погрозила пальчиком принцесса, – надо было вам дарить мне эту дурацкую розу, когда вы обладали волшебной флейтой и чудесной кастрюлькой.
– Как остроумен принц Хрустальд, – вздохнула первая дама.
– Как он хорош собой, – восхитилась вторая дама. – Я...
– Хватит, – остановила её принцесса, – хорошо то, что хорошо кончается.
– Ах, дядюшка, я умираю, – прошептала Катринка подошедшему к ней шуту.
– Молчи, дурочка, – шепнул он ей в ответ. – Сейчас воскреснешь.
– Ваши величества король и королева и вы, несравненная принцесса, – сказал Хрустальд, – побывав в вашем изысканном обществе, я убедился в необычайном уме принцессы. Уже одно то, что она всему на свете предпочитает механические игрушки...
– Это она в меня, – перебил Хрустальда король, – я тоже люблю механические вещи.
– Именно механические вещи, – продолжал свою речь Хрустальд, – а не произведения настоящего искусства. Ибо кто любит искусство, не может презирать дивные творения живой природы. Но принцесса по-своему права...
– Вот, а вы рассердились на меня, – перебила его принцесса, – вы просто вышли из себя из-за того, что я предпочла механические игрушки вашей розе.
– О, я исправляю свою ошибку, – насмешливо сказал Хрустальд. – Вы убедили меня, принцесса. Я тоже их полюбил и даже превзошёл вас в своей любви к механическим игрушкам.
– Докажите! – кокетливо приказала принцесса.
– Слушаю и повинуюсь, – отозвался Хрустальд. – Я считаю, что жениться на механической кукле куда благоразумней, чем на живой девушке, будь она хоть красавицей принцессой и имей такой ангельский характер, как у вас, ваше высочество.
Наступило тягостное молчание. Один только шут хлопал в ладоши и смеялся. Наконец принцесса очнулась.
– Оскорбление! – закричала она. – Кровное оскорбление! Мне стыдно...
– А не стыдно было вам целовать свинопаса, чтобы выманить у него волшебную флейту? – спросил Хрустальд.
– О, я не вынесу позора, – застонала принцесса. – Ваше величество! Отец...
– Сама голубушка, виновата, – злорадно сказал король.
– Позор! – крикнула принцесса.
– А не позорно ли было вам, наследной принцессе, выходить замуж за человека, которого вы настолько презирали, что даже не потрудились узнать, как его зовут? И всё из-за того, что вам захотелось владеть волшебной кастрюлькой?
– Вы... вы растоптали мою гордость, – злобно сказала принцесса.
– А вы растоптали мою любовь, – ответил Хрустальд. – Я покидаю вас, но вы утешитесь. Я оставляю вам и волшебную флейту, и волшебную кастрюльку. Отныне вы будете знать обо всём, что творится на кухнях и в спальнях ваших подданных. Ни один семейный скандал, ни одно грязное дело не станет для вас тайной. Утешайтесь!
– Ваше высочество! – вдруг закричала первая дама. – Эта кукла – повариха из королевской кухни. Я узнала её.
– Зачем вы превратились в принца? – со слезами на глазах сказала Катринка.
– Это не помешает мне жениться на тебе, Катринка, – ласково ответил Хрустальд, взял её руку и поцеловал её.
Потрясённые всем увиденным, король, королева и придворные дамы и кавалеры не могли выговорить ни слова.
