— Просуши полы на солнце.
Эр-ху взял лестницу, приставил к дому, поднялся с киркой на крышу и стал ее разбирать. Разбитая черепица с грохотом посыпалась вниз.
— Что ты делаешь? Ты совсем взбесился! — закричал и затопал ногами Живодер Чжао. — Заплати мне за порчу крыши.
— Хозяин, не разобрав крышу, нельзя просушить земляные полы. Покажи, как можно это сделать иначе? — спросил Эр-ху.
— Прекращай работу! Ты прав, прав! — кричал помещик.
Минул год. Эр-ху пришел за деньгами. Живодер Чжао решил и тут сыграть злую шутку.
— Скажи, Эр-ху, сколько весит моя голова? Если не угадаешь, я не дам тебе заработанных денег.
— Три цзиня и шесть лянов, — не задумываясь, ответил Эр-ху.
— А вот и нет. Ровно четыре цзиня, — сказал Живодер Чжао.
Эр-ху быстро повернулся, побежал на кухню и принес нож и весы.
— Ты не веришь, давай тогда взвесим, — предложил он Живодеру Чжао.
— Не смей, не смей, — закричал испуганный помещик. — Положи сию минуту нож. Я отдам тебе твои тридцать лянов серебра.
Живодер Чжао открыл шкаф, трясущимися руками отсчитал тридцать лянов серебра и подал Эр-ху.
— Смотри, больше никого не обманывай, — сказал Эр-ху, — не делай из честных людей дураков, — и, не торопясь, вышел.
Живодер Чжао от злости и досады упал, потеряв сознание.
Жил когда-то помещик, который только и думал о том, что его батрак Чан Чун работает мало, а ест много.
Он часто говорил батраку:
— Если кто-то не делает своей работы, пойди и сделай.
Если кто-нибудь не ест приготовленной ему пищи — иди и съешь.
Говорил это помещик для того, чтобы заставить батрака работать больше, а есть меньше.
Приближался праздник осени. Чан Чун, как всегда, работал целый день, а когда подошел вечер, хозяин велел батраку принести воды и постирать белье.
В праздник все пили вино и ели мясо, а Чан Чун — одни кукурузные лепешки. Вдруг он вспомнил, что говорил ему помещик, встал, взял лепешки, что были принесены в дар богу, съел, потом пошел в контору и стал вытирать счетные доски, исписанные мелом. Увидел это помещик и закричал:
— Кто велел тебе стирать с доски?!
— Разве не ты, хозяин, говорил: если кто-то не делает своей работы, — пойди и сделай. Я вижу: никто не вытирает доску — пришел и вытер.
— А кто съел лепешки? — сердито спросил помещик.
— Я, — ответил Чан. — Разве не ты говорил мне: если пищу никто не ест — иди и съешь.
Помещик вытолкал Чан Чуна из конторы.
— Ты дурак! Иди поработай в поле.
— В поле сейчас нечего делать, — ответил Чан Чун.
— Иди, иди, — показал помещик на ворота. — Увидишь, что люди делают, то и ты делай.
Пришел Чан Чун на поле и увидел — у подножия горы люди рыли могилу. Он тоже начал копать могилу на поле помещика.
Вечером, когда взошла луна, помещик вместе со всей семьей отправился гулять. У края своего поля он увидел Чан Чуна, копавшего землю; с лица батрака катился градом пот.
— Что ты делаешь? — спросил помещик.
Чан Чун перестал копать и ответил:
— Я увидел, что люди роют могилу, и тоже стал это делать. Могила для всей твоей почтенной семьи готова.
Помещик позеленел от злости, не мог сказать ни слова.
Жил один помещик по прозвищу Хо Янь-ван — Живой дьявол.
Был он очень скупым и жадным. Никто не хотел наниматься к нему в батраки.
Однажды пришел к помещику юноша Лю Лоу-у и сказал:
— Я буду у тебя работать, если ты согласишься на мои четыре условия: первое — я не должен носить легкие гибкие вещи; второе — ты, хозяин, не будешь пользоваться моими вещами; третье — я, слуга, всегда буду ходить сзади тебя — своего хозяина; четвертое — я никогда не должен ходить на женскую половину.
— И это все? — удивился Хо Янь-ван.
— Да, это все, — ответил Лю Лоу-у. — Подпишись под этими условиями, хозяин, и тогда я стану тебе служить.
Хо Янь-ван рассмеялся. «Лучшего и не придумаешь. Гибких и легких вещей у меня нет и в помине, — думал он. — А для чего мне нужны вещи работника? Не нужны. Я хозяин, и кому не ясно, что слуга должен всегда ходить сзади меня. А то, что работник не будет заходить на женскую половину, так от этого мне только будет спокойнее».
Хозяин подписал договор.
В этот же день после обеда Хо Янь-ван велел Лю Лоу-у приготовить тележку, чтоб отвезти его в театр, но Лоу-у отказался.
