привыкать обходиться без своего друга, тот вдруг сам начал активно со мной общаться.
– Ты чего сегодня вечером делаешь? Может, в настолку сыграем? Или на теннис сходим?
– А что, Кошкина в теннис не играет, что ли? Так обучи. Заодно и в футбол. Кстати, у Кошкиной, наверное, тоже свои интересы. Пусть научит тебя браслетики плести.
– Да хорош подкалывать, – дружелюбно отмахнулся Лёвка.
– Что, синдром Кошкиной прошёл? – понял я.
Мы вышли из школы вместе с Лёвкой. Кошкина пошла вместе с Пышкиной. А что ей оставалось делать?
В этот вечер мы с Лёвкой до одури наигрались в «Сталкера» у меня дома. И на следующий день тоже. Всё стало как раньше, будто мы с другом и не ссорились. Только дожди не прекращались. Я вдруг задумался: как там Кошкина? Ведь она каждый день встречалась с моим другом. Что же она делает теперь? Может, скучает…
«Да какое мне дело до этой Кошкиной?» – рассердился я на свои мысли и прогнал их.
Как-то на уроке я засмотрелся в окно. Сквозь деревья за окном просвечивало солнце, и дождь казался позолоченным. Мокрые жёлтые листья, отяжелев, сыпались вниз золотыми маленькими парусами. Я увидел, что Кошкина тоже смотрит в окно. Взгляд у неё был грустный и мечтательный.
«А ведь Машка и в самом деле красивая, – с какой-то злостью подумал я. – Вот почему она такая красивая? Ещё и гордая. Терпеть её не могу!»
Кошкина задумчиво кусала карандаш и мечтательно улыбалась. Не знала, что я её терпеть не могу.
«Интересно, а Лёвка целовался с ней?» – подумал я некстати.
– О чём задумался, Болтнев? – раздалось у меня над ухом.
Я не стал рассказывать Марье Андреевне, что задумался о поцелуях.
– Я думаю… откуда взялось выражение «Тёплый дождь»?
Машка резко обернулась и удивлённо уставилась на меня. Пацаны заржали, ждали прикола.
– Интересные темы тебя волнуют, Болтнев. Думаю, лучше это обсудить на уроке литературы, а не биологии.
Вечером я пошёл к Лёвке. Плёлся нехотя. Может быть, я в последнее время привык быть один. Мне это даже начинало нравиться. Я чувствовал себя независимым.
Небо выглядело больным и плаксивым. Оно никак не могло сдержать себя, всё хлюпало и хлюпало носом. Не верилось, что недавно палило солнце, и мы не знали, как от него спастись. Ворчали на него. Вечно люди недовольны.
Не хотелось смотреть на небо, я смотрел на мокрую землю. Я даже не удивился, когда увидел её! Пёстрая кошка сидела на островке асфальта, среди луж. Увидев меня, она, кажется, слегка кивнула мне, как давнему знакомому.
– Пойдёшь ко мне жить? – спросил я её.
Кошка фыркнула – «ещё чего».
Наверное, поняла, что я вру. Не мог я её взять домой. Мог только позвать погостить на вечер.
– Дура, ты же вся промокла. И есть хочешь, наверное.
Я шагнул к ней, расставив руки. Кошка насторожилась и поднялась. В это время из подъезда выбежала Машка.
– Убери руки, я её первая увидела! – крикнула она.
– Ага, размечталась! Я давно собирался пригласить… эээ, забрать её домой.
– Так она к тебе и пошла! У меня ей будет лучше.
– Это с чего это? – возмутился я. Теперь я убедил себя, что смогу забрать домой кошку и уговорить родителей её оставить.
Кошка вертела головой, поворачиваясь то ко мне, то к Машке. Мы шаг за шагом приближались к ней.
Одновременно с Машкой мы сделали последний шаг и… поймали воздух. Кошка подпрыгнула над нашими руками и сиганула по лужам.
Мы смотрели друг на друга с ненавистью. Хотя я хотел бы прибить Кошкину презрительным взглядом. Всё-таки ненависть – это слишком сильное чувство, когда глаза горят и щёки пылают.
– Ты напугал её, идиот! – крикнула Машка, сдувая мокрую чёлку.
– Это вообще моя кошка, я её давно присмотрел!
Кошка сидела в сторонке и таращилась на нас, как на чокнутых. Если бы она могла, покрутила бы лапой у виска. Потом кошка гордо повернулась и пошла сквозь водяную пелену так независимо, как будто это был её личный дождь.
Мы с Машкой разошлись в разные стороны. Ненависть смыло, осталась только печаль.
Как-то вечером мы сидели у Лёвки и рубились в новую игру. Теперь мне не верилось, что мы когда-то ссорились. Наша дружба – это что-то постоянное, бесконечное, вот как влажность за окном. Кошкина постепенно исчезла из нашей жизни. Но один вопрос всё-таки не давал мне покоя.
– Слышь, а что у вас с Кошкиной было?
– Да так, повстречались.
– Ты хоть поцеловал её?
Я бросил эту фразу небрежно, не отрываясь от монитора.
Лёвка молчал. Видно было, как он хочет придумать что-нибудь эдакое, о героических встречах с девчонкой. Но в таких случаях требуются доказательства, яркие детали. Лёвка их явно не припас.
– Нет. Я хотел, но… она сказала, что ей надо подумать. Типа, она не уверена, что я ей так уж сильно нравлюсь. А ещё в кино два раза ходила, прикинь? Кинула она меня!
– А-а, понятно. Ну и фиг с ней, – как можно равнодушнее сказал я.
– Угу…
– Лёв, – через какое-то время снова начал я. – А ты цветы-то ей дарил?
– Вот ещё! Зачем это? – удивился Лёвка. – Восьмое марта ещё не скоро.
Я пожал плечами. Не знаю, как объяснить – зачем. Чтобы порадовалась, наверно. Мне кажется, цветы надо дарить «низачем», просто так. Если девочка тебе нравится. Как раз на Восьмое марта – неинтересно, это как обязанность. Даришь цветы учителям, маме, бабушке, как обученная обезьяна, потому что от тебя этого ожидают.
Цветы просто так – это маленький личный салют.
Лёвка подозрительно покосился на меня. Я смутился, будто сам собирался подарить Машке букет. Ну, может, и подарил бы, если бы с ней встречался. Что такого?
– А почему ты спросил про цветы? – спросил Лёвка, но тут затрезвонил его телефон. Машка кричала в трубку так отчаянно, что я слышал почти всё. Я понял, что Машкину квартиру прямо сейчас заливает водой, она не может завинтить кран, что-то там сорвалось, а родители уехали.
– Я не знаю, что делать! – всхлипывал телефон. – Приходи поскорее! Пожалуйста!
– Я не могу сейчас, занят, – промямлил Лёвка, жуя бутерброд с колбасой. – Позвони в аварийку или куда там… К соседям забеги. Что я-то могу сделать? Ну, не плачь только.
Я услышал гудки отбоя.
– Нашла дурака! – воскликнул Лёвка, откусывая от бутерброда большой кусище и не переставая щёлкать мышкой.
На экране злобствовал космический монстр, от которого надо было спасти Принцессу Вселенной. Лёвка собирался во что бы то ни стало пройти этот сложный уровень. Принцесса Вселенной походила на Кошкину.
