Л. Румянцева - Сказки и легенды Португалии

А надо сказать, что у короля было три дочери, и садовник велел своему помощнику сделать каждой по букету.

Пришли принцессы в сад, а Ослиные Ноги протягивает им букеты и говорит:

— Вот — вам, вот — вам и вот — вам. — И самой младшей самый лучший букет протянул.

Приглянулся он самой младшей. И когда возвращалась она с сестрами во дворец, то сказала:

— Чует мое сердце — не тот он, за кого себя выдает. Не тот!

Долго смеялись над ней сестры, долго подшучивали да высмеивали.

А тут надумал король всех их до одной выдать замуж и об этом своем намерении объявил по всему королевству.

И стали в королевстве готовиться к пышным празднествам и турнирам и по приказу короля отлили из чистого золота три груши, чтобы каждая принцесса могла одарить своего избранника.

Поспешила младшая к помощнику садовника и стала его спрашивать:

— Пойдешь на турнир, Ослиные Ноги?

— Это я-то? Пойти-то пойду, но только на охоту.

Опечалилась она очень, но делать нечего. Ей-то идти надо. И опять она сестрам сказала:

— Вот увидите, не тот он, за кого себя выдает, не тот.

И опять над ней посмеялись сестры. А как только начался турнир, Ослиные Ноги крикнул:

— Ко мне, мой вороной!

— Приказывай, я к твоим услугам.

— Хочу платье принца и хорошего коня. Тут же появился перед ним прекрасный вороной конь и красивое платье принца.

Сбросил он с себя одежду пастуха, стащил с головы пузырь, вымылся, причесался, надел платье принца и отправился на турнир.

Когда он вошел, все приглашенные были уже в сборе и, увидев стройного молодого принца с золотыми кудрями, только и спрашивали друг друга:

— Кто бы это мог быть?

Когда турнир уже подходил к концу, пришпорил принц с золотыми кудрями коня и исчез.

Пришел к себе, снял платье принца, надел крестьянскую одежду, натянул на голову пузырь убитой овцы и вышел в сад.

Пришла к нему принцесса и говорит:

— Ах, как жаль, что не пришел ты. Увидел бы принца с золотыми кудрями на прекрасном вороном коне. Все только о нем и говорили.

— А я даже слушать про него не хочу.

— Ну, не пошел ты сегодня, — сказала принцесса, — можешь завтра пойти. Пойдешь?

— Пойти-то я пойду, только на охоту.

— Что же это за охота такая, если даже дичи ты не приносишь?

— Подожди, будет и дичь!

И опять ушла она опечаленная и опять сказала сестрам:

— Вот увидите, не тот он, за кого себя выдает.

На следующий день, едва начался турнир, Ослиные Ноги опять крикнул:

— Ко мне, мой буланый.

— Что желаешь, приказывай.

— Хочу платье принца и хорошего коня. Тут же появился перед ним прекрасный буланый конь, прекраснее вчерашнего, и красивое платье принца.

Сбросил он крестьянскую одежду, стянул с головы пузырь, привел себя в порядок: умылся, причесался, оделся, сел на коня и поскакал на турнир.

Когда он вошел, все, как и в прошлый раз, стали спрашивать друг друга:

— Кто бы это мог быть, принц с золотыми кудрями?

Но никто из присутствующих ответа дать не мог.

И опять, как и в прошлый раз, не дождавшись конца турнира, пришпорил он коня и исчез.

Пришел к себе, надел крестьянскую одежду, натянул на голову пузырь и вышел в сад.

Пришла к нему принцесса и сказала:

— Ах, как жаль, что и сегодня ты не пришел. Опять на турнире был принц с золотыми кудрями, но на буланом коне.

— Иди-ка ты к принцу с золотыми кудрями, а меня оставь в покое, — сказал Ослиные Ноги.

— Ну ладно. Не захотел ты идти сегодня, можешь завтра пойти. Завтра последний день. Пойдешь?

— Пойду-то я пойду, но на охоту.

И как ни уговаривала его принцесса, не согласился. Ушла она опечаленная и, как в прошлый раз, сказала сестрам:

— Вот увидите, не тот он, за кого себя выдает.

И на третий день, едва начался турнир, Ослиные Ноги крикнул:

— Ко мне, мой гнедой!

— Что желаешь, говори!

— Платье принца и коня.

Тут же появился перед ним прекрасный гнедой конь, прекраснее вчерашнего, и необыкновенно красивое платье.

Сбросил он крестьянскую одежду, стянул с головы овечий пузырь, привел себя в порядок, оделся, сел на коня и отправился на турнир.

Когда он вошел, все только и спрашивали друг друга:

— Кто же этот принц с золотыми кудрями?