— Везти тележку, — сказал слуга, — это же тащить на себе легкую, мягкую лямку. Я не буду. Ты разве забыл первое условие нашего договора?
Янь-ван ничего не мог сказать. Он велел слуге взять фонарь и сопровождать его.
Когда кончилось представление, Лю Лоу-у зажег фонарь и последовал за хозяином.
Не видя дороги, Хо Янь-ван приказал слуге идти вперед и светить ему.
— Разве мы не договорились с тобой, что слуга будет всегда ходить сзади хозяина?
Хо Янь-ван затрясся от злости и на ощупь стал продвигаться в темноте.
А тут еще изменилась погода, пошел сильный дождь.
— Ты видишь, что я без зонта, — сказал Хо Янь-ван. — Дай мне твою шляпу. С тобой ничего не случится, если даже промокнешь.
— Хозяин, ты не должен носить вещи работника. Разве забыл второе наше условие?
Хо Янь-вану ничего не оставалось делать, как продолжать путь под проливным дождем. В темноте он много раз падал и ругался. Вывозился в грязи, промок насквозь, но работник не обращал на него никакого внимания.
Вернувшись домой, хозяин стал думать, как бы отомстить слуге. Он приказал вынести лохань с помоями из женской половины.
Лоу-у отказался.
— Мы же с тобой договорились, что я не буду заходить на женскую половину.
Помещик совсем взбесился от злости.
— Сейчас же вынеси лохань! — закричал он что было силы.
Лю Лоу-у ему не ответил. Повернулся и отправился домой.
После этого никто не приходил наниматься к Живому дьяволу, а сам он работать не умел. Проел помещик все свое богатство и пошел по миру.
Давным-давно жил богач по прозвищу Тесуаньпань — Железные счеты. Он дрожал за каждую копейку. Было у него четыре дочери и ни одного сына, Дочери-бездельницы любили только сладко поесть да получше принарядиться.
«Четыре мои дочери скоро выйдут замуж, — думал Тесуаньпань, — и останусь я один на белом свете. Каждой дочери надо дать приданое. Ох, много же придется истратить денег!» От этих дум тяжело становилось у него на сердце.
Долго думал Тесуаньпань, как сохранить свое богатство, и решил, что надо зятьев принять в свой дом.
«А за кого же выдать дочерей? Сыновья богатых родителей не пойдут в дом тестя. Лучше выбрать мужей из бедняков, которые умеют хорошо работать. Это гораздо выгоднее, чем держать батраков. И дочерям приданого не надо давать».
Тесуаньпань присмотрел четырех сыновей из семьи Чжао Лао-да. Они выросли здоровыми, один сильнее другого, статные и широкие в плечах. Каждый легко мог поднять больше двухсот цзиней. В поле они работали, как тигры. Посевы у них самые лучшие во всей деревне.
Братья обрабатывали землю, арендованную у Тесуаньпаня, сучили веревки, рубили хворост и продавали на рынке.
Односельчане завидовали Чжао Лао-да и говорили, что такие сыновья лучше золота.
«Хорошие мужья будут у моих дочерей», — думал Тесуаньпань. И вот однажды он послал слуг за стариком Чжао Лао-да.
Выслушав помещика, Чжао Лао-да покачал головой и сказал:
— Этого никогда не будет. Жены должны уметь работать, а ваши барышни умеют только наряжаться, даже пищу и ту нужно подносить им к самому рту. Они похожи на людей, склеенных из бумаги. Нет, мы не можем породниться с вами.
Тесуаньпань в злобе закричал:
— У меня горы золота и серебра, много земли и большие дома! У меня хватит денег, чтобы купить тысячу бедняков!
— Разве все золото и серебро в твоем доме не мы для тебя добыли? А земля… не будь нас, бедняков, что бы ты с ней делал? Если мы не будем работать на твоей земле, ты со своими дочками умрешь с голоду. У меня нет ни золота, ни серебра, но мы ходим в горы, рубим дрова, ловим рыбу. Чего мы только не умеем делать! Ни на какие сокровища я не променяю своих сыновей.
Полный достоинства, Чжао Лао-да вышел из помещичьего дома.
Тесуаньпань, стиснув зубы, пробормотал: «Неблагодарная собака. Ничего, придет день — ты увидишь, сколько у меня золота. Тогда ты явишься ко мне и будешь еще умолять выдать за твоих сыновей моих дочек».
Наступил праздник лета. Тесуаньпань приказал слугам накрыть стол у ворот, чтобы похвастаться богатством перед Чжао Лао-да. Слуги поставили стол из дорогого красного дерева. Под ножки стола положили четыре золотые монеты, принесли чашки, рюмки, ложки, палочки — все из чистого золота и серебра. На столе появились разноцветные драгоценные камни и жемчуг. На двенадцати больших блюдах — жареные куры, утки, рыба и всякая всячина.
