Агарджа Мнгна каждый день помогала маме печь фэрэргу – большую маисовую лепешку, которую ели, отрывая от нее кусочки и обмакивая их в фасолевый соус. Поскольку в Африке постоянно жара, а холодильника у семьи Мнгна не было, еду приходилось готовить ежедневно. Кстати, кондиционера, микроволновки, посудомоечной машины и прочих подобных глупостей в их хижине тоже не наблюдалось. Комфорта мало, зато и пыли меньше. И вообще жили Мнгни очень … монотонно, вот. Мужчины в основном работали на дальних полях, женщины – на ближних полях и дома, по хозяйству. Веками практически одно и то же. Но Агарджа об этом не задумывалась. Она любила помогать маме, и к семи годам точно знала, что и как надо делать.
Один раз мама Агарджи заболела. Она лежала на циновке на женской половине хижины и стонала. Ей было слишком плохо, для того чтобы готовить обед. Папа Агарджи и два ее старших брата ушли, как всегда, работать в поле, а Агардже сказали:
– Смотри, не позволяй маме печь фэрэргу! А то дух огня, страшный Чар-быг, увидит, что женщина, вызывающая его, очень слаба, и заберет маму к себе. Мы обойдемся сегодня бананами и гамбургерами.
– Ясен пень, не позволю! – ответила Агарджа. – А можно, я залезу в Интернет и посмотрю, кто такой Чар-быг?
Ой, нет! Ну, что же это я?! Какие гамбургеры? И Агарджа не могла так ответить! И «ясен пень» в Эфиопии не говорят, и если у людей нет холодильника, то, ясен пень, компьютера с Интернетом тоже скорее всего быть не может… Агарджа просто покорно кивнула, и все.
Некоторое время Агарджа сидела около мамы и играла. Потом мама заснула. А Агарджа решила испечь фэрэргу самостоятельно. Дело в том, что тесто для фэрэрги делается заранее, аж за два дня (нет, без дураков, это на самом деле так по рецепту), а потом печется почти как наши блины. Только блины у нас маленькие, размером с тарелку, а фэрэрга огромная, как… Ну, вот соедини руки, будто обхватываешь большой мяч. А теперь представь, что мяч стал еще больше. Ох, пальцы уже не соприкасаются… Вот такого размера настоящая фэрэрга. Чтобы такая громадная лепешка пропеклась нормально, ее и наливают на здоровую черную сковородку сначала по кругу, по краешку, потом по кругу ближе к серединке, потом еще ближе и, наконец, в самую серединку. Агарджа все это помнила и не сомневалась, что отлично справится. Вот только бы злой Чар-быг из огня не вылез!
А в это время в северном русском городе Мурманске, в обычной трехкомнатной квартире, с холодильником и кучей обогревателей, сидела, упершись в экран компьютера, Леночка Медведева. Уроки в Лениной школе отменили по причине страшных морозов, вот она и торчала дома. А родители Лены ушли с утра на работу, которую никто не отменял. Вообще-то Лена залезла в Сеть с благородной целью – она собиралась написать интересное сочинение на тему: «В какие глупости верят люди в разных уголках мира». Но найдя первые три глупости, увлеклась, и стала читать про остальные глупости. И никак не могла решить, о какой из них написать в сочинении. Наконец она решила остановиться на африканском духе огня, злобном Чар-быге. Он, кажется, был самым нелепым.
Чар-быг был ростом больше, чем слон, и меньше, чем муха цеце. Он был совершенно немой, но его голос напоминал раскаты грома. Он был лысый, как змея, и волосатый, как обезьяна. А еще он больно кусался, хотя у него никогда не было ни единого зуба. Кроме всего прочего, Чар-быг питался теми, кто неправильно пек фэрэргу – большую маисовую лепешку.
«А что, это идея!» – подумала Лена и позвонила маме.
– Ма, это я! – сказала Лена. – Слушай, помнишь, ты притащила как-то маисовую муку, ну, такой экзотический пакет, тебе его подарил кто-то? Мы еще не знали, что из нее делать? Что? Ага, тот самый… Я тут рецепт один откопала, хочу попробовать испечь. Можно? Фэрэрга называется. Фэ-рэр-га. Ну ладно, пока!
Лена нашла муку и замесила тесто. По правилам оно должно было томиться два дня, но терпеть столько Лена не собиралась. Она поставила на плиту самую большую сковородку и зажгла газ…
Дух огня, злобный Чар-быг, был ужасно голодный. Вот уже целых четыре с половиной года он питался одними переспелыми бананами. Согласно давно установленным правилам, окромя переспелых бананов, Чар-быг мог в неограниченном количестве есть людей, но только тех, которые неправильно пекли фэрэргу. А люди – вот ведь гады, а? – все делали правильно! Каждое утро Чар-быг усаживался перед мониторами, соединенными со скрытыми камерами, установленными им во всех хижинах Эфиопии, и внимательно следил за хозяйками. Но, увы! С тех пор как четыре с половиной года назад старая кухарка Дэдэ из Аддис-Абебы[1] забыла про соль, никто ни разу не ошибся. О Дэдэ Чар-быг вспоминал с омерзением: кожа да кости, мяса мало, да и то жесткое.
