Ясь покорно снял рубаху, а доктор взял трубку, обыкновенную докторскую трубку, и начал выслушивать его.
Он постукал Яся по груди.
— Так, так, — пробормотал он. — Задачек ты решать не любишь.
— Не люблю, — согласился Ясь.
— А любишь ты слоёные пирожки? — неожиданно спросил доктор и раскрыл перед Ясем дверцы одного из шкафов.
Там вместо лекарств стояли тарелки, полные разных сладких и вкусных вещей.
— Может быть, ты хочешь что-нибудь съесть? — спросил доктор.
Но Ясь равнодушно глянул на угощение.
— Я уже завтракал сегодня, — сказал он.
Доктор посмотрел на него и подкрутил усы, словно что-то наматывая на них.
— А такое ты видал? — что-то вспомнив, весело спросил он и отворил второй шкафчик.
Там были разные конструкторы, из которых можно было делать модели машин, макеты дирижаблей, теплоходов и даже небольшой стратостат.
Но Ясь равнодушно посмотрел на всё это.
— Я ничего не люблю, — сказал он.
Доктор снова подкрутил свои усы. Обвёл глазами комнату, видимо, в поисках ещё каких-то заманчивых вещей и вдруг распахнул окно в сад.
А в саду пели птицы: «Тёх-тёх-тёх!» Как хорошо!
— Как хорошо! — сказал Ясь.
Доктор усмехнулся и это тоже намотал себе на ус.
И Ясь заметил, что каждая усинка у доктора торчит отдельно — так много было намотано на его усы.
— А ты говорил, что ничего не любишь!
— Так это же не уроки, а пение. Уроков я и по музыке не люблю, поломал скрипку, и меня выгнали из музыкального кружка.
— Теперь знаю, чем ты болен, — сказал доктор. — Я тебя вылечу, сделаю тебе глаза побольше, а уши потоньше, только и всего. И тебе станет очень интересно жить!
— А это очень больно? — спросил Ясь с испугом. — Это страшная операция? Я боюсь!
— Ничего страшного! Одна минута. Подойди сюда, к окну. Давай глаза — ай-я-яй! — да ты же ими ничего не видишь! Раз! Вот я накапал тебе туда капли. Давай уши. Раз! Готово. На одну минутку я пёревяжу тебе глаза и уши чистым бинтом — вот так. А теперь я выведу тебя на свежий воздух в сад, давай руку… Вот мы и вышли. Сейчас я сниму с тебя бинты, и ты с полчасика побегай здесь.
Мальчик открыл глаза и вскрикнул.
Что это — волшебный сад или его глаза и уши стали волшебными? Он так много сразу увидел и так много услышал!
В саду росли чудесные цветы, и мальчик видел тончайшие переливы на их лепестках. В саду были большие озёра с такой дивной прозрачной водой, что все цветы и деревья со всем своим богатством красок и самых нежных оттенков отражались в них.
Но самым удивительным в саду было то, что в нём звучала чарующая музыка. Кто это играл? Мальчик прислушался и услышал, что это играют деревья. Да, да, в самом деле, это играли деревья, когда ветер колыхал их листья.
Сирень звенела, словно китайские колокольчики; берёзки, словно скрипки, выводили тонкую мелодию; будто кларнеты, возносили свою мелодию ввысь, к самому небу, стройные тополя; и, как старый важный барабан, время от времени басил дуб.
Всё, всё играло и пело в саду, и всё это услышал мальчик. И он слышал даже, как распускаются цветы и как наливаются, алеют черешни.
Да разве может быть скучно, когда столько видишь и столько слышишь?
Но мальчику чего-то не хватало. Ему самому, самому хотелось играть в этом оркестре!
Он побежал к доктору и принялся тормошить его за рукав белого халата:
— Я тоже хочу играть, но я поломал скрипку, и мне больше не дадут. Научите меня играть, вы ведь всё можете!
Доктор засмеялся.
— Ну что ты, я только врач, — сказал он. — Но я могу дать тебе скрипку.
— Ой, дайте мне её поскорее! — воскликнул мальчик.
Доктор вынул из третьего шкафа небольшую скрипку.
— Не смотри, что она обычная на вид, — сказал он. — Это волшебная скрипка. Подарил мне её один старый музыкант, который умел зачаровывать своей музыкой людей, зверей и даже змей. Я дам тебе на время эту скрипку, но от тебя зависит, чтобы она осталась волшебной. Её чары пропадают, если на ней перестают играть, и чем больше играешь, тем она становится волшебней. Я сделал тебе тонкий слух и большие глаза. Теперь ты многое увидишь и многое услышишь. Ты должен научиться играть так, как играют деревья, как поют птицы, как веет ветер и… как живут люди.
— Я буду играть день и ночь, чтобы скрипка была такой же волшебной, как у старого музыканта! — воскликнул Ясь. — Но как мне быть? Меня ведь выгнали из дому. Если я вернусь и буду только играть, меня выгонят снова.