Но никто из присутствовавших не мог ответить на этот вопрос.

И опять незадолго до конца турнира пришпорил он коня и исчез.

Пришел к себе, снял платье принца, надел крестьянскую одежду, натянул овечий пузырь на голову и вышел в сад.

На следующий день должен был состояться большой званый ужин.

Пришла к нему принцесса и сказала:

— Вот что, Ослиные Ноги, приходи завтра на ужин.

— Это кто, я?

— Да, приходи и встань в дверях, я брошу тебе мою золотую грушу.

— Кто? Ты?! Очень хотел бы это видеть. И он пришел и встал в дверях, а вот принц с золотыми кудрями не явился.

В конце званого ужина каждая принцесса одарила золотой грушей избранника своего сердца. Избранниками двух старших дочерей были принцы, а младшей — Ослиные Ноги.

И тут, когда все увидели, кому досталась золотая груша младшей дочери, ропот пошел по рядам собравшихся.

На следующий день опять был званый ужин, и в числе приглашенных должен был быть Ослиные Ноги.

Но не он пришел на званый ужин, а принц с золотыми кудрями. Пришел, принес королю извинения, что не мог быть накануне. А когда ужин подходил к концу, попросил разрешения расстегнуть камзол. Тут-то и упала на пол золотая груша, а он возьми и скажи:

— Это груша одного плешивого.

Принцесса — в обморок, но принц мигом привел ее в чувство, сказав, что он и есть и плешивый, и Ослиные Ноги. Тут сестры и убедились, что Ослиные Ноги не тот, за кого выдавал себя.

Молодые поженились. Свадьба была богатая — одних кроликов тушеных тридцать тысяч возов было, а куропаток, тетеревов и прочего и сосчитать невозможно.

Жила-была бедная вдова со своими двумя сыновьями. Старший был смышленый мальчик и своим трудом зарабатывал на хлеб себе, своей матери и брату, бедному дурачку, который целыми днями только и делал, что лазал по деревьям и высоким утесам, разоряя птичьи гнезда.

В один прекрасный день дурачок принес матери удивительно красивое яйцо, на котором виднелись какие-то буквы. Матери яйцо очень понравилось, и, будучи женщиной неглупой, она пошла в город, чтобы его продать. Придя в мастерскую ювелира, она показала его хозяину; ювелир прочел надпись и был поражен.

— Это очень красивое яйцо, я возьму его для моей дочурки, — сказал он, постаравшись скрыть свое удивление, и дал женщине золотую монету.

Женщина поблагодарила его и собиралась уходить, когда ювелир сказал:

— Я дам вам большие деньги, если вы поймаете птицу, которая снесла это яйцо.

— Я скажу сыну, чтобы он поставил силки.

— А когда поймаете, придите и известите меня.

Женщина вернулась домой и велела сыну поставить силки. Сын так и сделал и вскоре поймал птицу. Вдова пошла с этой вестью к ювелиру, и тот, весьма довольный, сказал:

— Ступайте домой и прикажите зажарить птицу, а я скоро зайду к вам вместе с моим братом.

Говоря это, ювелир дал женщине большой кошелек с деньгами и пообещал:

— Дома вы получите от меня еще больше.

Женщина вернулась домой, ощипала птицу и обжарила ее на вертеле. У обоих сыновей слюнки текли, так им хотелось попробовать жаркого, и мать, чтобы успокоить их, дала старшему голову, а младшему сердце. Они проглотили угощение в один миг и пошли каждый по своим делам: старший — ему было четырнадцать лет — пас коров у одного крестьянина, а младший, двенадцатилетний, снова отправился искать птичьи гнезда.

Пришел ювелир со своим братом, и они сразу же сели за стол. Когда женщина подала им птицу без головы и сердца, ювелир поднял крик, что его обокрали.

— Обокрали? — вскричала женщина в недоумении.

— Что вы сделали с головой и сердцем этой птицы?

— Что все делают: отдала кошке, — ответила женщина, не желая упоминать о детях.

— Так знайте же, что на том яйце было написано: кто съест голову птицы, снесшей это яйцо, станет папой римским, а кто съест сердце, станет королем; а теперь, раз мне не досталось сердце, а моему брату голова, давайте назад мои деньги.

— Сеньор ничего не сказал мне заранее и не ставил никаких условий, поэтому денег я вам не отдам и буду жаловаться правосудию, ибо это вы попытались украсть у меня то, что по праву принадлежало моему сыну-дурачку: именно ему провидение предназначало эту птицу.

Пришлось ювелиру с братом убираться прочь и распроститься с деньгами.

Вечером мать рассказала сыновьям о своем разговоре с ювелиром. Младший принялся смеяться, но старший попросил мать отдать ему его долю и на другой же день поступил в монастырь.