Поэтому когда Чар-быг увидел на одном из мониторов, что за приготовление фэрэрги берется маленькая девочка, у него просто слюнки потекли. «Конечно, навару с этой худосочной малютки будет немного, – подумал он, – зато кровь у нее молодая, сладкая, как Баунти». И он уставился в экран, потирая многочисленные волосатые руки. Но Агарджа готовила лепешку по всем правилам! «Нет в жизни счастья!» подумал дух огня и злобно выругался[2]. Он отключил все мониторы будущих жертв и зашел на свой сайт. Оказывается, сегодня к нему в гости заглядывал некий посетитель по имени Лена Медведева из далекого русского города и… и… и… – о, слабый свет надежды! – этот посетитель скачивал с его сайта рецепт фэрэрги. Чар-быг скоренько побросал в сумку нож, вилку, приправы, шерстяные носки, пару кредитных карточек на всякий случай и рванул в Мурманск. По дороге он заскочил в одно селение и захватил с собой… Ну, впрочем, это не важно.
Нельзя сказать, что Лена Медведева была похожа на молочного поросенка, но ее пухленькие розовые щечки и округлые мягкие плечи, аппетитную форму которых не мог скрыть даже толстый свитер, произвели на Чар-быга очень положительное впечатление. И его желудок тут же принялся вырабатывать сок для переработки скоро ожидаемого обеда. Уже одно то, что Елена не оставила тесто на два дня, говорило само за себя. Дух довольно икнул, выскользнул из квартиры, материализовался на лестничной площадке и нажал на кнопку звонка, дрожа от нетерпения. Еще один небольшой ритуал – и можно ням-ням!
Лена глянула в глазок и не поверила своим глазам: перед их дверями стояла, дрожа от страха и холода, босоногая чернокожая девочка. На девочке было синее в выцветшую клетку ситцевое платье, несколько ниток бус и дешевые самодельные браслеты на ногах и руках. За спиной девочки стоял рослый милиционер с огромным букетом желтых роз и спортивной сумкой через плечо. Лена открыла рот. Милиционер в глазке улыбнулся и позвонил еще раз. Лена закрыла рот и открыла дверь. Милиционер подтолкнул замороженную девочку внутрь и вошел вслед за ней.
– Good morning, my dear Russian Friend! – торжественно произнес милиционер, снимая головной убор и приглаживая лысину. – Do you speak English?
– Yes, I do, – рассеянно прошептала Лена, в полном недоумении переводя взгляд с милиционера на девочку. – Мы английский давно учим…
– Это хорошо, – кивнул милиционер, тоже переходя на русский. – Хотя тебе это навряд ли поможет.
– Вы – грабители? – догадалась Лена.
– Нет, что ты! Вовсе нет! – успокоил ее милиционер. – Я – дух огня, меня зовут Чар-быг, а это обыкновенная эфиопская девочка, Агарджа Мнгна[3], которая, несмотря на свой юный возраст, умеет печь фэрэргу как полагается, не то что некоторые.
Милиционер многозначительно посмотрел на Лену и облизнулся.
– Ну, моя мама дает! – восхищенно воскликнула Лена. – Это она все устроила, я догадалась! Не успела я ей сказать, что собираюсь печь фэрэргу, как она… Но где она вас нашла? И почему Ага босиком? Я сейчас теплые тапочки принесу, а потом будем пить чай! Вы проходите, не стойте.
– Какие тапочки? – взбесился вдруг милиционер. – Я, злобный Чар-быг, голодный, как стадо слонов, а эта пигалица…
Он бодро схватил Елену за шиворот, приподнял над полом и пару раз встряхнул.
– Я – дух огня! – завопил он. – Смотри!
И Чар-быг стал быстро расти, заполняя комнату. Одновременно его голова покрылась пышной темно-оранжевой шевелюрой, невероятно густой и длинной. Как только его макушка достигла потолка, Чар-быг стал уменьшаться, а его волосы облетать с головы, как осенние листья с деревьев. Дойдя до размеров новорожденного котенка, Чар-быг с оглушительным свистом стремительно вырос до первоначального уровня и устало плюхнулся в кресло. Агарджа, которая все это время смотрела, выглядывая из-за спины Лены, с ужасом прошептала:
– Чар-быг! Чар-быг! – и бросилась оземь.