Ну и не ходи домой, — сказал доктор. — Мать сказала тебе, чтобы ты шёл на все четыре ветра. Вот ты и пошёл за одним ко мне. А теперь иди за вторым.
И мальчик перекинул через плечо небольшую сумку со скрипкой, сдвинул кепку со лба на затылок, чтобы лучше видеть всё кругом, попрощался с доктором и пошёл за вторым ветром.
* * *
С сумкой за плечами, с кепкой на затылке шёл весёлый Ясь. Глаза его сияли, и он весело подпевал лёгкому ветру, цветам и колосьям.
Вот и лес. Он пойдёт далеко-далеко, в самые дебри, чтобы никто его не увидел и не услышал, и там будет играть на своей волшебной скрипке.
«Тёх-тёх-тёх», — запела серенькая птичка. Как хорошо!
Мальчик вытащил скрипку и провёл по ней смычком. Но что это — поросёнок захрюкал, что ли? Неужели он будет только мешать лесной музыке, портить её?
У мальчика даже слёзы на глазах показались. Но он вспомнил: скрипка ведь долго лежала у доктора, а доктор на ней не играл. Вот она и растеряла свои волшебные звуки. Играть, играть!.. Чем больше на ней играть, тем скорее они вернутся.
И он играл, упорно играл, пока не получилось у него под смычком: «Тёх-тёх». Скрипка запела как птица.
Он оглянулся: не та ли маленькая птичка подлетела? Но нет, птичка сидела на ветке и тоже оглядывалась: где это поёт её подруга?
Мальчик снова коснулся струн смычком и теперь уже ясно услышал: это у него так получается. И тут серенькая птичка подлетела близко-близко и вместе со скрипкой защебетала: «Тёх-тёх-тёх!»
Это был первый успех, но к скрипке ещё не вернулось её волшебство.
Надо было играть и играть, ещё, ещё и ещё…
И Ясь играл до боли в пальцах. И только спустя неделю или две, играя на утренней зорьке, он заметил: остановились в воздухе птицы, остановилась стрекоза с чуть голубоватыми прозрачными крыльями, маленький зелёный жучок и большой чёрный жук с рогами.
Они остановились и запели вместе с его скрипкой. Одна птичка просто смеялась трелями, жук с рогами подпевал басом, конечно, жучиным басом: «Жу-жу-жу!»
Это получилось чудесно! Теперь уж каждый день бегал мальчик по лесу, смеялся и пел, а три серенькие птички, голубая прозрачная стрекоза, зелёненький жучок и рогатый большой чёрный жук так подружились с ним, что всегда летали над его головой.
Как-то вечером, когда уже выплыл на небо серебряный челнок-месяц, мальчик сел над лесным ручьём, и стало ему почему-то грустно. Ну, так просто… Бывает ведь иногда грустно, а Ясь был ещё не взрослый, а мальчик. Может быть, он просто дом свой вспомнил, а может, ещё что… И заиграл он грустную, печальную песню.
Ой как грустно стало в лесу!
Из своей норы вылезла лисичка, оперлась, как старушка, острой мордочкой на лапу и вспомнила, как её чуть не схватили зимою борзые и как не удалось ей курицу стянуть, и еле-еле удержалась, чтобы не заплакать. Волчица издалека подвывала, жаловалась, что не любят её телята и, едва увидят, разбегаются. Ручеёк замедлил свой бег, не журчал и не смеялся. А стая комаров в удивлении остановилась и не полетела никого кусать. Да и сам мальчик так расчувствовался, что не мог больше играть, и отложил скрипку. И хорошо сделал, а то такой грусти-печали нагнал, что уже тучи собирались и могли ещё пролиться дождём.
А наутро, только выглянуло солнце и Ясь, отрыв глаза, увидел рядом с собой своих верных товарищей, ему просто стыдно стало: можно ли с волшебной скрипкой так загрустить и такую тоску на весь лес нагнать?..
Нет, пожалуй, пора уже идти ему за третьим ветром.
И на прощание заиграл он так радостно, так весело, что все сразу развеселились: зайчики запрыгали, вся лесная капелла запела, а ящерица так растанцевалась, что потеряла хвостик, потому что он легко ломался. Но ничего, быстро вырос у неё новый, так что особой беды не было. Жуки и стрекоза показали необыкновенные танцы в воздухе, а шалунишка ручеёк помчался с такой быстротою, что рыбки, которые мирно плавали в нём, чуть не выпрыгнули на берег. Музыка танца звучала по всему лесу.
Так прощался Ясь с лесными жителями.
Он бодро шагал, высоко держа голову, с кепкой на затылке и с волшебной скрипкой в руках, за третьим ветром, а над ним летели маленький жучок, и большой чёрный жук с рогами, и три птички, и голубая стрекоза, и все пели:
Дзинь-дзень! Дзинь-дзень!
Какой весёлый летний день!
По холмам, по пригоркам, по долинам, по лугам шёл Ясь, и трава была под ногами мягкая и нежная, как волосы, вымытые дождевою водой.
